– Какая ирония. Ты все раздаешь, а у меня нет врачебного диплома, – улыбнулся Иона.
Ника скромно склонила голову, дав Ионе возможность считывать ее молчаливый ответ.
– Если проект провалится, те, кто активирован, будут забраны в соседнюю здоровую клетку, – прочел Иона.
– Если пройдет успешно, мы останемся на страже, пока все не прозреют, – пояснила она. – А пока надо сделать все возможное, чтобы предупредить окончательную деградацию и вырождение людей.
– Если клетка все же погибнет и заразит соседние?
– Не заразит. Ее поместят в карантин. Отобранные голографические сканы спроецируют куда надо.
– В другой мир спроецируем?
– Ну вот, теперь ты все знаешь.
– Почему ты не упомянула о карантине в нашу первую встречу в пещере?
Ника загадочно улыбнулась, переведя взгляд с глаз на губы Ионы, и опустила голову.
– Одного из создателей программы для второй системы зовут Александр Старкин, – сказала она. – Архонт Алекс, соблюдающий кодекс служения. Благодаря ему каждый пользователь второй системы остался наедине с самим собой в прямом смысле слова. Каждый теперь вынужден активировать собственные мозги, чтобы выйти из порочного круга и начать жить сначала. В противном случае рискует погибнуть из-за несоответствия новому формату ви́дения.
Ника замолчала, глядя, как Иона вытащил диск из заднего кармана брюк и положил его перед ней.
– Когда я впервые посмотрела через него на мир, то временно потеряла память, – задумчиво произнесла Ника глядя на диск. – Потом память вернулась. Я увидела тебя и вспомнила, что видела тебя раньше. Здесь, – улыбнулась она Ионе и кивнула в открытые двери, за которыми были видны книжные стеллажи.
– Ты была в летнем платье из летящей белой ткани. В горах я часто видел тебя во сне. Мы летели в одном самолете.
– Я была в платье цвета слоновой кости. Мы действительно много раз летали вместе в одном сне на двоих. Странно, тебя не было в городе, а мне показалось, что я видела тебя.
– Тем не менее диск проявил меня.
– Каким-то образом он вступает в резонанс с ритмами мозга, позволяя видеть самые сокровенные и потайные желания человека, подчас скрытые от нас самих.
– Как система, – напомнил Иона.
– Как система без затора на мосту, – поправила Ника. – Александр Старкин ищет способ поднять дух человека без последующих разрушений и жертв. Он проваливает эксперимент, но в его руки попадает диск, присланный коллегой по экспериментальному цеху через свою жену. Диск умеет проявлять и закреплять полученные из глубины подсознания чистые образы вне системы, давая тебе возможность общаться на расстоянии не только с теми, кто имеет обоюдное с тобой желание.
– Но даже и с теми, кто находится в другом мире, – добавил Иона.
– Это доступно не всем. Только тем, кто выровнял балерину, – напомнила Ника с улыбкой.
– Там, в горах, во время одной из бессонных ночей я размышлял над устройством диска, – поделился Иона. – Прошло уже достаточно времени с тех пор, как я покинул город. Ничто больше не вызывало во мне сильных внутренних порывов и эмоциональных ответов. Я видел лишь мигание дня и ночи и жил в полной гармонии с природой. Я пролежал всю ночь на скамейке во дворе, грезя о тебе. Как же я мог догадаться, что мы с тобой связаны? Я по-прежнему оставался в неведении. Мой взгляд был направлен вовне. Свидетель предоставил мне возможность подумать самостоятельно, не давая подсказок. К утру я окончательно примерз пятой точкой к скамейке и уже собирался отправиться в дом хлебнуть горячего чаю, когда меня озарило! Диск осуществляет обратную связь, позволяя видеть то, что есть внутри меня!
– Что есть настоящего внутри тебя и всех нас, – поправила Ника. – Благодаря этому устройству мы получаем доступ друг к другу на расстоянии. Внутри любой системы, в том числе и человеческого мозга, обмен информацией идет при помощи набора символов, из которых составляются голограммы – картины миров.
Ника замолчала, давая Ионе возможность рассказать о себе. Иона смотрел в ее глаза, вспоминал и оставался безмолвным.
– Сорок дней и ночей я жил с бесперебойно работающим вовнутрь обтюратором. Камни и смесь песка с водой под ногами, рвущийся из-под них наружу ядовитый пар, вода, семена земли и огонь вспыхивали, открываясь моему взору слой за слоем. Они были всех цветов радуги. Я увидел, что обитатели Земли, ходящие по поверхности разноцветного пирога, имеют яркий голубой свет внутри. Когда их физическая плоть разрушалась, свет оставался. Я видел множество бесплотных существ, высвеченных потоком лучей, идущих из моих собственных глаз. Некоторые светились зеленым, другие фиолетовым светом. Были розовые и красные, желтые и золотые. Все они смешивались, быстро вращались и превращались в белый свет. Я видел момент их перехода в свет. Под ногами, подобно бриллиантам работы лучшего огранщика, сверкали острова земного праха. Я испытал ни с чем не сравнимое потрясение, грозившее мне помутнением рассудка. Спасло меня то, что я нашел Странника и был не один.
Когда Иона завершил свое откровение, Ника сказала:
– Свидетель знал, каким ты явишься в пещеру и каким выйдешь из нее. Хранилище голограмм доступно не только нам, теперь ты знаешь об этом. Проекции активируются при участии соседнего мира, и диски, присланные нам покинувшим город архонтом MAU, позволяют получать информацию в обоих направлениях. В архивах бережно хранятся картины, из которых мы монтируем новое кино. Мы создаем новых нас и проецируем в новый мир. Но двигаются наши картины только благодаря тому, что все мы связаны. Они оживают при нашем взаимодействии. Попробуй достать из своего хранилища голограммы и заставить их двигаться один, без участия других людей. В этом-то все и дело. Нас когда-то тоже спроецировали. Передали эстафету, подарили систему. Осталось научиться пользоваться ей. Научиться правильно кидать друг другу мяч – сначала внутри клетки, а затем за ее пределами.
– Система кривая, мы хромые, при помощи второй, здоровой ноги преодолеваем препятствия. Хромаем по кругу. При этом необходимо безошибочно пасовать друг другу. Как ты себе это представляешь?
– Здесь и представлять нечего. Свидетель вкалывает за двоих.
Раздались раскаты грома, засверкали молнии, и Ника с Ионой посмотрели в окно.
– Свет в особенности ценен во тьме, – изрек Иона, глядя на разразившуюся грозу. – Сами по себе мы можем светить сколько угодно, но идея погрузиться в темноту величественна и прекрасна. Мы размыкаем все связи, обновляемся, сохраняя в архиве древней коры память о бесперебойном источнике света, а сами сваливаем на поиски новых систем, требующих освещения. Где бы нам посветить, думаем мы.
Ника заглянула в смеющиеся глаза Ионы и увидела в них горы и пещеру, Люку и Странника, маленький домик Ионы, девочку, протягивающую тонкую ручонку через прилавок, и большую руку Ионы, держащую плетенку с травами, случайное соприкосновение их рук. Картины одна за другой открывались ее взору: вершины синих гор, долина цветов, стоящий на крыше подросток и летящая к нему Симона.
– Она возвращается, – прошептала Ника, и голубой свет внутри нее вспыхнул ярче.
Иона снова увидел Симону и письмо Люки к ней. Почерком почти каллиграфическим на белом листе формата А4 он увидел следующее:
"Когда-то очень давно были созданы прекрасные, ясно видящие существа. Им было дано слово, которое в те незапамятные времена имело огромную силу, потому что несло в себе живое знание об устройстве мира и происхождении человека. Каждое слово в те далекие времена, как и теперь, имело множество разнообразных значений, но все образы, стоявшие за словами, были едины, как и едины люди со своими создателям, посланными в наш мир Всевышним. Разногласий между разумом и чувством в здоровом мире не было. Сердце людей было умным, и Земля в те незапамятные времена была раем. И не было разницы между верхним и нижним. Каждое мгновение своей жизни человек являл в себе Творца.
Выпусти меня из себя, дорогая Симона, помоги людям увидеть то, что есть на самом деле, и мы обретем с тобой весь мир.
Твой стойкий ламер, ждущий тебя у колодца".
– Благая весть, – дочитав страницу, произнес Иона.
Однако как он ни пытался, перевернуть лист силой мысли, чтобы прочитать обратную, первую часть письма, он так и не смог.
– Глубоко под горой была вода, а за ней темнота. Мой взор не смог проникнуть глубже.
Ника улыбнулась.
– Мы непременно узнаем. После добросовестно выполненной работы. Пора, – призвала она и взяла его за руку.
Глава 24,
в которой Симона спасает подростка
Песня "James Tomorrow" ворвалась в Симону, заставив ее поспешить. Она покинула мужа, впервые за долгое время крепко уснувшего под кустом лавра возле горы, и полетела.
Город под ней завертелся по кругу и стал исчезать, оставив в поле зрения одну маленькую светящуюся голубую точку на крыше одного из небоскребов. На широком ограничительном барьере шириной не более метра стоял подросток – худосочный парень лет пятнадцати, одетый в расстегнутый короткий плащ цвета хаки и черные джинсы. Расставив ноги в красных полукедах на ширине плеч, он смотрел вниз.
В стремительном прыжке приземлившись на обе ноги, Симона возникла перед самым его носом, с трудом балансируя на крохотной полоске бетона: взметнувшиеся волосы и горящие глаза, голубое платье и грязные вишневые ботинки. Она покачнулась, перекатилась с пятки носок и, не дав стоявшему перед ней смельчаку опомниться, выпалила:
– Ребенок-великан топчет маленьких героев!