– Объединив силы, они смогут выставить тысячи полторы. Правда, это не армия в прямом смысле слова: охрана Домов не чета нашим ветеранами. Если эти выскочки осмелятся выйти в открытый бой, то полягут все до одного. Но никто в открытую драку не пойдёт. Зачем? Скорее всего, старейшины постараются сыграть на одном из древнейших законов, писанных при объединении племён, – эльф достал из кармана небольшой кусочек пергамента. – Вот, сейчас процитирую вам: "Если царь не способен управлять государством, или он ведёт его к гибели, то пусть отцы семейств свергнут такого царя. Однако воины должны быть согласны".По сути дела, под эту формулировку можно подвести что угодно, в том числе и нашу ситуацию. – Мильгард некоторое время помолчал, а затем продолжил: – Думается, события будут развиваться примерно следующим образом: сначала они тайно захватят Жреческие Причастные, тем самым открыв свободный путь к главному Храму и Тронному залу. Ворвавшись в Храм, принудят Жриц остановить служение и подчиниться силе: для них важно, чтобы Жрицы всенародно подтвердили их право действовать. После того, как им удастся заручиться сакральной поддержкой, они ворвутся в ваши покои и заблокируют Бу’эфера. Затем наступит третья фаза мятежа – общий совет. Взбудораженные переполохом воины двинутся к Золотым Ручьям, где их будут ждать искусные ораторы и Жрицы. Ясное дело, имея такую поддержку, отцы смогут убедить воинов в их ошибке, особенно если учесть, что почти три четверти воителей происходят из их домов. На этом фоне произойдёт так называемое апофес(свержение), и вас попытаются отдать терагра.
Эльф замолчал. Даратас какое-то время сдерживался, а потом громко рассмеялся.
– Неужели эти глупцы считают, что смогут справиться со мной своими палками? – смеялся он. – Да я сожгу к чертям собачим их кодлу, а потом самих отделаю не хуже, чем ваш хвалёный терагра.
– Не сомневаюсь, мой царь, но…
– … но нужно преподать урок всем, верно? – перебил маг, и принц кивнул в ответ. – Хорошо. Ты уверен, что они будут действовать именно так?
– Если не совсем так, то примерно.
– Хорошо, – кивнул маг и обвёл сидящих внимательным взглядом. – Тогда Ольвена и Дариану я прошу выйти. Мне нужно поговорить с Мильгардом наедине.
Ольвен, коротко кивнув, поднялся из-за стола и направился к выходу. Дариана, обескураженно посмотрев на Даратаса, медленно поплелась за принцем. Ох, как этой особе не нравится быть на вторых ролях!
Когда дверь закрылась, Даратас сел за стол и внимательно посмотрел на обеспокоенное лицо Мильгарда.
– Сколько у нас времени? – спросил маг.
– Не больше дня.
– Этого хватит. Завтра объяви ярмарку по распродаже всякого царского хлама. Нужно как можно больше народа в Золотых Ручьях. Также спрячь людей в Причастных – пусть они сдержат молодцов. Нельзя дать им осквернить святые места. Жрицам можно доверять?
– Да. Все – мои ставленницы. Я лично сетовал за назначения многих на главные посты.
– Вот тогда самых надёжных оповести о готовящемся мятеже. Попроси их найти обличающие врагов законы. И обязательно прикажи достать прочитанные тобой бумаги о смене царя.
– Зачем? – нахмурился Мильгард.
– Надо. Потом узнаешь, – отрезал маг. – Далее. Нам нужна хорошая, даже драматическая сцена в лагере восставших. У тебя там есть свои?
– Конечно. Они-то и доставляют всю важную информацию.
– Отлично. Есть же среди мятежников разные претенденты на Престол?
– Да, их несколько. Это порождает напряжение в их рядах.
– Смогут ли твои люди посеять семя раздора?
– Теоретически, да. Никто ещё не пробовал на крепость их союз, – согласно кивнул Мильгард. Его руки никак не могли найти себе места.
– Что ты нервничаешь, друг? – спросил маг и впился взором в чистые глаза Мильгарда.
– Я. – принц осёкся. Он залился краской, словно ребёнок. – Мне просто страшно.
– Отчего?
– Я боюсь, что я не удержу то, что отец строил таким трудом. Он поднял наше царство на вершину могущества, а при мне. всё рушится. Я боюсь. Какой позор! – эльф закрыл лицо руками.
Даратас поднялся, и, обойдя стол, ободряюще похлопал эльфа по плечу.
– Жалок не тот, кто боится. Жалок тот, кто боится и не хочет признаться себе в этом, – назидательно молвил Даратас. – Страх – хорошее чувство. Он словно катализатор действий. Преодолевая его, мы достигаем вершин. Борясь с ним, мы совершенствуемся. Одерживая верх над собой, мы находим себя. Будь готов, Мильгард.
Эльф отнял руки от лица и посмотрел на мага.
– Ольвен должен быть в секрете, когда у врагов начнётся раздор, – решительно сказал маг. – Он должен схватить их и привести к суду.
– На этом всё? – нервно спросил эльф. – Я могу идти?
– Да.
Мильгард молча поднялся и двинулся к выходу. На несколько секунд он замялся у двери, но затем резко открыл её и вышел.
Даратас глубоко вздохнул и запустил руку в карман, нащупав мягкий холодок ожидающих своего времени Семён Судьбы.
* * *
Возвращение в жизнь было невероятно болезненным. В какой-то миг Ромунд чуть не дал слабину и еле удержал тоненький луч света в безбрежном океане отчаяния, из последних сил ухватившись за него и рванув ввысь, из топи вон! Он очнулся с такой болью, что, показалось, будто с него сняли кожу. Он трогал себя руками, ожидая почувствовать липкую кровь, медленно стекающую на холодный пол. Но ничего, кроме пыльной одежды, руки не нащупали. В глазах плыла непроглядная темнота.
– Тише, Ром, не дёргайся! – глухо донёсся голос Альмы. – Твой мозг чуть в кашу не превратился.
– Что. я видел…
– Молчи. Выпей лучше, – холодное горлышко коснулось губ, и жгучий напиток полился в глотку.
– Каким дерьмом ты его поишь? – прикрикнул кто-то. – Возьми лучше отменного солдатского пойла.
– Ему башку и так хорошо промыли, – злобно отвечала девушка. – Твоя дрянь окончательно его прикончит.
Живительные потоки настойки целуфатоса стали волнами разливаться по телу Ромунда, постепенно возвращая к жизни. Однако страшная резь в висках не исчезала. Вскоре прояснившемуся зрению открылись озабоченные лица Альмы, Бочонка и Медведя, сидевших рядом. Судя по темноте, лежал он не в просторном зале, а в комнатке, которую они выбрали для ночлега.
– Где Мердзингер? – спросил юноша.
Бочонок покачала головой.
– Мы не знаем. Видели его в последний раз в трапезной, откуда он, срубив тварь, державшую тебя, поспешно бежал. Не знаю, почему. По-моему, нас не видел. Может, испугался воя твоей метки, которую ты заботливо наложил на дверь. Бочонок-то вперёд рванул, я не успела снять.
– Значит, сбежал. – будто подтвердив свои соображения, молвил Ромунд. Вариант с сигнальной печатью он отмёл сразу.
– А ты что, ожидал этого? – бросил Медведь. – Да и вообще, что происходит? А? Я давно заметил, что наш получеловек неравнодушен к твоей персоне. Поначалу я подумал, будто его с голодухи на мальчиков потянуло. Но, сдаётся мне, не простые вы парни.
Ромунд усмехнулся. Ему было трудновато говорить: голова раскалывалась от боли.
– На самом деле я тоже так подумал, но, боюсь, всё намного интереснее, чем нестандартный роман, – выдавил он. – Если дадите вина и еды, постараюсь передать всё, что мне стало известно за наш непродолжительный и печальный поход.
Когда хмельная жажда была утолена, а пустой до боли желудок набит вяленым мясом и сохранившим намёки на свежесть хлебом, Ромунд, достав из кармана два найденных пергамента с перепиской, медленно сказал:
– Всё началось с того момента, когда я обнаружил некий знак, вырезанный на камне самого первого коридора, по которому мы с вами так долго пробирались. А затем мне попались некие записки. Вот, поглядите. Наверху знак, да, вот этот, а дальше почитайте – очень занятно. Пусть Альма прочтёт вслух, – девушка без лишних колебаний прочитала обе переписки. – Ну? И что думаете?
– Проект какой-то, Гильдия, Энергон, – бормотал Бочонок. – Что за бред? Что это?
– На самом деле, я сам всё время ломаю голову над этим вопросом. Конечно, люди мы маленькие, информацией не владеем, но, исходя из официальных источников, мне доподлинно известно, что никакой Гильдии Сенатом не создавалось – последняя Гильдия магов уничтожена. Мало того, учитывая провозглашённую доступность важных государственных сведений, я, как активный гражданин Республики, могу ответить, что никаких упоминаний о некоем Проекте в сводках нет. Я много рылся в источниках, не доверяя нашему всеми чтимому Сенату, но никакой интересной зацепки не нашёл. Ещё бы! Кто бы дал ей право появиться на свет? На такое дело нельзя напороться, в него можно только вляпаться. Вот мне и всем вам чертовски повезло…
– Погоди. А почему ты не сказал нам? – спросил нахмурившийся Медведь.
– А как сам думаешь? Мердзингер…
– Ах, он сволочь! – всплеснул руками Бочонок.
– Постой, брат. А чем наш полуэльф тебе не угодил? – искоса посмотрев на мага, спросил огромный воин.
– У меня нет прямых доказательств, но вот косвенные… С начала пути проклятый эльф не сводил с меня глаз, но как только мы оказались на Шестнадцатом Вале, он чуть не дышал мне в затылок. Куда я ни сунусь – он рядом.
– Но зачем? – недоуменно спросила Альма.
– Седьмому Отделу отлично известно, что среди студентов я выделяюсь крайней любознательностью. Наши тайные органы знают всё. Академия – кузница молодых умов. Кого-то вербуют, а кого-то убирают. Всех остальных – на мясо, на фронт. Уж не обижайтесь, дорогие ветераны.
– Да мы и не обижаемся, – простецки пожал плечами Бочонок.
– Ну так вот. Кстати, вы ранее знали Мердзингера?