Видно, желание наживы победило-таки в нем те зачатки здравомыслия, которые ему хотя бы по должности положены были.
– Только я тебя, на всякий случай, наручниками к себе прикую. Береженого, как говорится, и Бог бережет…
И засмеялся так ехидно, что у меня мороз по коже пошел.
Я когда-то, еще в студенческие годы, психологию изучал. Потому и иллюзий никаких на счет этого служаки не имел. Убьет при возвращении. И даже "спасибо" не скажет за халявное богатство. Придется оглушить чем-то. Чтобы наручники снять. А потом оставить его в золотых горах. Пусть там царствует.
Не буду вас больше утомлять подробностями. Вернулся я из золотой долины сам, имея полные карманы самоцветных камней. Хорошо, что документы и деньги еще накануне у знакомых оставить догадался. В тот же вечер и домой подался. А жадный опер навсегда в том мире остался. Багатства на его век там хватит. Вот только будет ли ему польза от того золота-бриллиантов? Но если такой жадный, то пусть сидит на золотой горе и сам от себя ее охраняет! Ведь других-то людей там нет.
Вот и имей после этого добрые намерения! Чего-чего, а романтики моей после того случая значительно поубавилось. А камешки те я себе на память решил оставить. И даже не показывать их никому. Чтобы в людях зверя не будить.
Глава 12
После такого рискованного приключения мне необходимо было немного расслабиться и успокоиться.
Вера была на несколько лет старше меня. Но красавица – глаз не отвести! Еще и вдова. Судьба к ней почему-то чаще всего тыльной стороной поворачивалась. Даже настоящей беды ей пришлось с лихвой хлебнуть. Потому мне и жалко ее было. А от жалости, как известно, и до какого-то более высокого чувства совсем близко. Хотя она и позволяла мне некоторые вольности по отношению к себе, но именно настолько, что последнее слово всегда оставалось за ней. И последний поступок, между прочем, тоже… На роль ее принца я явно не дотягивал. Но, правду говоря, я к тому и не стремился. Мне еще моя холостяцкая жизнь не надоела.
Как и Оля, Вера тоже полюбляла собирать грибы. Потому моей фантазии и напрягать не пришлось. Заказал стандартный набор элементов живой природы, приблизительно такой, как это было в прошлый раз, и на том успокоился.
Труднее всего было Веру в кабинет заманить и дверь за собой закрыть. Почему-то боялась она закрытых помещений. Будто какую-то фобию на них имела. Когда я дверь запер, она сначала очень рассердилась. Или притворилась, что рассердилась?… Я сорок лет на свете прожил, а понимать женщин так и не научился. Детективы читаю или мексиканские сериалы смотрю, то наперед развязку угадываю. А с этими дивными существами, что ни попытаюсь отгадать, все не так…
Так как ситуация явно выходила из-под контроля, я быстренько обнял Веру за талию и сразу же нажал на заповедную кнопку. Мгновенное искривление пространства перед нами на полуслове остановило гневный возглас моей несговорчивой подруги.
Если Нина и Оля были чрезвычайно удивлены, впервые попав в новый для них мир, то Веру такая резкая перемена напугала. То она готова была чуть ли не с кулаками на меня наброситься, то вдруг спряталось за мою спину и мгновенно затихла. Еще и так крепко прижалась ко мне… Будто это действительно могло защитить ее от какой-то опасности.
– Верочка! Выходи! Не прячься! Лесной дух тебя видеть желает.
Я нарочно растягивал слова, стараясь таким образом вернуть ритм ее организма к более спокойному.
– Как-кой еще лес-сной дух? – чуть заикаясь, тихо выдохнула она. – Я к н-нему в гости н-не нап-прашивалась…
– Конечно нет. Это он тебя сюда пригласил. А мне приказал привести тебя.
– А я-я все р-равно н-не хочу!..
– Ну, успокойся! – смиловался я. – Нет здесь никакого лесного духа. Это я сам решил вытащить тебя на лоно природы. Захотелось подарить тебе хоть одну светлую страничку, разбавив ею серость твоей жизни. Ты только посмотри – какое волшебное все вокруг! Может тебе здесь так понравится, что ты и возвращаться не пожелаешь…
Вера украдкой начала выглядывать из-за моего плеча, явно ожидая увидеть что-то неприятное или даже страшное. Но все вокруг было таким чудесным. Таким может быть только лес в начале сентября. Именно в ту пору, когда щедрые солнечные лучи освещают его полностью, от верхушек деревьев до самых корней. Когда еще не увяло лесное разнотравье и над его многочисленными цветами еще гудут по-летнему труженицы-пчелы. Когда в чуть затронутой осенней позолотой листве по-летнему щебечут-копошатся птицы, а по упругим веткам орешника снуют в поисках вкусных орешков неугомонные белки. Когда чуть ли не из-под каждого дерева или куста выглядывают красивые, крепкие грибочки – и белые, и подберезовики, и подосиновики.
Не верю, что такой чудесный уголок природы не смог бы не зацепить самые сокровенные струны души любого человека. У Веры словно какая-то завеса с глаз упала. Испуг в них сначала сменился какой-то тенью недоверия, которое через минутку начало медленно переходить в нежную поволоку мечтательности. По ее лицу можно было понять, что недоверие в ее душе еще не совсем угасло. Но под действием волшебной реальности окружающего нас мира она, словно лед под солнцем, постепенно начала таять. Морщинки на милом личике стали исчезать. А в волшебных глазках засияли такие соблазнительные огоньки…
– Куда это ты меня привел? И как мы вообще сюда попали? Мы же только что были в твоем кабинете…
Мне не хотелось сразу открывать ей все свои тайны. Потому я легенько прикрыл ее ротик своей ладонью и ответил:
– Ничего не бойся! Этот мир – реальный. И кроме нас с тобой в нем нет никого. Никакие неприятности тебе здесь не угрожают. Вон, между соснами, стоит домик. Ты можешь зайти в него и увидеть на столе записку, которая тебе объяснит многое. Рядом с запиской лежат деньги – тысяча долларов. Эти деньги ты можешь взять себе, когда будем домой возвращаться. Там же и корзинки для грибов есть. Возьми одну, и собирай грибы, пока не надоест.
– С какой это стати я в чужой дом заходить буду?
– Вера! Ты меня невнимательно слушала! Я ведь сказал, что в этом мире, кроме нас с тобой, никого нет. Это твой дом, или, если хочешь, наш с тобой… И все, что ты видишь вокруг себя, тоже твое. Пользуйся! Наслаждайся! Отдыхай, сколько душа пожелает. А моя душа желает рыбку половить. Потому я пойду вон туда, на речку, и попытаюсь нам на обед что-то поймать. Но сначала я пойду в домик за удочками.
– Ой, не иди! Я боюсь сама оставаться.
– Ну, так пошли вместе. Там все сама и посмотришь.
Тогда, в первый раз, Вера, как тень, только ходила за мной, непрерывно поглядывая по сторонам. И в домик она только вместе со мной вошла, и на речке рыбу ловить мешала, и грибы только со мной собирала. Остаться там ночевать она отказалась категорически. Мало того, даже обнять себя не разрешила. Какая там любовь, если женщина собственной тени боится?…
Когда мы вернулись в мой кабинет, она сразу же потребовала открыть дверь и выпустить ее. Рвонула от меня, как от прокаженного. Хорошо, хоть грибы свои забрать не забыла. А то что бы я с ними делал?…
Несколько дней после нашего путешествия, когда не была особо занята работой, Вера была задумчивой и от любых разговоров уклонялась. А я и не навязывался. Силком милым не станешь. Но и не жалел по утраченной возможности сблизиться с женщиной, которая мне так нравилась. Я вообще никогда не жалею о том, что уже случилось, или не случилось, и чему возврата нет. Ведь изменить все равно ничего не удастся.
Только через неделю Вера подошла ко мне.
– Витя! Я хочу туда…
– Куда, туда? – не сразу сообразил я.
– Ну, в тот лес. Туда, где мы с тобой уже один раз побывали…
Как не досадно мне было, но именно в тот день я никак не мог попасть с нею "туда". Не мог, так как с Ольгой о путешествии договорились. Пришлось сказать, что пульт дома оставил.
– Ты пойдешь туда с Ольгой? Я ведь один раз видела, как вы по корзинке грибов домой несли. Не в кабинете же их насобирали…
Вот на тебе! Этого я действительно не учел. Даже подумать не мог, что по обычной корзинке грибов можно соответственную аналогию провести и обо всем догадаться. Вот как погореть можно!..
– Вера! Подожди минутку, пожалуйста!
Она остановилась. И с такой грустью посмотрела на меня, что моя неугомонная совесть чуть не выскочила из груди, прощаясь со мной навсегда.
– Верочка! Я действительно с Ольгой бываю в подобном мире. Но только в подобном. Не в том. В твоем – я специально сделал ударение на этом слове – кроме тебя никого не было. И не будет никогда! В таких вопросах я всегда стараюсь быть порядочным.
– Ты с ней спал?
Час от часу не легче! Не зря ведь она целую неделю обо всем этом думала. Хотя этот вопрос и загнал мене в угол, но не в моих правилах о чужих тайнах с кем-то беседы вести. Даже с теми, кто мне не безразличен.
– Интересно, а если бы она меня о тебе то же самое спросила, что я должен бы ей ответить?
– Так бы и сказал, как было.
– А если бы это случилось?
– Такого не случится никогда!
Сказала, как отрубила. И ушла, обиженная и на меня, и на весь белый свет, который, безусловно, был частично виновен в ее бесталанной судьбе.
Только через два месяца Вера снова заговорила со мной. Заговорила так, будто чем-то уколоть хотела. Но по самому тону ее вопроса я понял, что она, все же, жалеет по утраченной возможности еще раз оказаться в том чудесном лесу.
– Что-то вы с Ольгой давно грибы не собирали… Или в вашем лесу тоже зима настала?
– Нет, Верочка. Там – вечная осень. Как и в твоем лесу, между прочим. Так что можем туда отправляться. Только грибы мы теперь в сумках носим. Чтобы не так в глаза бросалось. Потому и ты с собой большую сумку прихвати.