Дождь все усиливается и переходит в страшный ливень, невозможный в здешних местах, - наверное, такое случается раз в тысячу лет! Целые реки текут по моему плато, бурлят и ревут, как рассерженные медведи, и она смеется, глядя, как я пляшу под дождем…
Мы поднимаемся на Корону несколько часов. Она едет на моей спине, потому что не может идти.
- Тебе тяжело, - время от времени жалостливо говорит она.
- Да ты просто пушинка, - возражаю я, отдуваясь. - Ты обязательно должна это увидеть.
Мы достигаем скалистой площадки на склоне Короны, отдыхаем, потом я беру ее на руки и подхожу к краю.
Она долго смотрит вниз и взволнованно говорит:
- Это так красиво… Это сделал ты?
- Да.
На ресницах у нее дрожит слеза.
- Я люблю тебя!
Вокруг простираются синие дали, окаймленные горами, курятся вулканы, сверкают горные озера, бегут дороги. А на моем плато раскинулась в полете прекрасная белая птица - я рисовал ее пять лет, обнажая нижний, белый, слой пампы.
- Ей нужно второе крыло, - говорит она. - Мы нарисуем его вместе.
- Да. Без крыла не полетишь…
- Будто живая, - восхищается она, и я целую ее.
- Тебе нравится?
- Очень. Смотри!
На мою огромную птицу с неба вдруг падает серебристый диск…
- О боги, как мне благодарить вас?! - потрясенно шепчу я.
Я быстро иду к тропинке, по которой мы только что поднялись.
- Ты не будешь бояться? - спрашиваю я. Она кивает. Я усаживаю ее на теплый камень. - Жди меня здесь, сколько бы ни пришлось ждать!
- Всю жизнь, - успокаивает она.
Я бегу что есть сил к своей птице. Она на месте, как и серебристый диск с белой птицей на боку. Я подбегаю к нему, и навстречу мне выходит мужчина. Мы обмениваемся крепким рукопожатием, он хлопает меня по плечу.
- Сигнал был таким коротким и слабым, офицер, - говорит он. - Если бы не ваша птица… Долго же мы вас искали… Где произошла авария?
Я киваю на соседнюю горную цепь.
- Вдребезги. Еле очухался. Ничего, уже все в прошлом.
- А кто это вас? - помявшись, спрашивает он про мое разбитое лицо.
- Это за дело. Я украл у них солнце.
Понимая, что я шучу, он вежливо смеется.
- Вперед?
- Только заберем мое солнце, - отвечаю я.
Модуль делает над плато круг и подлетает к Короне.
Я бегу по тропинке вверх. Я тороплюсь, как никогда в жизни. Вон она сидит на теплом камне, моя звездочка, моя милая, цветочек, распустившийся весной в горах…
- У тебя зеленые уши! - с радостным удивлением кричит она и болтает в воздухе забинтованными ногами.
На мне зеленые наушники.
- Да! - кричу я, протягивая к ней руки. - До самой земли…
Анахайм смотрел, как Скальд приходит в себя.
- Ну, вам понравилось? Почему молчите?
- А о чем я должен говорить? - Скальд чувствовал себя так, будто пробежал несколько километров.
- Например, о том, что нормальные родители не отдают своих детей в приют.
- Вы, кажется, тоже сирота?
- Что там Шарлотта про меня наболтала? Младенец из космоса… Вы что, всерьез поверили в эту чепуху? В отличие от вас я знаю, кто мой отец.
- Намекаете на что-то мистическое? - заинтересованно спросил Скальд.
- Да что вы. Все достаточно обыденно и неинтересно.
- А как вы относитесь к тому, что открылось мне сейчас?..
- Никак. Это ваши проблемы. Это ведь вы ищете своих родителей, а не я.
Скальд зорко следил за своим собеседником, пытаясь прочесть на его лице нечто большее, чем просто равнодушие.
- Знаете, что я думаю? - вдруг сказал он. - Вы не знаете того, что я увидел.
- Я? Ясновидящий?
- Ага.
- Почему вы так решили?
- Мне понятен ваш психологический тип. Вы не преминули бы обсудить со мной все три истории, пытаясь оказать на меня давление. Но вы молчите. Стало быть, вы не знаете, о чем идет речь. Вы не всесильны. Ваше "ясновидение", как вы его называете, то, что позволяет вам проникать в людские тайны, не имеет отношения к тому, что вы сейчас проделали со мной.
Взгляд у Анахайма стал неприятным, лицо преобразилось - как у хорошего актера - мгновенно и без внешне прилагаемых усилий. Только что он мило улыбался, прищурив серые глаза, и вот уже перед Скальдом сидит жесткий и эгоистичный человек, привыкший внушать страх.
- Вы передали мне ощущения других людей и, полагаю, взамен этого сейчас что-то потребуете от меня, - продолжал Скальд.
- Выходите из игры. Вы в ней лишний, - отрезал Анахайм.
Скальд усмехнулся:
- Почему это? Вы ознакомились с моим досье?
- Мы стоим друг друга. И надеюсь, что мы друг друга поймем.
- Отдайте Селон, и наши дороги разойдутся.
Анахайм тихо засмеялся.
- Вообще я удивляюсь, господин Икс, как вы до сих пор умудрились остаться в живых. Я действительно прочитал несколько раскрытых вами дел. Поражен, без всякого преувеличения. Вы, наверное, иногда не отдаете себе отчет в том, как близки к смерти. Взять хотя бы расследование в компании "Сталь и кораллы". Как вы вообще могли туда сунуться? На дурачка вы не похожи…
- Сказать честно? Мне понравилось название - сталь да еще и кораллы. Звучит так интригующе, романтично…
Лицо у Анахайма дрогнуло.
- Смелые люди вызывают у меня интерес, - сказал он. - Но не советую бросать мне вызов.
- А это уж позвольте решать мне. Конечно, поскольку вы аморальны, вы всегда можете устранить меня. Или моих друзей. Но это будет означать, что вы страшно струсили, Анахайм. И то, что мы слишком близко подошли к разгадке вашей тайны.
- Вам это не удастся.
- Я разгадаю вас, - спокойно сказал Скальд. - Мне кажется, я уже понимаю, каким образом вы передали мне эти три истории.
- Неужели? - В голосе Анахайма впервые прозвучали настороженные нотки.
- А чего вы ожидали? Тем более что этот способ уже давно известен. Я слышал о нем, но сам столкнулся впервые - только что, благодаря вам. Им пользуются и колдуны - не все, правда, а только избранные, в изолированных от цивилизации племенах, - и спецслужбы, когда хотят провести этническую идентификацию попавшего им в руки чужого агента. Чтобы установить личность человека, активизируют его генную память. Тогда современное, глубоко законспирированное сознание вытесняется сознанием - или сознаниями - его предшественников. Шпион начинает говорить на родном языке. Чего проще тогда вычислить его планету? О, какие коллизии тут могут развернуться… Но это большой риск - люди с неустойчивой психической организацией в результате таких манипуляций могут вообще лишиться памяти. Слава Богу, со мной этого не произошло…
Лицо у Анахайма стало злым.
- Как печально, Скальд, что вы идете на поводу своих заблуждений.
- Черт возьми! Так вы хотите оспорить?
- Я передал вам ощущения этих людей простым, чисто символическим, прикосновением руки.
- Символическим? От которого на моей руке остался след? - Скальд показал крошечную точку на своей правой ладони. - Это след от инъекции, которую вы мне поставили, пожав руку. Вы ввели мне какой-то препарат, стимулирующий мою генную память.
- Вы не могли бы прикоснуться ко мне снова? - процедил Анахайм.
На губах Скальда заиграла улыбка.
- Надеюсь, вы не введете мне яд? - простодушно заметил он и привстал, протягивая Анахайму руку.
Тот протянул свою, но рука Скальда схватила пустоту. Анахайм сидел напротив, но не имел своей телесной оболочки…
- Я же не дурак, чтобы тащиться сюда из другого сектора, - с усмешкой сказал он.
Скальд покачал головой.
- Вы были здесь, Анахайм. Вы и сейчас здесь, где-нибудь в этом здании. Когда я вошел в транс, вы встали и ушли, решив продолжить разговор со мной голографическим способом, на безопасном расстоянии, - мало ли, как поведет себя человек в измененном состоянии сознания… Вдруг мне захочется дать волю эмоциям и откусить вам ухо?
- Значит, вы убеждены, что я не знаю об увиденном вами? - Голос у Анахайма стал внезапно усталым и равнодушным - словно разговор ему надоел.
- Убежден.
- Забавным был тот тип, который хотел только брать от женщины, ничего не давая взамен, а потом страдал, удивлялся, что больше никто его не любит. Это я про варежки.
- Я понял…
- Ну, - фыркнул Анахайм, - пошелестит своими бумажками и утешится в конце концов. Для таких деньги - лучшее лекарство.
- От любви?
- Ото всего.
- Вы рассуждаете как поэт, - с иронией сказал Скальд.
- А вам я кажусь монстром? Просто я давно уже понял, господин Икс, что есть, есть вещи, которые нельзя купить.
- Вы произносите это с какой-то радостью. Или мне показалось?
- Не показалось. Если бы я мог купить все, что ни пожелал, моя жизнь потеряла бы всякий смысл.
Скальд кивнул:
- Вполне вписывается в ваш жадный до развлечений стиль жизни.
- Видите, мы с вами уже приходим к взаимопониманию. Вторая история практически не интересна - человеческая природа надоедливо однообразна. Героями восхищаются, но не все рвутся стать ими. Многие, ох, многие хотят отжить свою жизнь без всяких там хлопот и риска, не так ли? Это я про ту добровольческую армию, благородный десант на чужую планету, подвергающуюся подлым атакам нехороших зеленых человечков.
- Вы не могли бы воздержаться от подобных комментариев, Анахайм?