- Артамонов - прапорщик, бывший командир Тыдневского, или Дубовицкого, полка. Сейчас у них наждак получился в отношениях - протерлось. Маслов - местный земец, самый считается у них грамотный, полный интеллигент, анархист, редактор газеты, агитатор; бьет в вожди и тянет к себе и Артамонова от Тыдня. Ященко - петлюровец. А по всему видать, польский агент - поляк сам. Под этим ходит Щекотюк. И сосватали они Маруську да Бусла, хоть эти и махновцы, а просто сказать - бандиты. Кривущенко был еще, "нищанец", или как там это, "Нище", что ли, был такой немецкий, сказать, анархист-антихрист. Книжка у него, "Золотустра" какая-то?
- Ницше и Заратустра, - поправил Денис.
- Ну, вот я ж и говорю - "Залагустра". Тот говорил: "Я есть герой сверхчеловечный и никого на свете не признаю над собой. Идите за мной, и все будете, как я, природные герои". И вот за ним герои: Убийбатько, Костюченко, Карай, Федосенко, а после и Шуба приступил - пастух простой, но геройский хлопец. Кривутенко месяц тому убили в городе, - заманули и убили. А дальше идут уже просто сплошные бандюги. Знаю одного, был геройский парень действительно. С оккупацией дрался на первый сорт. Спортился. Хрип тоже - оторви да брось. Полуботько да Рубан - эти вроде сознательные. Полуботько - бывший учитель. Ну, Рубана ж вы знаете? Он за нас. Агитатор только из него не вышел. Есть там у них еще одна дивчина грамотна. Учительша, геройская дивчина. Она с ними по случайности. Есть еще слипый - бандурист. Ну, просто бандурист, а тоже у них за атамана. Там еще их до черта. Разве всех перечтешь! Перебить всех придется, вот тогда и сосчитаем. Ну вот, мы уже и доехали. Маково, товарищ Кочубей!.. Ага, совсем забыл сказать: они ж сейчас в разброде. Тыдень объявил вне закона десятерых "вождей", в том числе и самого Артамонова и Маслова. Так что они тоже где-то тут гуляют. Ну, для порядка всех надо бить по очереди.
Поезд остановился, и Евтушенко спрыгнул.
- Здесь дороги расходятся навкрест, товарищ Кочубей, - сказал Евтушенко. - Вот видно отсюдова, с бугорка, - показал он пальцем.
С горки от станции по белому мокрому мартовскому снегу был виден ровный крест расходящихся дорог у опушки огромного хвойного леса, за которым белели башни монастырской колокольни, золотели купола. День был на редкость ясный. Первая солнечная теплота дня весеннего равноденствия. Было девятое марта.
- Прямо в лес - дорога на монастырь. Женский монастырь, с монашками, - прибавил Евтушенко и улыбнулся. - Бандиты хоть в бога не верят, но этого монастыря боятся. Там у нас пушка мазепинская чи шведская имеется - камнем стреляет, - еще шире улыбнулся он. Теперь видно стало, какой он красавец, хоть и рябой. - В селе - наш отряд. Направо - дорога на Чарторыги, резиденция Тыдня, налево - на Шостку. Со стороны Чарторыгов их, должно, поднажал Тыдень: туда им ходу нет. Со стороны Шостки вчера отбили "москвичи". Сейчас получим донесение разведки.
Евтушенко вскочил на коня и ускакал.
Денис, объехав фронт своих построившихся всадников, объяснил суть предстоящей операции.
- Разрешите доложить, товарищ командир, - вернулся через минуту Евтушенко, - что Тыдня со стороны Чарторыгов не слыхать. Говорят, погнался за Артамоновым. Бандиты в лесу. Мой отряд находится с ними в перестрелке.
- Ну что ж, отправимся на место.
- Я полагаю гнать их лесом, а нам с вами выехать к открытой группе, где идет бой.
- Давай, - согласился Денис. - Один эскадрон пойдет в обход на Шостку. Тебе, Лобода, на Шостку. До моего распоряжения оставаться там. Перейти под командование местного отряда. Второй и третий эскадроны - у леса спешиться и прочистить лес насквозь. К вечеру быть в Ярославце. Четвертый эскадрон - за мной!
И Денис повернул за Евтушенко. Киёк следовал за ним.
Проезжая мимо монастыря, Денис увидел ту пушку, о которой говорил ему Евтушенко, - допотопную пушку петровских времен, взятую на шосткинском заводе, построенном еще Петром Первым. Денис подъехал к пушке.
- Вот она, наша Маша! - похвастался Евтушенко. - Увели у Тыдня. У него было две, одна осталась.
- А кто командир? - спросил Денис.
- Я, - небрежно отозвался маленький куценький человечек в подоткнутой шинели, сидевший на круглых тесаных камнях и жевавший краюху хлеба. Он подозрительно осматривал Дениса, одетого в немецкую шинель. - Ты что ж, артиллерист?
- Фелильвелькир царской службы, - приосанился командир. - Да вот и бонбы, - показал командир на круглые белые тесаные булыжники, на которых он сидел.
- Ну, давай, папаша, поддерживай! - пожал руку Денис.
- Расшляпаю как следовает! - крикнул ему вслед пушкарь.
Пока скакали вдоль леса на Чарторыги, Денис расспрашивал Евтушенко.
- Так Тыдень, по-твоему, человек стоящий?
- Лютый человек! - отвечал Евтушенко, тяжело при этом вздохнув. - Дошел до беды и сам не рад.
Невдалеке послышались отдельные выстрелы, затем - короткая пулеметная строчка.
- Расписываются в смерти. Здесь! Стой! - сказал Евтушенко и осадил лошадь.
Денис махнул рукой, и эскадрон, отставший на сотню шагов, остановился.
- Пускай облегают тыл лесом, а пол-эскадрона спешь да продери по лесу, - сказал Евтушенко Денису. - А мы вон туда потопаем. Вон и наши скачут! - показал он вдаль.
Евтушенко поднял саблю, помахав ею в воздухе, и помчался навстречу двум всадникам, Денис и Киёк поскакали за ним.
- Залегли в канаву и клюют из пулемета, не можно подступиться, наши в обход пошли, - сообщили разведчики.
- Отдать коней коноводам! Пулеметчики - вперед, за мной! - скомандовал Денис.
Подъехав ближе к лесу, он спешился и, взяв "люйс", пошел к канаве, окаймляющей лес. Он пустил по канаве первую очередь. Крикнул, подбегая ближе:
- Сдавайся, гады! Выбьем!
- А хрена!.. - крикнули из канавы. - Получай, на!
Ветки посыпались с дерева и осыпали хвоей Дениса и Евтушенко. Они вскочили в канаву.
- По канаве! - крикнул Денис подбегающим пулеметчикам.
- А, гад! - раздался крик Евтушенко. - На, получай!
Прозвучало несколько выстрелов. Евтушенко стал выбираться наружу, таща за собою убитого.
- Щекотюк! - закричал он. - Щекотюка коцнул. Ложись, Кочубей! Киёк, ложись! Зараз они в атаку пойдут. У них уже патронов нету, последние доигрывают. Ребята, поднажми! - крикнул он в кулак, как в рупор, бегущим по канаве пулеметчикам.
- Бросай гранаты! - приказал Кочубей.
Разом взорвалось несколько гранат, и будто выбросило людей из канавы: десяток бандитов выскочили на поляну и упали в снег, лицом к стрелкам.
- Ползут, живые! Полосни их из "люйса"! - закричал Евтушенко.
Денис пустил две очереди. Подползшие бандиты вскинулись еще раз и упали. Но один из них побежал, как ни странно, вперед, а не назад.
- А, черт! - выругался Евтушенко и, не расслышав окрика Кочубея: "Не бей, то баба!" - выстрелил.
Женщина упала.
По всей канаве все дальше и дальше хлопали гранаты. Когда из канавы вырывались бандиты, они попадали под перекрестный огонь пулеметчиков и стрелков, окружавших уже сплошною цепью взгорье, прилегающее к лесу.
- Отчего они не бегут в лес? - недоумевал Денис.
- Тай там жара - клопам душно, - отвечал Евтушенко. - Они пробовали. А думаешь, там их нет? Еще будет работы! Это ж мы самое кубло выкурили. То Щекотюк, - показал он пальцем, - то Маруська, что я подцепил. А тот вон, вверх бородой, должно, что Ященко лежит. Ну да, он!.. Бусла не видать что-то, должно, в лес ушел. У них уже патронов в обжимку. Тыдень арсенал в Ярославце себе забрал, а их выгнал. Вот они и подались на Шостку беспатронные; думали там подлататься, да и прошостились. Ну, теперь подыматься пора. Ребята их взяли в шоры. Брось отсюда в обход еще пару конных- вон до того столба, что под горой. Там лес кончается, они под горою пройдут, да и выйдут к ровчаку - тому эскадрону в связь, что в обход сперва пошел. Он туда обязательно выйдет, больше некуда.
- Взвод, по коням! Низом - право столба! - скомандовал Денис. - Выходи к яру!
Первый взвод вскочил в седла и вихрем помчался под гору. А Денис и Евтушенко подошли к убитым.
- Настреляли вовкив, - сказал Евтушенко, - и буркой не накроешь!
Один из лежавших вдруг застонал и потянулся рукою к поясу, на котором висел ящик от маузера. Ящик был пуст: маузер лежал в стороне на снегу.
- Ишь чего захотел! - крикнул Евтушенко. - Еще жалить думаешь, гнида! Не выйдет твое дело, пёс!
- Там… одна пуля… - с трудом проговорил раненый.
Евтушенко поднял маузер.
- Для себя берег… Убейте скорей, прошу вас… - сказал раненый.
Евтушенко поднял маузер, отвел затвор и, убедившись, что в магазинной коробке зарядов нет и лишь одна пуля в стволе, сказал:
- Что верно, то верно, - и нацелился раненому в голову.
Денис схватил его за руку.
- Это ж Ященко! - сказал Евтушенко, помогая Денису повернуть раненого на спину, чтобы осмотреть рану.
- В живот, - произнес Денис. Он вынул бинт из сумки и принялся перевязывать раненого.
Евтушенко укоризненно посмотрел на Дениса. Взор его выражал: "Да брось ты его, пса!"
- Где здесь ближайшая больница?
- В Ярославце, - ответил Евтушенко.
- Доставьте его туда, да чтоб жив был. Понял?
Наконец Евтушенко догадался, для чего Денису нужен был этот человек.
Евтушенко свистнул и что-то строго приказал подбежавшему хлопцу. Тот мигом понесся обратно к коню и, вскочив на него, гикнув, помчался вперед. Евтушенко пошел по полю, переворачивая ногою трупы.
- Гляди, никого не пристреливай! - крикнул ему вслед Денис и пошел к коням, стоявшим в овраге.
- Знаю! - недовольно крикнул в ответ Евтушенко.