Глава 7
Когда я вернулся в особняк из бурого известняка, Вулф, покончив с ленчем, уже наслаждался в кабинете своим кофе и книгой. Фриц, да благословит его Господь, сохранил для меня тарелку запеченных в масле рисовых оладьев и немного черносмородинового джема. Обдумав очередность своих действий, я, прежде чем отправиться на доклад к Вулфу, уселся в кухне и прикончил оладьи с джемом, добавив к ним два куска пирога с черникой. Я знал, что Вулф откажется меня слушать, пока я не подкреплюсь. Если бы мой босс имел девиз, то он звучал бы так: "Пища прежде всего, а остальное может подождать".
Когда я с чашкой кофе в руках добрался наконец до кабинета, Вулф был готов меня выслушать. Я представил ему полный отчет обо всем, включая экскурсию по зданию и прилегающей территории. Пока я докладывал, он сидел, смежив веки. Несколько раз он взглянул на меня и лишь однажды скривился, услыхав, что Нелла Рейд самолично вершила суд над Фредом и безапелляционно вынесла приговор. Когда я закончил, Вулф втянул воздух полной грудью и медленно выдохнул.
- К дьяволу! - буркнул он и нажал на кнопку звонка, требуя пива. - Соедините меня с этим попом.
Вулф почему-то считает, что я могу связаться с кем угодно, просто подняв трубку и объявив, что беседовать будет сам Ниро Вулф. Я набрал номер церкви, и мне вновь ответила рыженькая, восседавшая в роскошном фойе. Я попросил Бэя, и меня соединили, не задав ни единого вопроса.
- Приемная доктора Бэя, - ответил приятный женский голос.
- Говорить будет Ниро Вулф, - сказал я, кивая Вулфу. Тот поднял трубку параллельного аппарата.
- Как мне доложить о нем? - последовал вежливый вопрос.
- Думаю, что мистер Бэй знает его, - ответил я, и мы стали ждать соединения. Из трубки нам в уши лилась мелодия церковного гимна, напомнившая мне о днях, проведенных в воскресной школе в Чилликоте. Не знаю, какие чувства пробудились в Вулфе, который вообще не любит пользоваться телефоном, а священных песнопений просто терпеть не может. Но вот гимн прервался и голос с очень легким южным акцентом произнес:
- Барни Бэй слушает.
Я продолжал держать трубку у уха.
- Мистер Бэй, это - Ниро Вулф. Надеюсь, вы слышали обо мне.
- Ну конечно, - ровным голосом ответил Бэй, - мне известна ваша репутация.
- Сейчас я хочу использовать эту репутацию, чтобы оказать на вас давление, сэр. Мне сегодня же необходимо побеседовать с вами.
- У меня как раз выдалось несколько свободных
минут...
- Это должна быть личная беседа, и, рискуя показаться навязчивым, я настаиваю, чтобы мы встретились в моем доме, так как я весьма редко покидаю его.
- Прошу прощения, мистер Вулф, - сказал Бэй еще более ровным голосом, - но у меня менее чем через полчаса должно состояться важное совещание, а вечером я веду занятия в церковной школе для взрослых.
- В таком случае завтра, - произнес Вулф отнюдь не вопросительным тоном.
Бэй молчал. Затем раздался вздох.
- Полагаю, это связано со смертью Роя Мида и с вашим парнем по фамилии Даркин?
- Именно, сэр. И беседа со мной будет только в ваших интересах и в интересах вашей церкви. Уверяю, что без необходимости я не стану затягивать нашу встречу. Мое время, так же как и ваше, бесценно.
Еще один вздох.
- Ну хорошо. Завтра утром я смогу зайти, скажем... в десять тридцать.
- В одиннадцать, - скорректировал время Вулф и назвал собеседнику наш адрес. Бэй согласился без всякого энтузиазма.
- О’кей. Вы добились своего, - произнес я после того, как трубки легли на место. - Я был готов поставить три к двум на то, что ничего не выйдет. Поздравляю.
Вулф, как всякий, любит похвалу, хотя никогда не сознается в этом. Его губы скривились, что могло сойти за улыбку, и затем он обратился к своим книге и пиву. Я же занялся обновлением файла цветочных почек.
На следующее утро Вулф появился в кабинете все же раньше Бэя, обскакав последнего не больше чем на полкорпуса. Было ровно одиннадцать часов, когда скрип лифта возвестил о том, что великий человек совершает восхождение из оранжереи. Едва он переступил порог кабинета, как у входной двери раздался звонок.
- Устраивайтесь как дома, - сказал я ему, - я еще раз сыграю роль дворецкого.
Через стекло двери я увидел Барнаби Бэя, облаченного в такой сногсшибательный светло-серый костюм, что мне сразу захотелось узнать адрес портного. Преподобный был удивительно - вплоть до теплой, но самодовольной полуулыбки - похож на портрет, который я видел сутки назад в храме. Он в одиночестве возвышался на ступенях, хотя за рулем скромного темно-синего седана, стоявшего у тротуара, виднелась чья-то фигура.
Я распахнул дверь и жестом пригласил гостя войти.
- Мистер Бэй, меня зовут Арчи Гудвин, я помощник Ниро Вулфа.
- Ах да, конечно. Ллойд упоминал о вас, - сказал он мягким южным говором, одновременно твердо пожимая руку. - Он сказал, что вы вчера посетили храм. Сожалею, что не смог с вами встретиться, но весь мой день расписан по минутам. Если бы меня предупредили заранее...
Я попросил его не беспокоиться и сказал, что участвовал в экскурсии. Тем временем мы добрались до кабинета, где состоялось взаимное представление. Бэй, почувствовав, что Вулф не поклонник рукопожатий, ограничился кивком и легко опустился в красное кожаное кресло.
Вулф откинулся на спинку своего кресла, внимательно изучая гостя.
- Не желаете ли чего-нибудь выпить? Сам я выпью пива.
- Воды со льдом, пожалуйста, - ответил Бэй. Как и у Моргана, к лацкану его пиджака был приколот серебряный значок в форме шпиля.
- Ваше подлинное имя - Роберт Бэйли, - продолжил Вулф, после того как нажал кнопку звонка, вызывая Фрица. - Почему вы его изменили?
Если этот вопрос и застал Бэя врасплох, то он не подал вида.
- Боюсь, что даже служителям церкви не чуждо тщеславие, - ответил он, пожимая плечами.
Я отметил про себя, как здорово Бэй может смотреться по телевизору. У него было располагающее лицо, а все жесты казались естественными и изящными.
- Еще учась в семинарии в Джорджии, я восхищался Варнавой. Он был сподвижником святого Павла в Антиохии и...
- Мне прекрасно известно, кем он был, - заявил Вулф, прерывая начало лекции по истории религии в свойственной ему изящной манере. - "Муж добрый и исполненный Духа Святого и веры. И приложилось довольно народа к Господу".
Бэй кивнул с улыбкой столь белозубой, что она была способна ослепить собеседника.
- Деяния. 11:24. Вы великолепный знаток Библии.
- Я знаток литературы. Но почему вы изменили фамилию?
- Похоже, вас очень интересуют имена, - благодушно ответил Бэй. - Могу объяснить: мне показалось, что Бэй звучит ярче, чем Бэйли. Но это только часть правды. Главная причина в том, что мой отец оставил семью, когда мне было восемь лет. Никто из нас его с той поры не видел. Моя мама вырастила четверых, работая в двух местах, что отняло у нее по меньшей мере десять лет жизни. Я не мог простить этого человека и не желал носить его имя.
- Но вы весьма заметный представитель веры, в которой прощение - одно из наиболее превозносимых достоинств.
Бэй фыркнул и шлепнул себя ладонью по бедру.
- Мне по сердцу ваша прямота, мистер Вулф, - заявил он без всяких признаков раздражения. - Конечно, вы правы. Неспособность преодолеть гнев на отца приносит мне боль уже много лет. Лишь недавно я сумел, по крайней мере в небольшой степени, побороть злобу. Однако, - добавил он с легкой улыбкой, - за все эти годы я свыкся с именем, которое дал себе в семинарии. Но, насколько я понимаю, вы пригласили меня не для того, чтобы обсуждать мое прошлое.
- Конечно. Наша проблема целиком и полностью относится к настоящему. Я намерен доказать, что Фред Даркин не убивал вашего коллегу.
- Тем не менее все, кажется, свидетельствует об обратном, - сказал Бэй, театрально понизив голос.
- Как бы вы могли охарактеризовать ваши отношения с мистером Мидом? - спросил Вулф после того, как попросил Фрица принести холодной воды Бэю и пива себе.
-- Мы, естественно, были близки.
- Одна из газет предполагает, что он мог стать вашим наследником.
Бэй скрестил руки на груди и прикрыл глаза. Я даже засомневался, не покинул ли он мысленно наше общество.
- Мистер Вулф, - наконец произнес он, - мне крайне трудно говорить о Рое так скоро после... после того, что произошло. Вы не можете представить, какое количество газетчиков и телевизионщиков обрушилось в последние дни на наш храм. И полиция, само собой... Когда вы позвонили, первым моим желанием было отказаться прийти сюда, но, поскольку Ллойд обращался к вам по поводу этих злосчастных записок, я решил, что обязан встретиться с вами.
- У вас передо мной нет никаких обязательств, сэр. Но коль скоро вы затронули этот вопрос, то прошу поделиться своими соображениями по поводу записок.
- Думаю, что это дело рук какой-то эксцентричной личности. Как ни печально, но такие вещи случаются в каждой церкви. Я получал их в свое время даже в своем крошечном приходе в Нью-Джерси.
- Не было ли других недружелюбных посланий в последнее время?
Бэй, как бы размышляя, воздел взор к потолку и затем, опустив свои голубые глаза на Вулфа, ответил: