Шут был серьезен. Шут был серьезен, как никогда. Он переставил невесть откуда взявшийся стул, сел на него верхом, возложил руки на спинку, а на руки голову и уставился на герцога.
Герцог не знал, куда девать глаза от этого взгляда.
Выдержав паузу, Шут сказал:
- А ведь интересные дела у нас получаются, милостивый государь.
И замолчал.
- Какие дела? - неуверенно спросил герцог.
- Скоро все узнаете, - был краткий ответ
Рет - Ратус вернулся минут через пять; в руках у него была папка. Став у дверей, он стал похож на секретаря, готового докладывать о текущих делах.
Шут повернулся к господину Годолу, и все впервые за вечер услышали его голос.
- Хорошо, - сказал господин Годол, и у герцога развеялись на его счет все сомнения.
Рет - Ратус раскрыл папку.
- Постарайтесь самое главное, - сказал господин Годол. - Не стоит зачитывать нам все подряд.
Рет - Ратус поклонился и взял первый лист.
- Показания девицы Гитион Алики, агента Отдельной Тайной Коллегии, - начал он казенным голосом. - Шут указал пальцем через плечо на дверь в гостиную, и Рет - Ратус подтвердил: - Да, ваша милость… Означенная девица Алики нашла в потайной комнате дома, принадлежащего герцогине Садал, карамельную куклу, над которой был произведен некротический ритуал. Кукла наречена была именем Амнис.
- Какое отношение эта кукла имеет к моей жене? - выдавил из себя герцог.
- Показания Каламе Катрея, Главного мастера Карамельной мызы, _ продолжал Рет - Ратус, пропустив реплику мимо ушей. Он передал первый лист Шуту - тот, даже не глянув, сунул его господину Годолу - и взял второй. - Он утверждает, что кукла за указанным номером согласно записям мызы была куплена четыре года назад махрийской царевной Ксантой, ныне являющейся герцогиней Садал. - Он еще раз махнул листом, хотя никто из присутствующих все равно ничего не смог бы прочитать. - Кукла была куплена без наречения. Царевна сказала, что наречет куклу сама.
Шут посмотрел на герцога, взял этот лист у Рет - Ратуса.
- Показания Ахисара Селея, - продолжал тот четко и бесстрастно, - ресторатора, который четыре года назад служил поваром в доме, где была найдена кукла. Тогда этот дом принадлежал тетке нынешней герцогини Садал, которая…
- Мы все знали эту даму, - оборвал Шут. - Что же повар?
- Царевна Ксанта приехала из Махрии с молочной сестрой, которая служила у нее горничной. Ахисар предполагает, что девушка была не просто молочной сестрой, но и сестрой единокровной - она была очень похожа на царевну, только темнее волосами и ростом на два дюйма ниже. Звали ее Амнис. Вскоре после того, как царевна обручилась с герцогом Садалом, девица Амнис заболела - у нее открылось горловое кровотечение. Вскорости она умерла.
- За четыре года куклу можно было уничтожить тысячей разных способов, - сказал угрюмо герцог. - И все равно это не свидетельствует против моей жены.
Рет - Ратус помолчал, посмотрел на господина Годола. Тот не глядя махнул рукой.
- Показания доктора Хамара Хареба, помощника главного лекаря Госпиталя Милосердия, и повивальной бабки госпожи Медьяр Сальхии, освидетельствовавших сегодня вечером состояние герцогини Садал.
- Вы посмели… - герцог начал подниматься, но Шут толчком водворил его обратно.
Рет - Ратус читал без паузы:
- Доктор Хамар и госпожа Сальхия однозначно утверждают, что герцогиня Садал не находится в тягости. Госпожа Сальхия, успешно лечащая от женского бесплодия наложением рук, - (Шут демонстративно хмыкнул.) - даже полагает, что указанная дама вообще не способна к деторождению по причине произведенного несколько лет назад выкидыша.
Повисло тяжелое молчание, и в нем отчетливо до слуха всех присутствующих донесся тихий стон герцога.
Немного погодя Шут сказал задумчиво:
- Следовало бы запретить немахрийцам жениться на махрийках. Как только махрийки вырываются из родных гаремов, они сразу пускаются во все тяжкие. Если бы это один случай был или второй… Я таких историй могу насчитать десятки.
- Продолжайте, - сказал господин Годол, не удостоив Рет - Ратуса даже взгляда.
- Герцогиня Садал на вопрос, почему второй раз уклоняется от посещения Арафы, ответила, что четыре года назад никакой подмены не было, и все церемонии проходила она сама. На вопрос, почему в этом году ей потребовалась замена, она заявила, что поскольку в Арафе проводятся испытания "на верность и неверность", она боялась, что герцог узнает о супружеской измене, которую она допустила три года назад.
- Об Арафе ходят самые нелепые слухи, - усмехнулся Шут удовлетворенно.
- Ваше мнение? - вновь обратился к Рет - Ратусу господин Годол.
- Герцогиня лжет.
- Так, - господин Годол стукнул кочергой по каминной решетке. - Вы… э-э… применяли все дозволенные меры?
Голос Рет - Ратуса даже не дрогнул.
- Я общался с герцогиней самым грубым образом, но лишь угрожал применить меры физического воздействия. До применения четвертой степени устрашения пока не дошло. Прежде я предпочел бы провести герцогиню по парку.
Герцог был уже на грани обморока.
- Логично, - согласился господин Годол. - Обеспечьте. Мы… э–э–э… тоже поприсутствуем.
Рет - Ратус с поклоном удалился.
Прошло не менее минуты тишины, пока герцог медленно встал и, обращаясь непосредственно к господину Годолу, произнес помертвевшим голосом:
- Вы мне позволите удалиться?
Господин Годол, помедлив, отложил кочергу и прямо и весьма серьезно посмотрел на герцога. Герцог не отвел взгляда. Однако вместо вердикта господина Годола герцогу довелось услышать голос Шута:
- Удалиться, милок? Может тебе еще и веревочку намылить?
Герцог продолжал дуэль глазами с господином Годолом.
- Ах, нет-с, вы ж у нас Императорской крови, - продолжал ерничать Шут. Он извивался, вертелся под ногами у герцога, но Садал не обращал на него ни малейшего внимания, - вам-с веревочка не подобает. Ах–ах! У меня тут где–то аркебузетик завалялся… Щас, щас, достану. _ Шут захлопал себя руками по кафтану и вдруг заорал дурным петушиным голосом.
- Огел, перестань, - произнес господин Годол. Он по–прежнему смотрел в глаза Садалу. - И вообще - удались. Займись бастардом, он нам понадобятся.
Шут моментально выпрямился и пошел к дверям столовой. И все же последнее слово он оставил за собой:
- Зря ты с ним, братец, церемонишься, - и тут же обыкновенным для себя голосом крикнул в распахнутую дверь:
- Эй, барышня, ты здесь? Не уснула еще, нас подслушивая?
- Я здесь, ваша милость, - послышался тихий голос, и Алики появилась в дверях. - Только я не барышня, ваша милость, я из мещан, - добавила она с небольшим книксеном.
Шут улыбнулся.
- Тут где–то должен быть ублюдок Картенеда, этот, как его? - он полуобернулся в гостиную.
- Тенедос Хастер, - подсказал Рет - Ратус.
- Да, Тенедос. Найдите его, пусть идет сюда.
Алики сделала еще один книксен, и уже на лестнице услышала, как Шут орет в коридор:
- Хозяин, карету господина Годола к заднему крыльцу!
В коридоре наверху Алики остановилась, несколько секунд стояла, опершись о стену. Ей было так страшно, так страшно, что у нее подгибались колени. Обрушившееся на нее за последние сутки, было слишком. Тайны, заговоры, игрушки знати… Ее интрижка с драгунским капитаном в сравнении с этим - капля по сравнению с океаном. И зачем только она подсела в карету к Рет - Ратусу и Наоре! Нет, у нее просто талант вляпываться в идиотские ситуации!.. А уж то, что она подслушала - а она подслушивала, тут Шут был прав (да и грех было не подслушать–то!) - и вовсе страшно. А она–то было радовалась: приключение!.. Только вот в читанных ею книжках мелких людишек, случайно затянутых в подобные водовороты, потихоньку приканчивали где–нибудь в тихом месте; если, конечно, им не удавалось вывернуться каким–нибудь изощренным способом. Потом она вспомнила и сказала себе самым строгим тоном, на который была способна: "Я не какая–то там мелочь, я - агент тайной коллегии Гитион Алики и нахожусь при исполнении служебных обязанностей". Стало чуть легче.
Алики отлепилась от стенки, быстренько привела себя в надлежащий порядок - не столько внешне, сколько внутренне, - подошла к двери комнаты господина Тенедоса и постучала. Ей ответила тишина. Алики постучала сильнее. Никто опять не ответил, и тут она заметила, что ключ торчит с наружной стороны двери. Она немного удивилась такой рассеянности, еще раз стукнула в дверь и легонько толкнула ее. Внутри, кроме темноты и пустоты, ничего не было; хотя в темноте и не было видно, но у Алики создалось впечатление, что комната пуста.
Алики вернулась к шкафчику, где хранились свечи, зажгла одну и вернулась - в комнате действительно никого не было. Более того, создавалось впечатление, что в комнату никто и не заходил. "Господин Тенедос, конечно, Внук Императора, но слишком маленький человек для тех господ, что собрались в Розовой гостиной, - решила Алики. - Он что, это понял и сбежал? - И сказала сама себе снисходительно: - Дурашка, кто же его отсюда выпустит?.. Но я‑то человек еще более маленький, - припомнила она, - я не могу просто так вернуться без господина Тенедоса."
Она подняла свечу повыше и осветила коридор, пытаясь понять, куда бы он мог пропасть.
На полу у двери комнаты Наоры валялся раздавленный коробок спичек.
Подозрение, закравшееся в голову Алики, было совсем крохотным, но она, не отводя глаз от коробка, постучалась к Наоре. Ей послышался за дверью шорох, но ответа не было. Она постучала еще раз - уже решительнее; шорох за дверью стал гораздо отчетливее и вдруг затих.
- Да-а? - послышался сонный голос, и Наора отворила дверь.