Виктор отрицательно мотал головой:
"Нельзя садиться на землю. Радиоактивная пыль. А стоя не отдохнешь".
Колонна проходила мимо последнего на окраине микрорайона из стандартных многоквартирных домов. Впереди виднелись лишь особнячки старой немецкой постройки и отдельные коттеджи, выросшие лет десять-пятнадцать назад, во время строительной горячки.
Вот и последняя девятиэтажка. А за углом - две фигуры в кожаных куртках, с автоматами Калашникова наперевес.
"Стоять!" - громкий властный голос того, что повыше, не заглушенный противогазом, слышен всей колонне. - "Это что еще за демонстрация жертв Чернобыля?" - произнес он фразу, непонятную для большинства школьников, родившихся уже через много лет после Чернобыльской катастрофы. - "А ну, снять противогазы!"
Никто не спешил выполнить команду, и тогда высокий крикнул громче и злее:
"Я сказал - снять, мать вашу…" - и в подкрепление своих слов пустил над головами короткую очередь из автомата.
Дети стали поспешно стягивать противогазы, с удовольствием вдыхая воздух, который больше не надо было прокачивать через фильтр усилием собственных легких. Однако к удовольствию примешивался страх - люди с автоматами не внушали добрых предчувствий.
Юрий, остававшийся в хвосте колонны, пригнулся, и, прячась за спинами, осторожно шмыгнул в проулок между домами. Тревожно оглядываясь, он быстрым шагом направился по двору в сторону перекрестка, на котором стояли двое в коже.
Тем временем низенький автоматчик, оглядев ряды молча стоящих школьников, широко улыбнулся:
"Глянь-ка, Серый, сколько телок!" - С этими словами он подошел к одной из школьниц и ловким движением цапнул ее за грудь левой рукой. Девчонка взвизгнула и попробовала отшатнуться, но короткий сунул ствол автомата ей под подбородок и угрожающе зашипел:
"Только попробуй, дернись!"
Роман Никанорович импульсивно бросился вперед и с криком - "Как вы смеете! Хам! Прекратите немедленно!" - толкнул не ожидавшего такого напора автоматчика в плечо обеими руками. Дальнейшее превратилось в калейдоскоп мгновенно сменявших друг друга событий.
Виктор тоже рванулся было вперед, но высокий упер ствол автомата прямо ему грудь, вынуждая остановиться.
Коротенький отступил от толчка на шаг назад, запнулся и упал.
Юрий вынырнул из-за угла, залег за кустами в палисаднике перед домом и вскинул винтовку.
Короткий, не вставая с асфальта, матернулся сквозь зубы, и выпустил навскидку длинную очередь из автомата. Несколько пуль ударили Романа Никаноровича в грудь и он рухнул лицом вперед.
Юрий поймал короткого в прицел и плавно нажал на спуск, ухитрившись не промазать и всадить ему единственную пулю куда-то в левый бок.
Высокий непроизвольно дернул головой на выстрел, ствол его автомата качнулся в сторону от Виктора, и тот, не упустив момента, вцепился обеими руками в автомат. Они стали вырывать друг у друга оружие и, потеряв равновесие, покатились по мостовой.
Юрий в несколько прыжков преодолел расстояние до места схватки, и, улучив мгновение, когда высокий оказался сверху, пытаясь придавить автоматом горло своему противнику, с размаху обрушил ему на голову винтовку, затем еще и еще раз. Высокий как-то весь обмяк и повалился набок.
"Быстрее!" - негромко, но твердо командовал Юрий. - "Затащите трупы в ближайший подъезд, чтобы их не было видно с улицы!" - Несколько парней постарше, повинуясь его жесту, бросились выполнять приказ. Юрий помог Виктору подняться, и, прежде чем ребята уволокли трупы, снял с обоих бандитов ремни с подсумками. В одном из них лежали два снаряженных магазина, в другом - один. У высокого на поясе, кроме того, висел штык-нож от автомата.
"Быстрее!" - Юрий взял за плечо Лизу, всхлипывающую, склонившись на коленях, над Романом Никаноровичем. - "Мы должны спрятать и его. Неизвестно, сколько тут бандитов, и как близко. Чем позже они догадаются, что случилось, тем больше наши шансы спастись. Вперед!".
Подгоняемые его словами, школьники и всхлипывающая Лиза вяло, будто нехотя, двинулись по дороге. Юрий и Виктор с автоматами наизготовку расположились в голове и в хвосте колонны, напряженно оглядываясь вокруг и прислушиваясь к каждому шороху. Но пока все было спокойно. Колонна вышла из города и двигалась по пустынному шоссе. Узкая асфальтированная дорога была обсажена по обочинам толстенными старыми деревьями, на которых были заметны полосы, некогда нанесенные белой краской, а теперь посеревшие и наполовину осыпавшиеся. Кое-где обочины были свободны на протяжении нескольких десятков метров - старые деревья, отжившие свой век, умерли, а новые подсадки прижились лишь кое-где, торча на обочинах чахлыми прутиками.
Еще через сорок минут, когда стало ясно, что кое-кто из ребят и девчонок действительно уже не может идти без привала, Юрий, заметив пересекающий загородное шоссе дренажный канал, по которому довольно быстро струилась прозрачная вода, скомандовал:
"Привал! Проводим дезактивацию! Накидки и противогазные маски прополоскать в ручье! Обувь не мочить - другой у нас нет, и когда будет, неизвестно, - а только протереть мокрой травой! Начинают пятые классы, за ними шестые, и так далее. Елизавета Ахметовна и Виктор Васильевич проверят, правильно ли вы делаете дезактивацию".
Пятиклассники, еще не закончил Юрий говорить, устремились шумной ватагой к воде, весьма прытко, несмотря на усталость.
"Стой!" - заорал Юрий. - "Что, позабыли все уроки по начальной военной подготовке? А ну, в колонну по четыре - становись!". Ребята нехотя выполнили построение.
"На дистанцию пять шагов - разомкнись! Подходим к воде по очереди, строго по четыре человека! Когда первая четверка отходит, приступает следующая. Накидками ни в коем случае не трясти, снимать аккуратно. Кто прошел дезактивацию, переходит на другую сторону канала и там чистит обувь. Затем собираетесь дальше по ходу движения, в пятидесяти метрах от канала. Приступить!".
Несмотря на относительный порядок, который поддерживался во время дезактивации, шума и гама было достаточно. Еще хуже стало, когда помывка уже подходила к концу. На травке у шоссе, за каналом, где расселись ребятишки, просушивая свои накидки и противогазы, послышались всхлипывания.
"Я домой хочу, к маме", - размазывая по лицу сопли и слезы, то и дело повторяла одна из пятиклассниц, усевшись на траву. Ее примеру были готовы вот-вот последовать и другие. Елизавета Ахметовна безуспешно пыталась успокоить ее, но было видно, что и она не очень-то далека от того, чтобы расплакаться. Калашникову пришлось принять свои меры.
"Прошу внимания!" - громко заявил он. - "Это касается всех! Для тех из вас, кто еще не разобрался в обстановке, могу сообщить следующее. Как уже точно установлено, город подвергся массированному химическому нападению. Уцелевшее население эвакуировано. В Городе повышенный радиоактивный фон и остаточное заражение местности продуктами разложения отравляющих веществ". - Сухоцкий говорил языком, к которому привык, не задумавшись над тем, чтобы сделать поправку на детей от двенадцати до семнадцати лет.
"В Городе бродят шайки бандитов. Поэтому мы вынуждены покинуть Город. Где теперь ваши родители, целы ли ваши дома - никто не знает. Сначала нужно связаться с представителями власти или военного командования, и только тогда можно будет заняться поисками родителей. А пока нам всем надо привыкнуть и научиться жить самостоятельно. Точнее говоря - нам предстоит выжить самостоятельно. И кто хочет выжить, тот должен научиться этому. А будем живы - разыщем и родителей".
Закончив свою речь на патетических нотах, Виктор перевел дух. К нему подошел паренек в спортивном костюме и легкой ветровке, в котором Виктор уловил что-то смутно знакомое. "Санек из 2-й школы" - всплыл у него в памяти разговор в убежище с группой ребят, предложивших разобрать завал и выбираться наружу.
"Александр Овечкин", - представился паренек. - "2-я школа, десятый "А"" - добавил он и с ходу предложил:
"Давайте займем один из старых фортов вокруг Города. Ну хоть ближайший, № 6. Там и отсидимся - крепость классная, от бандитов не будет проблем отбиться, да и места всем хватит. Приведем в порядок и заживем…" - он вопросительно посмотрел на Калашникова.
"Плохо подумал", - отозвался Виктор. - "Ну посуди сам. Во-первых, мы там окажемся, как в ловушке. Выход ведь там один? Один. Стоит снайперу засесть в кустах - и все, мы заперты. Как тогда пищу добывать будем? Во-вторых", - продолжал Виктор, - "тебе известно, есть ли там водоснабжение? Откуда будем брать питьевую воду? Изо рва? Так опять же под пулю снайпера можно угодить. В-третьих, как это ты собираешься обустроиться? Ты представляешь себе, как наладить там освещение, канализацию, отопление, как осушить грунтовые воды, которыми залиты нижние уровни? А сколько потребуется одних кроватей, матрацев, постельного белья? Ну что, еще перечислять, или хватит?"
Овечкин потупился и долго стоял молча, затем произнес угрюмо - "убедили…", - повернулся и побрел в сторону.
Калашников осмотрелся вокруг в поисках друга. В это время Юрий с насыпи шоссе непрерывно оглядывал окрестности. Никого. Никакого движения. Впрочем, высоко в небе кружил ястреб, а вдали в поле мелькнула рыжая лиса. Вокруг то и дело порхали всякие мелкие птахи, вроде трясогузок. Но не было ни людей, ни машин.
Машины в избытке обнаружились немного времени спустя, когда колонна вновь двинулась в путь на север. Перед этим, на привале, Лиза задала Юрию, которого безоговорочно признавала за старшего, простой вопрос:
"А куда мы идем?".
Юрий и сам не знал точного ответа.