– Ну вы же постоянно всем жалуетесь, как устали от политики и мечтаете вернуться в науку. Мы не возражаем. Уходите с поста. Как нейроник вы нам гораздо нужнее, чем как прайм-админ.
"Так легко!" Гвинед почувствовала растерянность. Она действительно порой мечтала об уходе с поста, но сейчас её застали врасплох, и Гвинед сама не понимала, рада она или огорчена.
– Кто же займёт моё место? – спросила она холодно.
– Я, – Зара скромно потупилась.
– Это шутка? – прайм-админ с трудом выдержала невозмутимый тон.
– Нет.
– Док Янг, вы уверены, что понимаете ситуацию? Ни один член Совета, даже из лояльных, не проголосует за вас. Вы чужой человек для Рианнон.
– Ситуацию не понимаете вы. Ваш Совет больше не имеет значения. Голосования кончились, ваша автономия отменяется. Балаган закрыт. Прямо на Совете мы переведём Рианнон под прямое управление Космофлота.
– Так, – проговорила Гвинед. Голова у неё шла кругом. – Так. Значит, переворот и открытая оккупация. Вы понимаете, что это вызовет войну?
– Нет. Это реакция на уже идущую войну.
– На какую ещё войну?
– Да будет вам известно, что вооружённые до зубов циклеры с Земли идут к Венере. Циклер с Марса идёт сюда. Война не объявлена, но Дуэт фактически её начал. Но это всё не должно вас беспокоить. Военные дела мы берём на себя.
– Но наша оппозиция… Нет, нет. Нельзя же так грубо. Оставьте эту идею, док Янг. Они вас просто убьют.
– Ладно, ладно, – отмахнулась Зара, – это мои проблемы. Кстати, можете звать меня по имени. Поговорим о вас. – Она наклонилась к Гвинед и доверительно понизила голос. – Когда я сказала, что как нейроник вы нужнее, я не пыталась подсластить вам пилюлю. Это то самое, зачем вы действительно нам нужны. Скажу больше. Это то, зачем я вообще сюда прилетела.
– Что, правда?
– Да. Неужели вы думаете, отец послал бы меня только из-за какого-то марсианского циклера? Чушь. Рианнон не настолько для нас важна. Важны вы.
– Лестно, – произнесла Гвинед настолько безразлично, насколько могла. – Вы хотите заказать какое-то исследование "Нейролабу"?
– Не только. Мы хотим получить ваш "Нейролаб" в полное распоряжение. Цена результата слишком высока. Мы не можем позволить ни малейшей утечки информации. Полный контроль над "Нейролабом", иначе о проекте и думать нечего.
– О каком проекте?
– Сейчас узнаете.
С хитрой улыбкой – которая показалась Гвинед совершенно детской – Зара поставила на обтянутые платьем колени свой кейс. Увесистый, угловатый, с предупреждающим значком "криогенные компоненты" и логотипом в виде змеи, кусающей свой хвост, с какими-то разъёмами по бокам, он выглядел по-военному – грубо, надёжно, низкотехнологично.
– Вот, – просто сказала она.
– Что это?
– "Уроборос". Компьютер, – Зара подняла крышку, и Гвинед увидела нечто в самом деле похожее на старинный ноутбук, с экраном и клавиатурой. – Уникальный компьютер совершенно нестандартной архитектуры. Единственный ключ к архиву данных гигантского объёма и величайшей ценности. Сам архив – не здесь. Здесь только программа-транслятор и маленький образец из архива. Для вашей работы должно хватить.
– Для какой работы?
– Для взлома. Ваша задача – расшифровать архив без запуска транслятора.
Гвинед помолчала, пытаясь справиться с бурей охвативших её мыслей, идей, вопросов. Она чувствовала, что всё становится для неё неважным – Совет, прайм-админские дела, даже война.
– Он сделан… чужими? – спросили она, чувствуя себя глупее некуда.
– Для чужих. – Золотисто-карие глаза Зары Янг не выражали ни малейшего намёка на улыбку. – Вам, конечно, известна история "большого тайного контакта"? Да-да, та самая теория заговора.
– В общих чертах. Стандартный бредовый мотив у параноиков. И сейчас вы мне скажете, что всё это правда?
– Процентов на десять, – Зара была до того серьёзна, что Гвинед почувствовала холодок ужаса. – В конце XXII века Космофлот действительно вступил в контакт. Да.
– Прекрасно, – Гвинед всё ещё пыталась закрыться щитом иронии. – Просто прекрасно. А то, что миром тайно правит искусственный суперинтеллект, тоже правда? Или по старинке – масонский заговор?
– У нас нет времени на шуточки. Контакт был. Через их ретранслятор на Седне. И мы получили гигантский архив сырых данных в инопланетной кодировке. Совершенно нечитаемых, конечно. Седна предложила нам программу-переводчик. Но с условием, что мы сдадим ему устройство наших компьютеров, все коды и протоколы. И наши решили, что это слишком рискованно. Что если в программе есть вирусы, и они заразят все земные сети? Вот наши и сделали это. – Зара хлопнула по крышке "Уробороса". – Песочницу для вируса. Обратимый компьютер. Тотально обратимый, глобально и локально. Поэтому, кстати, и "Уроборос". Червь, пожирающий себя с хвоста.
– Разве не змея?
– Змея не будет себя есть, – рассудительно сказала Зара, – ей ведь сразу станет больно. А вот червь… Короче, уробороса взяли как символ обратимости. Сколько вошло, столько и вышло. Вы, конечно, знакомы с этой концепцией?
– Как с чистой теорией. Никогда не думала, что кто-то реально сделает такое в железе.
– В его логических элементах информация не стирается – сколько бит на входе, столько и на выходе, – не слушая, продолжала Зара. – Значит, энтропия не возрастает. Тепло не рассеивается. И энергия не потребляется. Ну, не совсем, конечно. Энергию потребляет система охлаждения – у процессора рабочая температура три кельвина. Но сам процессор – практически ничего.
– Что ж, экономно.
– Дело не в экономии. Вся эта красота возможна только в изоляции от внешней среды. Любой ввод и вывод – только под контролем пользователя, через специальный фильтр, и с сохранением количества бит. А иначе возникнет необратимость, выделится тепло, сверхпроводимость нарушится и процессор полетит. Короче, если бы "Уроборос" попытался связаться с сетью, он бы себя уничтожил.
– Попытки были?
– Насколько я знаю, нет. Но это не значит, что вирусов нет. Это значит лишь, что программа умна. И никакие меры безопасности не будут лишними.
– Я всё ещё не понимаю, зачем вам мои услуги.
– Сейчас поймёте. Мы сдали Седне устройство "Уробороса", она прислала программу-транслятор, как и обещала. Мы запустили её и смогли расшифровать часть файлов. Только часть. Картинки, кое-какие числовые данные и короткие текстовые комментарии. По которым всё равно было невозможно понять главное – кто такие аквилиане, почему на нас напали, и как их остановить. Седна уверяла, что всё это невозможно передать ни словами, ни картинками. Только целостными мыслеобразами. Гештальтами. Не через глаза и уши, а только непосредственно в мозг. Понимаете?
Зара перевела дыхание. Её загорелое лицо блестело от пота, в комнате было невыносимо душно, но сейчас никому не хотелось отвлекаться на перенастройку климат-контроля.
– Кажется, да, – заговорила Гвинед не столько с Зарой, сколько сама с собой. – Человек видит фрагмент картинки и бессознательно достраивает остальное… Инстинктивные программы мозга создают шаблоны и выявляют закономерности там, где пасует математика. Потому что сложность нейронной сети мозга выше предела сложности для массива, обсчитываемого системами уравнений… Мозг перебирает все слои целиком, а не разбивает их на уравнения. И видит смысл… Да. Смешно, – криво улыбнулась она. – Сколько раз в жизни я перешивала мозги больным, которые верили, что они – контактёры с Аквилой. Некоторые были даже убедительнее вас… М-да. Но я всё равно не понимаю. Как они могли создать такие файлы? Они ведь не знают, как устроен наш мозг. Или знают?
– О! Вот это и есть главное. Нет, не знают. Передать им сведения о нашем мозге, вообще о нашей биологии, мы побоялись. И поэтому главная часть архива – те самые гештальт-файлы – до сих пор не расшифрована. Транслятор их не берёт – именно потому, что не знает устройство нашего мозга. И мы не собираемся его раскрывать. Мы хотим, чтобы вы взломали эти файлы.
Гвинед помолчала.
– Я могу их посмотреть?
– Только после того, как согласитесь взяться за работу.
– Но ведь отказать я всё равно не могу?
– Вы правильно понимаете ситуацию.
– Ваши условия?
– Абсолютная секретность. Работа с "Уроборосом" только в тихой комнате. Ни одного байта наружу. Да, будет технически непросто, зато в расходах можете не стесняться. Не сомневайтесь, Космофлот оплатит любые счета не глядя. И награда лично вам будет предельно щедра.
– А именно?
– Любое ваше желание, – просто сказала Зара. И уточнила: – Если оно не во вред Космофлоту и Плероме, конечно.
– Звучит несерьёзно.
– Семейство Янг – серьёзные люди. У нас даже шутки серьёзно звучат, а я не шучу.
– А если… – Гвинед поколебалась и всё-таки рискнула спросить: – Если моё желание – остаться в живых после выполнения работы?
– Да это само собой, – Зара покровительственно улыбнулась. – Вы исполнитель слишком высокого уровня. Таких не ликвидируют. Таких заставляют молчать другим способом – вводят в круг посвящённых. Тех, кому выгодно хранить тайну. Так что просите другого. Жизнь вам гарантирована и так.
– Хм. Собственный астероид?
– Да пожалуйста. Но ведь это мелко, Гвинед, и вам не это нужно на самом деле. Подумайте хорошо. Как насчёт высшего посвящения?
– Во что?
– В информацию пришельцев. Здесь, повторяю, нет всего архива. Только транслятор и кое-какие образцы. Транслятор знает форматы данных, но не сами данные. Те в другом месте. В курсе четыре человека. Хотите быть пятой?
Гвинед ответила не сразу.