Но примарх приказал ему присутствовать на военном совете, где будут обсуждаться планы Двадцать восьмой экспедиции в войне против ксеносов, а такие приказы невозможно игнорировать.
Юлий уже знал, что скажет Фулгрим своим старшим офицерам, и у него до сих пор перехватывало дыхание от смелости и размаха планов примарха. Не надо было носить звание Первого капитана Детей Императора, чтобы предугадать реакцию офицерского корпуса.
- Хватит разговоров, мы уже пришли, - сказал он, завидев впереди грандиозные Врата Феникса - высокий бронзовый портал, на котором изображалась символическая передача Фулгриму императорского орла.
Орел бы личной эмблемой Императора, и в знак особого расположения повелитель приказал, чтобы только воины III Легиона Фулгрима носили его изображение на своих доспехах. Честь, оказанную Детям Императора, было невозможно переоценить. При виде портала Юлий ощутил в душе прилив гордости и поднял руку, чтобы коснуться отчеканенного на нагруднике доспехов изображения величественной птицы.
Перед Вратами Феникса тоже стояли часовые, и при приближении Первого капитана они низко поклонились, стукнув в пол древками копий; тем временем огромные бронзовые створки плавно раздвинулись, выпустив наружу луч яркого света и гул голосов.
Юлий с уважением кивнул стражникам и вошел в Гелиополис.
Соломон рывком повернул болтер навстречу летящему по воздуху существу, которое грозило разорвать его надвое своими когтями. Палец тотчас нажал на курок, и дуло выплюнуло очередь снарядов. Искры и брызги желтой крови запятнали пурпурно-золотые доспехи, а враг бесформенной рваной грудой рухнул на землю. Но за ним последовали другие, и вскоре вся площадь кишела ксеносами.
Внешне лаэры очень сильно отличались друг от друга, их биологические формы явно зависели от принадлежности к различным родам войск. За короткий промежуток времени, проведенный в этом океаническом мире, Соломон видел крылатых особей, амфибий и множество других вариантов основных форм аборигенов. Были ли эти различия следствием генетической мутации или появились в результате действий инженеров-биологов, Соломон не знал, да и не очень-то хотел знать.
Те, с которыми он сражался сейчас, были высокими, чрезвычайно гибкими монстрами со змеиным туловищем в нижней части, что было общим для всех лаэров, и одетым в серебряные доспехи мускулистым торсом, из которого торчали две пары конечностей. В верхней паре рук они держали длинные, искрящие энергетическими разрядами клинки, по форме напоминавшие сабли, а на нижних конечностях имелись энергетические узлы, выпускающие смертоносные зеленые лучи. Круглые головы лаэров напоминали головы насекомых - с блестящими фасетчатыми глазами и выступающими мандибулами, которые при атаке издавали резкий визг.
Соломон крутился на одном месте и стрелял в каждое извивающееся тело, выползающее из глубоких укрытий, вырытых в толще кораллового атолла. Ветераны отделения образовали по обе стороны от капитана изогнутую линию, и каждый воин целенаправленно пробивался к назначенному заранее месту, с каждым шагом оттесняя лаэров в центр площади, к потрескивающему столбу энергии.
Дети Императора неудержимо прорывались через кричащие руины парящего над океаном города, болтерные снаряды рассекали воздух, и взрывы разбрасывали осколки кораллов. Без внутренней вокс-связи Соломон не мог узнать, как справляются Кафен и Телоний, но он доверял их опыту и отваге и надеялся вскоре увидеть их на площади. Соломон сам одобрил назначение в штурмгруппу обоих отделений и, что бы с ними теперь ни случилось, чувствовал свою ответственность.
Из ранее не замеченного туннеля неожиданно полыхнуло зеленое пламя, и трое Астартес остались лежать на земле - их броню и плоть поразил заряд электрохимической энергии.
- Противник на фланге! - крикнул Соломон, и его воины отреагировали на новую угрозу с отточенной сноровкой.
Едва из укрытия появились лаэры, на них обрушились дружные залпы болтерного огня. Первые из Детей Императора, встретившие врага, быстро уступили свои позиции товарищам и теперь перезаряжали оружие.
Соломон с гордостью наблюдал за их безукоризненным боевым строем - недосягаемым идеалом для воинов любого другого Легиона. Для Детей Императора были неприемлемы неудержимые всплески ярости, характерные для Волков Русса, или буйная демонстрация силы, как у всадников Джагатая Хана. Легион Фулгрима воевал согласно холодному, клинически точному расчету и побеждал благодаря своему превосходству и дисциплине.
Справа от Соломона к небу взметнулся гриб мощного взрыва, послышался треск разбитого коралла, и витая башня-раковина рухнула в облаках огня и дыма, а ее отвратительные трубы, разбившись вдребезги, наконец-то замолкли. Дети Императора уже прошли по площади около сорока метров, их строй уже приближался к центральному углублению и засыпанному обломками открытому пространству.
Энергетический столб был уже так близко, что они ощущали исходящий от него жар, и Соломон отдал приказ окружить объект, но лаэры возобновили контратаки. Их силуэты мелькали среди руин разрушенных строений, смертоносные зеленые лучи и болтерные снаряды беспрестанно пересекали площадь во всех направлениях, воздух разрывали оглушительные взрывы.
На Детей Императора устремилась живая лавина - змеиные туловища с завораживающей скоростью скользили по неровной поверхности, и Соломон понял, что время перестрелок закончилось. Он бережно положил свой болтер у ног и выдернул из спинных ножен цепной меч.
Как и болтер, клинок был в значительной степени усовершенствован в оружейной мастерской "Гордости Императора" под строгим надзором Мария Вайросеана. И лезвие, и рукоять стали намного длиннее, чтобы увеличить дальность поражения и обеспечить возможность двуручной хватки. Эфес украшали распростертые крылья, а венчала рукоять бронзовая голова могучего орла.
Соломон нажал кнопку активации.
- Обнажить клинки! - громко приказал он.
Дети Императора синхронным плавным движением обнажили мечи, и в солнечных лучах одновременно сверкнули десятки лезвий.
Лаэры обрушились на Детей Императора волной сверкающего серебра и ртути, ощетинившейся тысячами лезвий и когтей, и Астартес шагнули им навстречу, чтобы сразиться лицом к лицу. Выкованная на Марсе сталь столкнулась с чужеродными клинками, и лязг оружия пронесся по всему городу.
Соломон пригнулся, уворачиваясь от нацеленного в голову удара, уклонился от второго клинка лаэра и тотчас вонзил меч в щель между доспехами и нижней, змеиной частью туловища. Зубцы меча забуксовали в костях позвоночника, но Соломон продолжал налегать на рукоять, пока не разрубил врага надвое.
Его воины сражались со спокойной сосредоточенностью, они были уверены в своем превосходстве и видели рядом с собой своего командира. Соломон выдернул меч из тела убитого чужака и шагнул вперед. Остальные Астартес следовали его примеру и пробивали путь беспощадными ударами мечей.
Первым предупреждением о надвигающейся угрозе стали внезапный сильный толчок, от которого вздрогнула земля, и последующий глухой гул. Потом мир качнулся, и атолл сильно наклонился. Соломон не удержался на накренившейся площади и скатился в одну из бесчисленных воронок, оставленных на площади взрывами.
Он осмотрелся в поисках причины такого поведения атолла и ничего не увидел, но с обеих сторон площади по-прежнему доносились звуки ожесточенного сражения. Если верны предположения Адептус Механикум и атолл поддерживают в небе энергетические столбы, то, похоже, один или несколько таких источников на атолле разрушены.
Поднявшись, Соломон убрал меч в ножны и стал карабкаться по каменистому склону воронки. Едва он добрался до верхнего края, как волосы на затылке зашевелились в предчувствии опасности. Взглянув вверх, он увидел над кромкой силуэт лаэра.
Соломон потянулся за мечом, но лаэр оказался проворнее и набросился, не дав возможности обнажить оружие.
Юлий Каэсорон сотни раз бывал в Гелиополисе, но каждый раз красота и величие зала, его уходящие вверх стены из светлого камня, ряды статуй на золоченых пьедесталах, поддерживающие широкий сводчатый купол потолка, лишали его дара речи. Искусная мозаика, слишком далекая, чтобы рассмотреть детали, украшала своды купола, а между рифлеными пилястрами из зеленого мрамора свисали шелковые пурпурные с золотом знамена.
Из центра купола падал яркий луч сфокусированного звездного света и ослепительно блестел на мозаичном полу. Отполированные кусочки мрамора и кварца, добавленные в раствор при заливке пола, превращали его в темное зеркало, словно отражавшее космическое небо. В лучах света плясали мельчайшие пылинки, и воздух был наполнен дымом ароматических воскурений.
От стен круглого зала спускались ряды мраморных скамей. Здесь заседал совет Фулгрима и было достаточно места, чтобы разместиться двум тысячам человек, хотя на сегодняшнем военном совете собралось не более четверти от этого количества. В самом центре светящегося столба стояло кресло из полированного черного мрамора, и с этого трона лорд Фулгрим давал аудиенции своим воинам и выслушивал их петиции. Хотя примарх еще не удостоил собрание своим присутствием, даже пустое кресло свидетельствовало о его могуществе.
На мраморных скамьях Юлий увидел офицеров Двадцать восьмой экспедиции. Он направился к своему месту в самом нижнем ряду, приветствуя на ходу тех, кого знал в лицо, и отмечая тревожные взгляды, которые вызывала его алая лацерна. Те, кто имел опыт службы с Детьми Императора, не могли не знать, что этот плащ означал готовность воина отправиться в сражение.