Слуга Губара резко повернулся кругом, подошел к воротам и ударил бронзовым кольцом два раза слабо и раза погромче.
- Сегодняшний условный стук, - пояснил он Маагру. - Ничего страшного, если ты запомнишь. Завтра он будет совсем другой.
- Я уже третий сон досматривал, - упрекнул Губар, протирая глаза. - А тебе какого демона не спится?
"Переигрываешь, - мысленно сказал ему Маагр. - Ты еще не ложился. У тебя кожа на морде дряблая, нездоровая, если бы спал, обязательно бы пролежни остались. Кого обдурить хочешь? Старого циркача?" Он пожал плечами.
- Я подумал, что завтра утром могу тебя здесь встретить, - сказал он, - а Конан может не дождаться, когда состоится наш разговор.
- Так ты его выследил?
Маагр кивнул.
- Твоя цена? - сухо поинтересовался ростовщик. Маагр назвал свою цену. И Губар, разумеется, счел ее слишком высокой.
- Мы не будем торговаться, - твердо обещал Маагр. - Или мы сейчас ударим по рукам, или я уйду. К Пулу
Сам о том не подозревая, он наступил Губару на больную мозоль.
- Ну допустим, я соглашусь, - моментально уступил ростовщик. Однако он бы не был Паквидом Губаром, если бы не выдвинул встречное условие: - Но половина прибыли от твоего цирка - мне.
- Треть, - проворчал Маагр. - Еще одну треть придется уступить Пузу.
- Боги! - Паквид сокрушенно вздохнул, и на сей раз не притворялся. - Ну, откуда ты, пьянь подзаборная, все знаешь?
Маагр многозначительно усмехнулся. Он бы не сказал, что знает все. Но он о многом догадывался.
- Этот город добром не кончит, - уверенно предрек Губар. - Ладно, твоя взяла. Выкладывай.
- Деньги вперед, - проявил Маагр вполне обоснованную осторожность.
Лишь когда сухие старческие руки прижали к животу тяжелый мешочек золота, Маагр пересказал беседу, которую подслушал в цирке.
- И это все? - Паквид изобразил разочарование. - И за это мне пришлось расстаться с полутысячей золотых монеток?
- Они скоро вернутся, - поспешил его ободрить Маагр. - И каждая приведет ласковую миловидную подружку, а то и двух. Мой цирк - выгодное предприятие.
- Сегодня Конан ушел от двух десятков моих отборных людей, - сказал Паквид, - Он стоял на рынке за прилавком. Мои орлы перекрыли ворота, и Конан оказался в ловушке. Но он все равно сбежал, да еще заколол лучшего фехтовальщика в городе, аквилонского дворянина, который учил моих людей владеть мечом.
- А Конан знал, что твой аквилонец - лучший фехтовальщик в городе? - невинно осведомился Маагр.
- Наверное, он и сейчас об этом не знает, - невозмутимо ответил Паквид, - но дело не в этом. Что рынок, что цирк - никакой разницы. Много народу, много суеты. А наружу выскочить еще проще, чем на рынке, ведь там не стены, а одна видимость. Понимаешь, к чему я клоню? Если даже там будет целая сотня моих людей, у него все равно останется шанс.
Старик ухмыльнулся, нежно поглаживая мешок с лотом.
- Не останется, - сказал он, - если все сделаешь, как я скажу.
Он изложил свой план. Паквид выслушал, не перебивая, а потом удовлетворенно кивнул.
- Похоже на дело. Ладно, рискнем. Да не прижимай ты так деньги, селезенку раздавишь. А она тебе еще пригодится. Не бойся, не отниму. Цирк твой. Только с чего ты взял, что Фефим его тебе уступит?
- Фефим? - Маагр хитро улыбнулся. - А разве я сказал, что собираюсь покупать цирк у Фефима?
- У кого же тогда?
- Конечно, у его наследника.
Паквид хлопнул себя по ляжкам и расхохотался.
- А мне нравится этот шустрый старичок! Ладно, Маагр, если спровадишь Фефима на Серые Равнины, я не буду претендовать на долю прибыли от цирка. Так ты говоришь, он полагает, будто я попытаюсь его прикончить только при удобном случае? Что ж, пожалуй, он прав. Вот и будем считать, что настал удобный случай. Моя доля в прибыли - цена его головы.
Он повернулся к дверному проему и крикнул:
- Слуга!
Появился бритоголовый рослый мужчина средних лет свободной одежде.
- Приготовь для моего гостя комнату, он сегодня заночует здесь. Дай ему все, что попросит. И обязательно хорошего вина. - Он посмотрел на старика. - Ты ведь соскучился по хорошему вину, правда, Маагр?
При жизни это был необычайно крупный и, судя по громадным клыкам и когтям, свирепый экземпляр пещерного медведя. По словам Фефима, он задавил двух звероловов, когда его пытались взять живьем в Кезанкийских юрах. Остальным пришлось его убить, и теперь в его шкуре клоун - рослый, тяжелорукий и кривоногий мужчина - потешает на арене зрителей.
Киммериец заплатил клоуну за вынужденный простой, и тот, кланяясь и бормоча благодарности, удалился в кабак. Теперь Конану предстояло ходить в медвежьей шкуре - не только на арене, но и между представлениями. Надежный человек из служителей цирка будет носить ему пищу и чистить его клетку. Конан несколько дней поживет под звериной личиной, а после, когда поулягутся страсти, найдет себе в городе другую безопасную "берлогу".
Опытный портной потрудился на славу - швы были "совершенно незаметны, остались только три отверстия: под хвостом, чтобы справлять нужду, и на запястьях, чтобы просовывать кисти, ну и, разумеется, смотровое, то бишь грозная зубастая пасть. Довольно сложный механизм позволял раскрывать и закрывать ее, сгибая и разгибая в локте левую руку.
- А ну-ка, порычи, - велел Конану Фефим.
Хлипкие стены комнаты затряслись от дикого, полного первобытной ярости рева.
- Походи на задних лапах.
Конан опустился на четвереньки и, виляя задом, прошелся взад-вперед.
- Потрясающе! - восхитился Фефим. - Да у тебя природный дар! Но все-таки надо немного потренироваться.
"Медведь" встал на задние лапы, растопырил передние и, мотая косматой башкой, с рычанием двинулся на Фефима.
- Ну-ну, полегче, - рассмеялся владелец цирка. - А то укротителей позову.
Мне большое зеркало нужно, - сказал Конан.
- Велю принести. Сегодня вечером тебе на арену, а пока тут побудь. Нет, ну надо же, до чего похож! Еще бы чуть-чуть вжиться в образ и можно настоящего мишку изобразить. Вот был бы номер, а? Чуточку бутафорской крови…
- До вечера вживусь, - уверенно пообещал Конан.
- Ну, это вряд ли потребуется, - улыбнулся Фефим. Ты ведь у нас всего на несколько дней. Хотя… Скажи-ка, ты твердо знаешь, что твое призвание - не цирк?
- Просто я вырос в горах и часто охотился на медведей, - объяснил Конан. - Изучил все их повадки. А иначе бы ноги с голодухи протянул.
Владелец цирка понимающе покивал. Ему явно нравилась идея насчет медведя, неотличимого от настоящего. Он помнил представления Маагра, помнил, какой бурей восторга публика встречала жестокие ристалища людей и зверей. На место нынешнего "косолапого" взять артиста потолковее, природным талантом, как у Конана. Поработать над шкурой, чтобы облегала тело, а не болталась, как на пугале. Ватой, что ли, подбить? Отшлифовать все движения. И пускай "мишка" выступает трижды в день, утром и вечером на арене, а днем в клетке, как украшение зверинца. Будет рычать из-за решетки и кидаться на посетителей, как настоящий. Даже лучше настоящего - ведь это будет его работа.
В дверь постучали. Конан быстро отошел в дальний угол, спрятался за вешалками с цирковыми костюмами Фефим отворил дверь. За ней стоял мальчик в пестром наряде, помощник зазывалы.
- Неприятности, хозяин.
Фефим насторожился. Недаром почуяло его сердце беду как только в цирке появился Конан.
- В чем дело?
- Охотнику нашему ногу сломали. Так что заменить надо номер с медведем. И афишу снимать…
- Постой, - перебил Фефим, - Как это - сломали? Как сломал? За что? И где он сейчас?
- У себя в фургончике валяется, гимнастки ему шины ставят. Говорит, в переулке нищий старикашка милостыни попросил, ну, парнишка наш его и послал куда подальше. А нищий возьми да как тресни его посохом по колену! тут, откуда ни возьмись, целая толпа бродяг. Ободрали е как липку, побили ногами и палками и ушли с песнями. Нога в двух местах сломана, ребро вроде тоже. И насчет черепа у него сомнения.
- Что ж это он, - расстроено спросил Фефим, - гроши для нищего пожалел? Эх, дурак, дурак!
- Да он бы не пожалел, кабы тот по-человечески попросил. Не в хамской манере.
Фефим тяжко вздохнул.
- Ну вот… Гвоздь программы псу под хвост.
- Так уж сразу и гвоздь, - Мальчик ободряюще улыбнулся. - А ты сам выступи. Тряхни стариной. Хочешь, я постою с яблоком на голове, а ты в него ножики помечешь?
Фефим запустил пальцы в мальчишеский чуб, дружески потеребил.
- Для этого мне упражняться надо каждый день, а не большого господина из себя корчить. Ты лучше вот что сделай… Помнишь, сегодня утром к нам один силач наведывался, спрашивал, нет ли для него какой работенки? Якфик его зовут, он у Маагра гладиатором был, вернее, бойцом с медведями.
- Помню, конечно. Покрутился тут и ушел несолоно хлебавши.
А куда ушел, не знаешь?
- Знаю, конечно. В кабак. Он там вино лакает с Маагром наперегонки. Вспоминает счастливые прежние денечки.
При упоминании о Маагре Фефим недовольно поморщился.
- Много ли Якфик видел тех счастливых деньков? - раздраженно произнес он. - Он ведь у Маагра и недели не прослужил, а со мной не захотел остаться. Скучно, говорит, без риска.
- Ага, помню я тех рисковых, - с ухмылочкой сказал мальчик. - Одного за другим с арены уволакивали. А потом я с совочком приходил, кишки подбирал.
- Якфик вроде не из дураков, - задумчиво проговорил Фефим. - Соображает быстро и на язык боек. Выучит несколько расхожих шуточек, и готов охотник.