16
Хастер замер. Что такое? Наора? Почему Наора? Что за дурацкое имя! Насколько он знал, Прекрасную Герцогиню звали Ксанта!.. И это неуместное подчеркнутое "ты" - ведь невооруженным глазом видно, что девица далеко не ровня его спутнице. Хастер насторожился. Он быстро глянул в сторону господина у камина, будто надеясь, что тот придет ему на помощь, но гость герцога продолжал расслабленно сидеть, почти отвернувшись, задумчиво глядя на огонь, как будто вокруг и вовсе ничего не происходило, а не то что происходило нечто необычное; и снова он показался Хастеру знакомым - неуловимо, но несомненно знакомым, хотя Хастер не мог на фоне пламени толком разглядеть ни лица, ни даже фигуры. Что ж, тогда ничего другого не остается, как тоже ничего не предпринимать, помалкивать и не совершать лишних телодвижений, пока хоть что–то не выяснится.
Тем временем юная дама, которую Хастер привык почитать за Прекрасную Герцогиню, что–то едва слышно сказала девушке, и та ответила нарочито громко:
- Нет, план изменился, - она почти по–хозяйски повела рукой: - Проходи, грейся, скоро ты все узнаешь.
Мнимая Прекрасная Герцогиня поднесла руки к лицу, словно бы стирая с него что–то, судорожно, в несколько вдохов втянув в себя воздух, выдохнула и опустилась в свободное кресло. Она обвела глазами комнату, чуть задержала взгляд на Хастере, потупилась, перевела взгляд на девушку в сером и улыбнулась. Как показалось Хастеру, с облегчением.
Девушка в сером тоже посмотрела на него:
- Прошу вас, сударь, проходите.
Хастер еще не решил, как себя вести в данной ситуации. Он бы с удовольствием подождал здесь, у двери, - или вообще где–нибудь в другом месте - пока что–нибудь прояснится, но тут в дверях комнаты–столовой возник еще один знакомый силуэт, и голос, такой неожиданный здесь и сейчас, что Хастер даже вздрогнул всем телом, произнес:
- Проходи, проходи, вьюнош, не стесняйся! - Силуэт в дверях качнулся, исчез; где–то там звякнуло стекло о стекло, ритмично забулькало, и Шут Императора вышел в гостиную и подошел почти вплотную к Хастеру. В одной руке у него была игриво блеснувшая от огня камина большая стопка, в другой бутерброд. Смотревшие в упор глаза Шута тоже блестели: то ли в них бегали чертики, то ли плясали огоньки каминного пламени.
- Что опешил, ублюдок? Давай–ка дерни водочки! - скомандовал Шут и замер с вытянутой к Хастеру рукой.
Хастер посмотрел поверх сунутой под самый нос налитой всклинь стопки прямо в эти огоньки–чертики, но увидеть за ними что–то было невозможно. Что ж, дернуть водочки в такой ситуации не худшее предложение. Главное - вовремя сделанное.
Хастер протянул руку, на мгновение ощутил горячие сухие пальцы, принял из них стопку и дернул. Выдохнув, он сунул в рот протянутый бутерброд и зажевал.
- Вот и славно! - объявил Шут радостно. - Вот и с Новым годом! - Он моментально исчез из поля зрения Хастера, скользнув назад, в столовую.
Хастер скосил глаза на господина в кресле: неужто и этот окажется каким–нибудь "приятным" сюрпризом? Но нет, меланхоличное лицо господина в кресле, которое он повернул сейчас к нему, надо полагать, чтобы полюбоваться, как Хастер "дернет", это, можно заметить, весьма приятное и породистое лицо, обрамленное гладко причесанными длинными волосами и очень гладкими усами с аккуратными подусниками, никого не напомнило, вот разве глаза… Нет, все–таки показалось. Скорее уж это можно объяснить воздействием шутовской водочки; в голове уже чуть зашумело. Или все–таки… Цепкие такие глаза, холодновато–любопытные, испытующие, как у…
Странную, однако, компанию подобрал герцог для встречи Нового года.
- Ну, согрелся? - Хастер снова вздрогнул - Шут был уже снова тут как тут, и снова в его глазах ничего нельзя было рассмотреть под чертиками–огоньками. Но вот в голосе… В голосе проявилось что–то, что напомнило совсем недавнюю сцену на пороге залы главного павильона Арафы, перед самым испытанием: - В надлежащее время, - сказал этот голос, - все тебе будет объяснено. - И голос тут же стал прежним: - А пока пойди, пойди, поешь… Тарелки овсянки–то такому мулодцy надолго ли? - Шут бесцеремонно подталкивал Хастера в сторону двери в столовую.
Хастер не очень–то и сопротивлялся - чем это был не выход?
А из гостиной снова доносился голос Шута:
- А ты, сударыня? Откушать как, не хочешь?
- Нет, сударь, - ответила девушка. И голос ее был спокоен.
- А ты все равно иди поешь, - продолжал настаивать шут. - Мало ли, как оно все дальше–то обернется.
До Хастера донесся шелест одежды - девушка встала и шла в столовую.
- Эй! Звать–то тебя хоть как, красотуля? - окликнул Шут резко.
- Наора, сударь, - голос ее прозвучал без малейшего смущения.
- Вот и умничка! - похвалил Шут, и девушка вошла в столовую, где Хастер, лишь мельком глянув на нее, привычно пододвинул ей стул, обождал, пока она сядет, и опустился на другой.
Следом появилась и девушка в сером. Аккуратно прикрыв за собой дверь, она сразу же захлопотала о глинтвейне для Наоры, начала предлагать какие–то блюда с другого конца стола Хастеру, и он понял, что был прав в ее отношении - служанка, не более того.
Он усердно ел и украдкой присматривался к своей бывшей спутнице. Просто удивительно, как он мог так ошибиться, принимая ее за Прекрасную Герцогиню! Конечно, они похожи - а в то же время если герцогиня очаровательна, то девушка Наора по–настоящему красива; если герцогиня по–детски непосредственна и как будто наивна - то девушка Наора действительно проста и естественна; если герцогиня…
И тут до Хастера дошло, что он сравнивает двух Наор - Наору в роли герцогини и Наору в роли самой себя, и он перестал этим заниматься. Он усмехнулся. О том, во что он, собственно, вляпался по неведению, не думать не хотелось - просто "дернул" еще водочки и как следует закусывал; помогло. Ну и что, что все это было похоже на заговор? На заговор, в котором одной из ключевых фигур был Шут Императора - а это не последняя, судари мои, фигура при Дворе. В котором участвовал герцог Садал - тоже далеко не последняя пешка в политике, знаете ли. В котором участвовали, кроме всего прочего, две девушки - ну, эти–то пешки, пожалуй. В котором присутствие Прекрасной Герцогини в замке Арафа кому–то и почему–то мешало. В котором оказался замешан студент Политеха Тенедос Хастер - только он не знал, зачем и в чем замешан. Который непонятно чем кончится - но вот об этом пока лучше не думать вовсе…
Хастер "дернул" еще и, занявшись куриной ножкой в пикантном соусе, услышал, как Наора, видимо, все же немного нервничавшая, положив вилку, спросила чуть резко:
- Ты не объяснишь мне, что происходит, Алики?
- Сама толком не знаю. - Девушка в сером, которую девушка Наора назвала Алики, сидела в самом конце стола, уперев локти в столешницу, подбородок положив на сложенные ладони, и смотрела на пламя свечей.
- Где Рет - Ратус? - снова спросила Наора.
- Понятия не имею, - был ответ.
- А кто тот господин в кресле?
- Не знаю, - сказала Алики. И уточнила: - И кто второй - тоже не знаю.
- Второй - это Шут Императора, - сказала Наора.
- Надо же! - восхитилась Алики. Она оторвала взгляд от свечей и глянула на Хастера. Хастер жевал курочку и разглядывал узоры на скатерти.
- А этот господин, - с некоторым вызовом сказала Наора, - Внук Императора, господин Тенедос.
Хастер поднял глаза и посмотрел поочередно: сначала на Наору, потом на Алики.
Алики поспешно встала и сделала быстрый реверанс:
- Прошу прошения, ваша светлость.
- Да что вы, - любезно отозвался Хастер, - я так просто господин Тенедос, без "вашей светлости". - Кажется, и на него обратили внимание. Что ж… - Красивые девушки могут называть меня просто Хастер.
- Я не смею, господин Тенедос, - быстро ответила Алики. - Я даже не дворянка.
Хастер взял со стола бутылку вина, посмотрел на этикетку, и самолично разлил вино по бокалам. Он понимал, что уже немного пьян, но события последних нескольких часов требовали от него некоторого расслабления. Ибо, как гласит одна из основных студенческих заповедей: "Если ты попал в неприятную ситуацию и ничего не можешь поделать, то расслабься и постарайся выжать из нее максимум удовольствия"; сию мудрость приписывали таинственному мудрецу - или пророку, это как кому нравится, - Арканастру, и Хастер предпочитал ей следовать. Тем более, что его ситуация была не столь уж неприятной. Вот: две симпатичные, пикантные девушки рядом, вкусная еда, довольно таки изысканные напитки - так почему нет?
- Давайте выпьем за знакомство! - провозгласил он как можно сдержаннее. Получилось не очень. - Меня зовут Хастер, я студент, а в эту историю попал непонятно как.
- Меня зовут Наора, - привстала в книксене бывшая Прекрасная Герцогиня, - я актриса, а в эту историю я ввязалась за деньги.
- Меня зовут Алики, - не менее изящно повторила ее движения девушка в сером, - я мещанка из Берстара, а в эту историю попала, сбежав из дому.
Хастер довольно хмыкнул. Вот как!.. Он медленно выпил свое вино, почему–то до неприличия внимательно рассматривая "серую" девушку. И вдруг вспомнил!
- А я вас, похоже, видел! - воскликнул он. - Ваше лицо сразу показалось мне смутно знакомым. Я недавно проезжал через Берстар, и… - Он замолчал, потому что вспомнил точно. Он звонко хлопнул себя по лбу: - Небеса! Вчера, на Тополиной дороге! - И тут же подумал, что алкоголь сыграл с ним злую шутку: - Простите, сударыня, - он привстал в поклоне, - я, кажется… вы не подумайте…
- Могли бы и вы не подумать… о Тополиной дороге, - обиженно сказала Алики. - Даже если бы это и было правдой. А вообще–то я ездила на Карамельную мызу.
Наора удивилась: