Вскоре все трое сидели в особой комнате, изолированной от общего зала, она служила местом для деловых трапез и буйных оргий. Ведь и то и другое желательно устраивать в узком кругу своих, без лишних глаз и ушей. Молодой официант, с тонкой талией, изящными руками и безразличным лицом, быстро расставлял на столе еду и напитки. Когда ему пришлось выйти в бар за тоником, он оставил дверь слегка приоткрытой. Официант скрылся за поворотом коридора, и в этот момент появился лоцман Лейв Эйриксон. Он жил по соседству, хорошо знал хозяина "Сельдяного короля" и, приходя сюда выпить рюмку хереса, единственный вид спиртного, признаваемого Лейвом, часто пользовался служебным ходом. Итак, лоцман Лейв Эйриксон, встретивший и проводивший в гавань Логен советский теплоход "Уральские горы", шел по служебному коридору ресторана "Сельдяной король". Услышав за приоткрытой дверью мужские голоса, он замедлил шаги, заглянул в щель и в удивлении приподнял брови.
- Вот так встреча! - бормотал Эйриксон, проходя мимо двери, и повторял это, выпивая свой херес в баре.
После двенадцати часов ночи второй штурман теплохода "Уральские горы" Михаил Нечевин, стоявший приходную вахту, сидел в каюте, в который раз просматривая коносаменты. Груз на "Уральских горах" всегда бывал генеральный, иногда до двухсот - трехсот наименований, потому и хлопот у второго помощника капитана было невпроворот. И пассажиры еще… На грузовых судах второй штурман хоть в море может отдохнуть, а здесь и в рейсе крутишься как белка в колесе. Правда, четвертый штурман помогает иногда, но четвертый сам ходит у старпома в помощниках, для второго штурмана его уже не хватает.
Посетовав про себя на незадачливую жизнь второго штурмана, Михаил Нечевин отодвинул грузовые документы и поднялся из-за стола, решив обойти судно, посмотреть швартовы и проверить вахту у трапа. Он спустился на главную палубу, прошел на бак, глянул, перегнувшись через релинги, не гуляют ли концы и на месте ли противокрысиные щитки. На баке все оказалось в порядке, носовые трюмы были готовы к разгрузке, хотя работы должны начаться лишь с утра. Нечевин двинулся к трапу и сразу увидел, что вахтенного там нет.
"Черт побери! - выругался штурман. - Ведь сколько раз говорилось: от трапа ни на шаг!"
Он занял место матроса на верхней площадке трапа, где висел спасательный круг и выброска, и поднял свисток к губам. В это время трап качнулся, на нижнюю ступеньку ступил человек. Он быстро поднимался опустив голову, а когда оказался наверху, Нечевин узнал в нем директора судового ресторана Митрохина.
- Поздненько гуляете, Демьян Кириллович, - сказал второй штурман. - Без пятнадцати час уже.
- Так то по-нашему будет, Михаил Иванович, - весело заговорил Митрохин, стараясь не встречаться с Нечевиным глазами, - а в Скагене совсем рань.
Второй штурман пожал плечами.
- Мне-то что, - сказал он, - хоть до утра. Смотрите только, чтоб помполит вас не засек.
Директор ресторана ничего не ответил, шагнул на палубу и исчез внутри средней надстройки. Михаил хотел снова вызвать матроса свистком, но тот уже спешил к трапу, на ходу поправляя повязку.
- Ты что же это, Коваленко, а? - грозно спросил Нечевин. - От трапа бегаешь!
- Так я же в гальюн только, товарищ штурман! Минутиое дело…
- В гальюн, в гальюн… Меня б вызвал на подмену.
- Так ведь неудобно, Михаил Иванович, может, вы отдыхаете, я ж с понятием.
- Ладно, Коваленко, хватит трепа. Стоять у трапа - и никуда. Приспичит - звонком меня сюда. Усек?
- Так точно, усек, Михаил Иванович! Будет все на "товсь!".
Михаил Нечевин вернулся в каюту и едва сел за стол, сплошь заваленный бумагами, раздался тихий стук в дверь. Затем дверь отворилась, и в каюту вошел директор ресторана. В руках у него был сверток.
- Вахтишь, Михаил Иванович? - спросил он. - А я к тебе. Вот, глянь-ка, что достал.
Митрохин развернул сверток и поставил на стол бутылку, две жестяные банки с тоником, большую банку с консервированными омарами и еще две - поменьше - с черной икрой.
- Коньяк-то "фундатор", - сказал Митрохин. - Самый наилучший, почище "мартеля" будет…
- Это по случаю чего? - спросил второй штурман.
- А так, чтоб вахта шла веселей. Тебе спать нельзя, а мне не спится.
- На вахте не принимаю.
- Брось, Михаил Иванович, рюмку-то осилишь… Ведь "фундатор"!
- Рюмку, пожалуй, приму, - согласился штурман. - Закуска уж больно на уровне.
Когда они выпили, Митрохин, помявшись, проговорил:
- Ты, Михаил Иванович, того… Ну, помполиту, значит… Не проговорись, что поздновато подгреб с берега. Знаешь, знакомого парнягу встретил, коком на "Мезеньлесе" ходит. Ну и поддали у него… Ты уж того, пойми… Лады?
- Лады, старик, можешь спать спокойно. Зачем мне капать? Пришел на борт - и добро!
…Через три дня теплоход "Уральские горы" принимал пассажиров. Когда были окончены все формальности, на борт прибыл лоцман и вывел теплоход на фарватер.
"Уральские горы" вышли в Норвежское море. Игорь Александрович Юков проложил курс на север. Постепенно забирая к осту, теплоход совершал обычный рейс по маршруту Скаген - Поморск.
А через полгода у Палтусовой губы прогремели автоматные очереди сержанта Гончарика.
ВЫСТРЕЛЫ В ПАЛТУСОВОЙ ГУБЕ
48 КН биллу тчк волк располагает возможностью провоза связника квч уральских гор квч тчк используйте его тчк 09 17 мороз тчк.
- Стой! Стрелять буду! Стой!
Загремели выстрелы.
В тишине, наступившей вослед, был слышен шорох лиственных веток, срезанных автоматной очередью и упавших на мягкий ковер из пожелтевшей хвои. Сержант Степан Гончарик поймал в прицел мелькавшую меж стволов спину, и палец его был готов потянуть спусковой крючок. Но тут в памяти сержанта возникло лицо майора Леденева, его слова: "Только живым!", левая рука подбила автомат снизу - и пули снова ударили по верхушкам деревьев.
Неизвестный уходил.
Сержант знал, что выстрелы всполошили солдат, расставленных по границам оперативной зоны, и согласно инструкции они спешат сейчас к месту происшествия.
Собственно говоря, автоматные очереди Степана Гончарика означали провал операции, задуманной полковником Бирюковым. Тот, кого ждали в Палтусовой губе, должен был беспрепятственно проникнуть в нее и извлечь из песка у подножия скалы сейф штандартенфюрера СС Густава Шеллинга, спрятанный там командиром субмарины "Зигфрид-убийца" фрегатен-капитаном Эрнстом Форлендером. Затем надлежало незаметно проводить неизвестного гостя до Поморска или иного населенного пункта и попытаться установить его связи.
Но все случилось иначе. Сержант Гончарик и рядовой Завьялов обходили цепочку солдат, опоясавшую сопку, за которой лежала Палтусова губа, когда едва носом к носу не столкнулись с человеком, одетым в кожаную куртку, галифе, резиновые сапоги и светло-серую шляпу с короткими полями, надвинутую на глаза. Нижнюю половину лица незнакомца скрывали рыжая борода и усы. Встреча была неожиданной для обеих сторон. Гончарик потянул с плеча автомат, но, едва сержант шевельнулся, рыжебородый отпрянул в сторону, в руках у него оказался пистолет с длинным стволом и утолщением на конце.
Раздалось пощелкиванье, и, шумно вздохнув, Завьялов ничком упал на хвою. Впереди замелькала кожаная куртка убийцы, и тогда распорола тишину автоматная очередь сержанта Гончарика.
…На мгновение Степан потерял неизвестного из виду и снова ударил очередью по верхушкам лиственниц. Он знал, что у каменной гряды, в сторону которой несся стремглав неизвестный, затаились двое солдат, и они, услышав стрельбу, задержат его.
На бегу незнакомец обернулся, выбросил руку - и, едва Гончарик успел отпрянуть за ствол дерева, пуля сбила с него фуражку. Прижав автомат к лиственнице, Степан примерился так, чтоб ударить человека с бесшумным пистолетом по ногам. "Калашников" задергался, пули подобрались почти к цели, взять еще повыше, и никуда он, гад этот, не денется, не убежит, чуток повыше, подумал Гончарик, и тут кончились патроны в магазине-рожке. И такое бывает…
Пуля ударила на уровне груди сержанта и отщепила кусок коры. Он втянул живот и стал рвать из сумки на ремне запасную обойму.
Но по сержанту больше не стреляли. Когда, снарядив автомат, Гончарик от ствола к стволу бросился к каменной гряде, кожаную куртку он больше не увидел. Через сотню метров навстречу вывернули солдаты его взвода. Был с ними и лейтенант Маслов, дежурный офицер.
- Что случилось? Кто стрелял? - крикнул Маслов.
- Завьялов, - задыхаясь, проговорил Гончарик. - Там… Помогите… Завьялов… Кожаная куртка! Где он?