– С самой обыкновенной. Как и всегда, – мимолётно передёрнула худенькими плечами Аннушка. – Снимала мерку с дородной жёнушки одного богатого торговца коровьими шкурами, возжелавшей пошить к грядущему празднику новое платье… А вы, благородный господин маркиз, – улыбнулась откровенно лукаво, – о чём подумали?
– Да, собственно, ни о чём. Просто так поинтересовался. Чтобы разговор поддержать… Э-э-э. М-м-м…
– Хотите меня ещё о чём-то спросить?
– Ну, да. Видишь ли… Короче говоря, может, ты в курсе – зачем я приехал в ваше гетто? Понимаешь, ночью плохо спал, сны дурацкие и запутанные, сменяя друг друга, донимали. А сейчас голова пустая-пустая и словно бы чугунная… Так как? Поможешь подсказкой?
– Охотно, господин Пушениг. Рабе Янкеле сказал, что у вас здесь намечены два важных дела. Во-первых, хотите занять у менялы Калмана Ротшильда немного золотых монеток…
– Подожди, – попросил Алекс. – Это что же получается? У того самого Ротшильда?
– У одного из них, – понимающе подмигнув, подтвердила девушка. – Только здешний Калман – это совсем не тот Калман, которого вы, наверное, имеете в виду… Не понимаете? Сейчас растолкую. Самого главного Ротшильда зовут – Майер Амшель. Он сейчас уже совсем старенький и редко покидает Франкфурт-на-Майне, так милый его дряхлому сердцу. Но у старика есть пятеро взрослых сыновей (среди них и Калман), которых он приставил к филиалам своего основного банка, расположенным в Париже, Лондоне, Вене и Неаполе. А в нашей Праге семейные интересы Ротшильдов представляет и защищает, не покладая рук, сын младшего брата старика Амшеля Майера. То бишь, родной племянник главного Ротшильда, которого тоже зовут Калман… Понятно объясняю?
– Более или менее. Значит, родной племянник могущественного Ротшильда, имеющий – ко всему прочему – непосредственное отношение к семейному банковскому бизнесу, проживает в зачуханном гетто?
– Конечно. Он же еврей. Где ему ещё жить? Не знаю, как там в Париже, Лондоне, Неаполе и разных немецких городах, а в наших краях за этим следят строго. И – ежели что – карают, жалости не ведая и не обращая ни малейшего внимания на авторитетных заступников… Только, вот, уважаемый господин Пушениг, ничего у вас сегодня с финансовыми делами не получится.
– Почему, если не секрет?
– Сегодня же суббота – день абсолютного и умиротворённого покоя. По субботам евреям строго-настрого запрещено обсуждать все бытовые и финансовые вопросы. Цель этого дня состоит в том, чтобы добиться состояния полного отдыха и блаженного покоя, освобождая – тем самым – силы для духовной работы. Закон такой – очень древний, мудрый и неукоснительно-соблюдаемый.
– Да и Бог с ними, с древними еврейскими законами, – легкомысленно махнул кружевным рукавом Алекс. – Не очень-то, честно говоря, и хотелось. Как говорится, деньги – брызги… Слушай, а что же мне теперь делать? В смысле, сегодня? Валять праздного аристократичного дурачка?
– А вас же ещё и второе дело имеется, – терпеливо улыбнувшись, напомнила Аннушка.
– Какое?
– Посмотреть на големы, которых сотворил рабе Янкэлэ.
– Ах, да. Эти таинственные глиняные получеловеки… А где на них можно полюбоваться?
– В нашем доме, конечно.
– Тогда, зеленоглазая, веди…
Они, старательно обходя вонючие мусорные кучи, неторопливо шагали по узкой изломанной улочке, и Аннушка, беспорядочно перескакивая с одной темы на другую, щебетала:
– Про гетто придумали в Ватикане. Где же ещё? Именно там, по моему скромному мнению, и обитают-проживают главные вредины… Ой, извините. Ничего, что я так говорю о Святых отцах? Ну, и ладно. Проехали.…Значит, в недобром 1555-ом году Папа Павел (кажется, Четвёртый), мир его праху, издал знаковую буллу, мол: – "Все евреи, проживающие на папских землях, должны селиться в специальных местах, причём, отведённых раз и навсегда, а также ограждённых высокой стеной с надёжными воротами, которые должны старательно охранять христианские стражники. Кроме того, жители таких еврейских поселений не имеют права покидать гетто в ночное время, а так же в дни христианских праздников…". За что Папа Павел так взъелся на бедных евреев? На всех сразу, без разбора? Я не знаю. Бог ему судья. Но в семнадцатом веке еврейские гетто утвердились уже во многих европейских странах: в Италии, Германии, Чехии, Польше и даже в Литве. А на сегодняшний день наше пражское гетто является самым крупным. То есть, самым большим по численности населения. Оно официально так и называется – "Еврейский Город"… Ещё, господин маркиз, вы интересовались семейством банкиров Ротшильдов. Рассказываю. Вернее, пересказываю услышанное от других. Майер Амшель Бауэр плотно занялся обменным делом, а также продажей монет и медалей в 1760-ом году, сразу после безвременной кончины своего отца. Сперва он делал упор именно на торговле антиквариатом, но очень быстро понял, что банковские операции являются – в долгосрочном периоде – делом однозначно более прибыльным и перспективным. А тут ещё и личное знакомство с Вильгельмом Первым, главой почтенного княжеского дома Гессен-Кассель… Чем владелец скромной антикварной лавки обаял недоверчивого, тщеславного и скуповатого князя? Никто не знает. Тайна, покрытая густым еврейским мраком. Тем не менее, уже через пару месяцев после упомянутого знакомства Майер Амшель начал поставлять в княжескую казну различные монеты и золото в слитках, а потом, и вовсе, стал личным банкиров Вильгельма, который тогда считался одним из самых богатых и знатных германских князей… Впрочем, деловое сотрудничество не ограничивалось только финансовыми и обменными операциями. Речь шла и о других, порой нестандартных и мутных сделках. Это я ещё – по доброте душевной – мягко выразилась… Например, в 1785-ом году Ротшильд (по личному поручению Вильгельма Первого), продал английскому королю Георгу Третьему семнадцать тысяч солдат (заметьте, маркиз, белокожих солдат!), для войны с обнаглевшими американскими колонистами. Правда, ведь, весьма скользкая операция? Да, что там. Скотство самое натуральное, если смотреть правде в её честные и непорочные глаза… Ну, оно и пошло, и поехало. То есть, завертелось – почище, чем ручная белка в колесе. Один банк с разветвлённой сетью филиалов. Второй. Третий. Деньги, как известно, они липнут к деньгам. А большие деньги и подавно. Тем более что у Майера Амшеля – огромная куча близких и дальних родственников, которых он и пристроил к банковскому делу. У евреев семейные узы в чести и почёте. А ещё существует такое краеугольное понятие, как – "семейная честность". Мол: – "Обманывать членов своей семьи – смертный грех, а облапошивать всех остальных – честный навар…". Короче говоря, сейчас Ротшильды в силе. Серьёзные такие ребятки. Далеко пойдут. Не остановишь… Теперь о големах. Бог, как все знают, создал Адама из обычной глины. Вылепил, а потом "вдул" Душу. Поэтому у евреев закономерно возник вопрос: – "А почему бы не повторить этот легендарный подвиг?". Понятное дело, что речь не шла о ком попало, а только о заслуженных и презаслуженных раввинах, являвшихся оплотом веры иудейской… Раввины отнеслись к этой затее с нескрываемым энтузиазмом: ведь каждому из них хотелось доказать всему Миру, что именно он является самым непорочным и безгрешным. То есть, находится к Создателю гораздо ближе, чем все прочие… Технология создания големов внешне проста и непритязательна. Первым делом, из глины старательно лепится "человек". А затем над его глиняным телом следует торжественно зачесть определённый текст из Каббалы, который, правда, считается утерянным. То бишь, этот текст – для начала – необходимо найти. Только неизвестно где. Или же придумать-составить заново. То есть, ничего хитрого… О ранних успехах "големистов" известно мало. Так, только отдельные неразборчивые слухи, мол: – "Ещё двести пятьдесят лет тому назад одному бедному раввину из Марибора удалось наделить жизнью глиняную фигурку ростом с восьмилетнего ребёнка, которая умела ходить, шевелить руками и даже, широко открывая глиняный рот, неразборчиво "гукать". Но однажды голем поскользнулся, упал с крылечка и разбился-рассыпался на части…". И аналогичных легенд существует в немалом достатке… Официально же считается (естественно, между здешними евреями), что первого "успешного" голема создал Махараль Йехуде Бен Бецалель – знаменитый каббалист и главный раввин Праги.
– Официально считается? – понимающе прищурившись, уточнил Алекс. – То бишь, является очередной красивой легендой? Только, на этот раз, официальной?
– Ничуть не бывало, – обиделась девушка. – Всё – чистая правда. Чистейшая… Лет десять-двенадцать назад, когда я была ещё маленькой девочкой, мы с моим приёмным отцом ездили – на конной повозке – к раввину Махпралю Йехуде в гости. Он тогда проживал в другом гетто, рядом с пражским Вышеградом. Там я и того знаменитого голема (первого, как считается), видела. Его имя – Говард. Ну, не принято именовать глиняных големов на иудейский манер. Мол, грех… Так вот. Говард умел даже тесто месить. Ловко, надо признать, это у него получалось… Моего батюшку всё увиденное очень впечатлило. А он приходится рабе Махпралю Йехуде двоюродным братом. Поговорил, понятное дело, с родственником. Тот, не жадничая, пошёл навстречу и поделился заветным секретом…
– А как, извини, величают – полностью – твоего почтенного приёмного родителя?
– Реб Янкэлэ Йехуде Бен Борхиню.
– Борхиню? – усмехнувшись, переспросил Алекс. – Тогда многое становится понятным… Не так ли?