-В сравнении с самым захудалым красноармейцем, как артиллерист, я ещё та мазила– призналась Ира –Правда не знаю: бывают ли среди красноармейцев "захудалые".
-Мы попробуем разузнать об альтернативных способов вступления в советы циклистов и в конструкторов– пообещала Лена: –С конструкторами проще. Вот как поступиться к совету циклистов понятия не имею. Ну да что-нибудь придумаем.
-Может быть попросить Новосибирск?
-Не знаю. Вообще-то он не любит кумовство. Просто терпеть не может.
-Тогда ладно– разочарованно протянула Таня.
-Попросим, если ничего другого не получится. Если не ты будешь просить, а я, то получается, что никакой личной выгоды нет. Может быть он согласится поспособствовать.
У Тани защипало в глазах. Она знала, что вокруг неё добрые, отзывчивые люди. Но одно знать умозрительно, а другое вот так, вживую, столкнуться с их бескорыстной помощью: –Спасибо, девчонки. И Миша. Спасибо.
-Ты ведь тоже теперь "следователь". Да и вообще…– пробормотал смущённый математик: – По-моему совершенно незачем благодарить.
-Значит договорились– резюмировала Лена –На этом совет "следопытов" объявляю закрытым. Возражения есть? Возражений нет. Сегодня каждый подумает, чем можно помочь Тане. Завтра обсудим. И завтра же ты, Танечка, выберешь себе загадку по вкусу. А пока расходимся. У меня дома муж с ребёнком маму дожидаются. Встретимся завтра, друзья.
Таня и Ира шли по проспекту имени геохимиков погибших во время исследования Илюшенской впадины на Марсе. Идти им было в одну сторону. Девушки никуда не торопились. Щурились, когда пологие лучи заходящего солнца неожиданно выпрыгивали из-за угла того или иного колоса с основания и до шпиля залитого слоем активного покрытия.
Они ели мороженное захваченное на обратном пути в столовой управления статистики. И время от времени указывали друг дружке на особенно интересную картинку или чьи-то стихи высвечивающиеся на стене здания мимо которого они сейчас проходили.
Иди предстояло где-то около получаса, если не торопиться. Дневная жара сменилась приятной вечерней прохладой. Ира сгрызла своё мороженное практически до палочки, тогда как Таня едва ли осилила треть.
-Так удивилась, когда Лена упомянула о муже и ребёнке– поделилась Таня.
Ира выбросила палочку от мороженого в урну. К той как раз подъезжал чёрный шар мусорособорщика: –Такая романтическая история! Настоящая любовь.
И минут двадцать Ира рассказывала Тане романтическую историю о знакомстве Лены и одного молодого человека. Остаток пути девочки шли молча, мечтая о настоящей любви. Ира мечтала до самого подъезда. А Таня помечтала с полминуты и принялась вспоминать порядок полного разбора антигравитационного двигателя автоцикла на предмет поиска скрытых неисправностей.
Танин дом первый. Ирин возвышается через полтора километра. Он прекрасно виден и на его стенах как раз сейчас улыбается капитан двадцать седьмой марсианской. Вот он машет рукой и скрывается в люке челнока предназначенного для вывода экипажа на орбиту. За капитаном поднимается на челнок экипаж. В устарелых, громоздких скафандрах с открытыми шлемами. Всего двадцать девять человек. Они улыбаются, радостно машут. Что-то говорят, но звука не слышно.
Старший инженер систем связи, Игорь Ледников, потрясает над головой сцепленными в замок руками. Валентина Можайко – единственная женщина в экспедиции, великолепнейший химик, разработавшая схемы синтеза многих искусственных соединений обладающих уникальными свойствами, в том числе использующихся в системе охлаждения посадочных челноков. Валентина посылает остающимся на земле зрителям воздушный поцелуй и ловко запрыгивает в чёрный провал. За ней остальные. Нарисованные золотыми линиями на гигантской стене стоэтажного дома. Никто из космонавтом, в тот момент не знал, что домой вернётся лишь чуть более половины экипажа. Но если бы даже знали, то всё равно бы пошли. Потому, что когда соглашались на участие в самой долгой экспедиции к Марсу, то допускали, что возможно все космонавты останутся там. Они и остались: увековеченные в названиях городов, горных плато, озёр и рек – тех, что благодаря в том числе и им, более столетия назад, пробежали по сухим пескам добавляя в красный оттенок второй родины человечества в избытке голубого и зелёного цветов. Они остались там. Все вместе: кто вернулся и кто не смог вернуться.
-Таня! Ау! Центр управления вызывает Татьяну!
Девушка помотала головой рассеивая дурман мыслей: –Прости пожалуйста.
-Целую минуту говорила пока заметила, что ты не слушаешь– пожаловалась Ира: –Что такого интересного увидела?
"Следопыт" оглянулась, но не нашла ничего настолько заслуживающего внимания. Она успела увидеть взлёт челнока на стене своего дома, но не придала особенного значения. Ещё одна картинка, ещё несколько фамилий и дат. Сколько их было, да и, наверное, будет в истории.
Таня внимательно смотрела, как в глубине активного покрытия гаснет отсвет двигателей. Вот он исчез совсем. Мгновение стена оставалась чистой. Потом проросли распускающиеся на глазах цветы, покачивая огромными, с тарелку большого радара дальней связи, бутонами.
Ничего не понимая, Ира растерянно оглядывалась.
Таня прошептала: –Я вчера читала о них.
-О двадцать седьмой марсианской!– догадалась подруга: –Расширенную историю космонавтики?
-Дневниковые записи капитана Позднякова.
Её новая подруга наморщила лоб, пытаясь вспомнить. С сожалением покачала головой.
-До встречи.
-Позвоню двоюродному брату, он в совете конструкторов– пообещала Ира.
-Спасибо!