- Я выразился фигурально, господин следователь. Мой сын без пяти минут гражданин Нона. Месяц назад мы покинули Титуан. Возможно, вы представляете себе, каково перевозить животных с планеты на планету. Этого и врагу не пожелаешь. Больше семидесяти дней мы оформляли справки, добывали разрешения у ветслужб, прошли массу тестов и контролей, а когда наконец очутились в космопорте, оказалось, что температурный режим боксов для транспортировки животных не соответствует санитарным нормам. Хорошо себя там чувствовал только Чунка, наш белый медведь. Я потребовал у ответственных служб космопорта исправить положение дел, но на меня тут же натравили патруль. Вы, конечно, знаете, господин следователь, что к власти на Титуане недавно пришла партия "Вперед-вперед!", проповедующая откровенно милитаристские взгляды, - грубые солдафоны, напрочь лишенные представления о чести… В результате у нас чуть было не отобрали визы, меня самого ударили по лицу, а моего помощника назвали черномазой дрянью…
- Это подтверждено документально?
- Конечно! Я немедленно подал жалобу в полицейское управление Эбеля. Но мы сразу отбыли на Нон, потому что хотели как можно скорее покинуть планету, где так грубо попирают человеческое достоинство и не гарантируют своим подданным самые элементарные права! - Голос Леона преисполнился такого пафоса, что Геп сразу вспомнил выступления отца в цирке, перед публикой, которую Леон мастерски умел обольщать, когда был в ударе. Не было случая, чтобы эта его патетика при объявлении номеров оставила кого-нибудь равнодушной. Геп взглянул на следователя - тот посуровел лицом, а в глазах его промелькнуло выражение, похожее на сочувствие.
- Что было дальше, господин Леон?
- Три дня назад мы подали прошение правительству Нона о предоставлении нам политического убежища.
- Почему вы ждали так долго? Целый месяц?
Умные люди подсказали наконец Леону, как ускорить процесс получения визы на Порт-О-Баск. Выход был простым - сменить подданство. Когда Леон заикнулся об этом, Геп только пожал плечами. Его давно перестала интересовать родина, планета социальных контрастов и мелких локальных драчек за власть, у которой все было в прошлом, а впереди - возможность поправить дела только путем запугивания одиноких или впавших в зависимость планет своим действительно мощным, но стремительно устаревающим военным потенциалом. Титуан был скучен, грязен и до отвращения нищ. Но то, что отец подал прошение об изменении подданства, сын Леона слышал впервые. Впрочем, это было и неудивительно - Геп никогда не испытывал желания ходить по кабинетам, все его документы находились у Леона, который действовал по доверенности.
- Итак, почему вы не подали прошение сразу? - настойчиво повторил следователь, начиная буравить Леона взглядом.
- Мы ждали результатов полицейского расследования по моей жалобе, господин следователь. Нормальные люди расстаются со своей родиной только тогда, когда их вынуждают сделать это. - Голос у Леона снова зазвенел. Геп потупил взор. - Три дня назад я получил наконец ответ с Титуана. - Это было чистое и счастливое совпадение. Леон зашел в посольство своей планеты за какой-то очередной справкой, там ему заодно вручили и ответ из полицейского управления Эбеля, а в коридоре он повстречал бывшего соотечественника, который дал совет просить подданства Нона. - Взгляните, господин следователь… - Леон дрожащей рукой достал из внутреннего кармана пиджака крошечный диск письма. Следователь вставил его в компьютер. - Они пишут, что у меня был дерзкий взгляд! Как будто это их извиняет! Скажите, могли ли мы - я, мой сын и господин Джиб Янна - более сомневаться в необходимости как можно скорее обрести новую родину?! - Леон скорбно склонил седую голову.
Следователь внимательно ознакомился с письмом и сделал по компьютеру несколько запросов.
- Ваша просьба о получении подданства Нона была удовлетворена шестнадцать минут назад, господа, - удивленно хмыкнул он. - Леон вскочил и бросился обниматься с сыном и Джибом, которые тоже не преминули изобразить бурную радость. - Чтобы получить новые удостоверения, вам необходимо посетить посольство Нона в Драктоне. Что ж, я рад, что первым сообщаю вам эту новость… Это в корне меняет ситуацию. Наша планета заботится о своих соотечественниках, господа! - торжественно произнес следователь. - Думаю, господин Сагриш, вам необходимо подать апелляцию в высшие судебные органы Нона, и, вполне вероятно, смертную казнь вам заменят пожизненным заключением.
Леон без сил опустился на стул.
- И это все, что можно сделать для моего сына?.. - растерянно спросил он.
Йюл выступил вперед и низко поклонился военному. Тот задумчиво посмотрел на него, потом подсел к компьютеру и защелкал кнопками.
- Желаете внести за господина Сагриша ВОСЕМЬСОТ ТЫСЯЧ кредиток, господин Рикани? - с большим сомнением сказал следователь, обнаружив нужную информацию.
Йюл с достоинством поклонился…
- Он пришел сюда почти раздетый, голодный, с этой странной прической. Я кормил его вчерашней фасолью. Он ел с такой благодарностью, если не благоговением, с таким одухотворенным видом, словно я дал ему амброзию, пищу богов… А сегодня он заплатил за тебя восемьсот сорок одну тысячу пятьсот кредиток. Разве такое возможно? Это нормально? - Леон с тревогой смотрел на сына.
- Ты хочешь спросить, здоров ли он? - Геп, лежа на кровати, глядел в потолок. - Душевно он здоровее нас с тобой.
- Но как мы расплатимся с ним?!
- Мы купим ему билет на Порт-О-Баск. Оформим визу.
- Разве он сам не в состоянии это сделать?
Геп устало потер лицо ладонями.
- Отец… Законы его… его братства, - нашел он нужное слово, - запрещают просить или использовать собственные средства для своих целей. Он только может - и должен - принимать чужую помощь, предложенную от чистого сердца. Это момент доверия к людям, вера в поддерживающую силу добра. Они, зеленоголовые, так думают, понимаешь?
- Мы в большом долгу перед этим человеком, сын. Наши гастроли теперь отменяются, - Леон вздохнул, - но я напишу письмо Фрайталю с просьбой помочь господину Рикани.
- Как, Фрайталь еще жив?
- Когда человек живет в ладу с самим собой, у него счастливая старость.
- Только не на Порт-О-Баске… - пробормотал Геп.
5
Ютика смотрела на себя в зеркало, которое ей только что подарил Остин. Он сказал, что это зеркало волшебное - оно сделает ее еще более красивой. Она надменно спросила:
- Ещё красивее?..
Ему понравилось, он засмеялся своим чудесным смехом. Она надеялась, что он поцелует ее, но он лишь сказал, что сегодня вечером приглашает ее на прием. Сердце у нее сладко заныло, но она не подала вида, что волнуется.
Оба вели себя так, словно не было вчерашнего упоительного дня, когда они летали в горы смотреть на цветные водопады, и не было вечера и бесконечной ночи, после которой у нее припухшие губы и этот горячий блеск в огромных карих глазах. Она была без ума от него, но Гелль, ее служанка, женщина с опытом, пережившая бесчисленное множество любовных историй и даже теперь, на закате своих дней, не упускавшая возможности пофлиртовать, сказала, что сегодня она должна быть холодна с ним, если не хочет потерять.
Она не хочет. Поэтому когда Остин ушел, Ютика встала перед огромным зеркалом, где в нескольких плоскостях кружились виртуальные изображения ее прелестной фигурки - так она могла видеть себя со всех сторон одновременно, во всевозможных ракурсах, исключающих искажения. Как обезьянка, она придавала своему личику самые разные выражения - от презрительного недоумения, когда все существо женщины выражает негодование и обиду, до снисходительной улыбки краешками губ, когда она поощряет ухаживания.
Потом дело дошло до нарядов. Нужно было выбрать самый подходящий - чтобы он был дорогим, но это не бросалось в глаза, чтобы он был красивым, но не слишком, чтобы в свои двадцать лет она не выглядела в нем на девятнадцать или двадцать один, чтобы он очаровывал, но не подавал напрасных надежд, чтобы она себе в нем нравилась, и очень, но самое главное - чтобы Остин был сражен наповал…
Задача казалась неразрешимой, через час Ютика просто отчаялась, поняв, что путь к сердцу самого дорогого для нее человека заказан по причине несовершенства ее гардероба из шестидесяти платьев. Когда это стало очевидным, девушка смахнула слезы и призвала на помощь Гелль. Та немедленно выпроводила ее из комнаты, заперла дверь и, завалившись в кресло, с наслаждением выкурила сигарету. Без всяких угрызений совести подремав с полчаса, Гелль не глядя взяла из гардероба первую попавшуюся тряпку и вызвала хозяйку. Ютика примерила платье и бросилась спасительнице на шею…
В обязанности Витациса входил контроль за веселящимися гостями. Осуществлял он его с ненавязчивой тщательностью, неизменно вызывавшей у начальства одобрение. Он умудрялся вести светскую беседу, фланировать от одной группы гостей к другой, говорить дамам комплименты, смеяться, острить и все время удерживать в своем поле внимания огромное количество самого разного люда, порой довольно экзотического, ведь приемы босса славились своей экстравагантностью. Здесь никому не приходилось скучать - у хозяина всегда был наготове какой-нибудь фокус или выходка, которую в течение всего званого обеда гости ждали с нетерпением.
Сегодняшний прием не должен был стать исключением. Но судя по появлению в зале лиц с весьма подозрительной внешностью, в вызывающе безвкусных одеждах, хозяин снова решил устроить так называемое хождение в народ, когда высший свет Порт-О-Баска был безжалостно забыт, а главный упор делался на заигрывание со всяким отребьем из тимминсов, коренных жителей планеты. Понятно, почему, - третья фаза луны близилась к своему завершению.