- За что ты ни возьмешься, все у тебя получается просто отлично,- промурлыкала акробатка. - Ты гораздо лучше всех, кто был до тебя... - И, привстав на цыпочки, девушка чмокнула его в шею.- Что же касается представлений... Это тоже искусство, и, каким бы чужим и странным оно тебе ни казалось, отчего не развлечься, а то и не научиться чему-нибудь? Тем более никто тебя не гонит... И долго еще не погонит, - добавила она, покосившись через его плечо на Роганта.
Когда завершилось выступление магов и зрителей стали выдворять из цирка наружу, труппа уселась отдыхать на передвижной сцене. Подсобные работники весь день трудились в палатках и у лотков вдоль дороги, добывая деньги азартными играми. На рыночной площади им показываться было небезопасно, и они пользовались случаем пообедать в тишине и покое.
Цирковой люд поедал хлеб, сыр, фрукты и колбасу, запивая все это слабеньким, жидким местным вином, и рассуждал за едой о насущных делах.
- Что до меня, я не отказался бы как следует продвинуться в магии, - говорил Бардольф. - Почему, спрашивается, взамен нынешнего шарлатанства не обучиться истинному волшебству? Я слышал, в больших городах можно отыскать магов, которые владеют всякими разными заклинаниями и превращениями! Они заставляют предметы летать, предсказывают будущее и еще много чего умеют! Вот только перед публикой они свои штучки не очень показывают. Никто и никогда! Ну почему, скажите мне, как ни встретишь "странствующего мага" - так это обязательно простой факир, ловкость рук и почти ничего настоящего?..
Конан, потихоньку занимавшийся своей работой, поднял глаза:
- Насколько я могу судить из своего опыта, те, кто действительно владеет искусствами, и впрямь не особенно рвутся красоваться и выступать. За свое знание они платят слишком тяжкую цену. Когда же знание достигнуто, кое-кто использует его для достижения земной власти, но делает это тайно. А другие и вовсе стремятся к мистическим целям, которые нам, простым смертным, хоть умри, не понять!
Разговаривая и жуя, он успевал постукивать молоточком, аккуратно поправляя погнутое звено цепи. Этой цепью Ладдхью недавно оковывал его торс.
- Честно сказать, - продолжал киммериец,- сколько сталкивался с волшебниками, столько же и убеждался, что в целом они народ куда как несимпатичный. А если судить по их темным делам, так и вовсе не разберешь, то ли они люди, то ли демоны, то ли середина наполовину...
- Все так, - сказал коротышка, - но даже если ты прав, нам в цирке очень пригодилась бы пара-тройка каких-нибудь коронных фокусов! Представляешь, какая толпища сбегалась бы на каждое представление? А что за славу я приобрел бы как фокусник! Про азартные игры я уж и вовсе молчу...
- Я бы на твоем месте все равно не стал пачкаться, - честно предупредил Конан, проверяя и натягивая цепь. - Да что тебе в магии, не пойму? Ты и так отлично выступаешь, народ валом валит посмотреть. Опять же и из труппы не гонят - ну какой цирк без карлика?
Обиженный Бардольф мгновенным движением оказался против Конана, который сидел, прислонившись к фургонной скамье. Сжатый кулачок мелькнул в опасной близости от носа могучего киммерийца.
- Чтобы ты знал, чужеземец, - вовсе никакой я не карлик!.. И здесь, в цирке, я отнюдь не из-за своего роста! И мои жизненные планы на том не кончаются! Я музыкант, жонглер, боец и целитель! Я тебе не какая-нибудь диковинная зверюшка, которую показывают за плату в темной палатке! Что с того, если я не родился таким неестественно здоровенным, как ты, - вот ты-то, между прочим, только и годишься, чтобы тебя за деньги показывать! Мой рост, между прочим, дает серьезное преимущество в драке! - Бардольф похлопал по длинному ножу, висевшему в ножнах на поясе. - Мои удары обычно запоминают надолго! Так что хорошенько поразмысли, северянин, прежде чем следующий раз меня злить!
- Уймись, уймись, Бардольф, наш "потомок титанов" не собирался тебя обижать, - сказала Иокаста.
Приблизившись сзади, она успокаивающе положила руку ему на плечо:
- Не сердись на него, он здесь новенький и пока еще не разобрался, что к чему. Оставь его в покое, друг мой.
Она говорила очень спокойно и осторожно. По-видимому, она полагала, что Конану грозила нешуточная опасность.
Киммериец, со своей стороны, встретил угрозы Бардольфа наиболее почтительным образом: он попросту промолчал. Задира уничтожил его испепеляющим взглядом, потом презрительно отвернулся. Конан не стал извиняться или оправдываться. Остальные постарались загладить неловкость: принялись беседовать, как ни в чем не бывало.
- Что до меня, то я вовсе не рвусь выведать секреты знаменитых оракулов и предсказателей, которыми кишат города, - сказала Иокаста.- Их ответы всегда очень туманны и могут быть истолкованы весьма противоречиво. Так что хватит с меня и второго зрения, которым наградили меня Боги. Предсказать счастье в любви, отыскать закатившуюся монету или пропавшее украшение, предугадать весенний дождь... то есть сделать что-нибудь полезное и настоящее... по мне, это куда интереснее, чем судьбы народов и движение армий!
- Да что ты там болтаешь, провидица!- подал голос полупьяный Рогант. Он валялся в углу сцены на куче пустых мешков. - Если ты, в самом деле, веришь в какое-то свое второе зрение, значит, ты такая же дура, как те крестьянки, которым ты гадаешь! Уж нам-то лапшу на уши не вешай. А то мы не видели, как ты вовсю обманываешь и жульничаешь...
- То, о чем ты говоришь,- всего лишь сценические уловки, необходимые в моем ремесле, - безмятежно отозвалась Иокаста.- Внутри все равно есть что-то настоящее, таинственное. Я это знаю. Я действительно верю, что у меня есть дар и этот дар - от Богов.
- Ой, да перестань, слушать тошно! - сморщился Рогант, запрокидывая голову и выливая в рот остатки вина из глиняной кружки.- Я вот тоже верил, что Боги сделали меня непобедимым... пока один такой здоровый деревенский хмырь, не ведающий цивилизованных правил, самым подлым образом не приложил меня о скамью!.. - И он с кислой миной погладил больное плечо.- А теперь я сижу на обочине жизни и смотрю, как она катится мимо. Дожидаюсь, пока Богам надоест терзать и мучить меня. Где теперь моя слава, моя несравненная мощь? Я, конечно, пытаюсь помочь, насколько это еще в моих силах. Но стать прежним, наверное, никогда уже не смогу...
Пьяные жалобы отставного силача прервал некий звук, заставивший всю труппу мигом вскочить на ноги: на улице раздались резкие раздраженные голоса. Бардольф и Сатильда первыми сорвались с мест и вылетели наружу, за полотняную занавеску. Конан с Иокастой живо последовали за ними. Рогант тоже силился приподняться со своего ложа, но больше для виду. Боль в плече и хмель мешали ему.
В нескольких десятках шагов от арены собралась плотная толпа, перегородившая движение пешеходов. Люди сгрудились вокруг продолговатого клочка земли, огороженного натянутыми веревками. Так обычно огораживают место, где что-то показывают или происходит игра. Однако пока больше смахивало на яростный спор. Толпа участвовала по мере сил, громогласно подзадоривая и осуждая.
- Что за дурацкая манера швырять, что попало и портить чужое выступление! - возмущался владелец загородки. По-видимому, он рассчитывал на сочувствие любителей цирка, гулявших вокруг, - Я демонстрировал искусство метания ножей, а не грубую драку на топорах! Посмотри, ты же всю мишень мне испохабил!
С этими словами метатель ножей поднял для всеобщего обозрения деревянный раскрашенный диск. Вся середина его была расщеплена и проломлена. Вокруг виднелись царапины и небольшие проколы от ножей.
- Ну и что? - преспокойно возразил тот, к кому он обращался. - Бросок-то ведь был неплох и попал прямо в цель! - Это был стройный, уверенный в себе юноша. Он оглядел толпу и добавил: - К тому же я все равно побью тебя в любом виде метания. На ножах или на топориках, по стоячей мишени или по движущейся - мне все едино. Тебя или кого угодно из твоей труппы обманщиков...
- Правильно, Дат! - послышались разгоряченные голоса. - Покажи этим циркачам, что значит настоящее умение!
Парень, по-видимому, был местным хулиганом. Не какой-нибудь батрак с фермы или гостиничный конюх с навозом на сапогах и овсом, запутавшимся в волосах. Такие обычно торчат в тавернах и на перекрестках и зарабатывают на жизнь отнюдь не честным трудом. На поясе у него красовался целый набор топориков, отполированных до серебристого блеска. За спиной Дата стояли два парня помладше и две деревенские девушки. Все они ухмылялись, поглядывая, друг на дружку, и презрительно косились на сторонников метателя.
Между тем этот последний был не кто иной, как молодой акробат Фатуфар, один из напарников Сатильды: когда случались перерывы, он подрабатывал на стороне. Прохожим предлагалось попытать счастья за грошик, метнув два-три коротких стальных ножа в разрисованную мишень. Фатуфар доставал ножи из поясного кошеля, стоя перед барьером. Мишень располагалась в дальнем конце загородки, а по сторонам ее была развешана грубая потрепанная мешковина: ловить ножи, не попавшие в цель.
Стычка произошла только что. Фатуфар как раз отошел собрать разбросанные ножи, и тут-то, откуда ни возьмись, появился нахальный Дат и запустил свой топорик. Топорик просвистел мимо головы акробата и воткнулся точно в центр мишени, разнеся ее при этом в щепы.
До драки пока еще не дошло, так, что подбежавшие циркачи остались стоять по сторонам ограждения. Все, кроме Ладдхью, сразу вышедшего на середину, - причем его гость, облаченный в щегольские шелка, по-прежнему, находился при нем. Пикировка между Датом и Фатуфаром тем временем велась уже по принципу "на что спорим?", и цирковой мастер уловил аромат возможной прибыли.