У Бейтса начало позванивать в голове и ломить виски. Сказывалась разреженность воздуха. Но в этот момент дорога очень кстати выбралась на перевал, с которого стремительным серпантином бросилась в скрытую веселыми кучерявыми облачками долину. Через 20 минут головокружительного спуска, вызвавшего не менее сильные ощущения, чем недавнее падение в "воздушную яму", асфальтовая лента распрямилась и легла на дно долины. Бейтс с наслаждением вдыхал жаркий, влажный воздух, напоенный тысячей манящих ароматов. Вокруг густой стеной стояли банановые заросли, отгороженные от шоссе красно-бело-малиново-розовой пеной цветущих кустов бугенвиллы.
Тут и там у дороги высились горы апельсинов, мандаринов. На шестах, лежавших поперек надежно, на века, врытых в землю столбов, висели гроздья бананов. Над ними гудели рои мух, и поэтому торговавшие фруктами голопузые мальчуганы сидели в теньке чуть поодаль. Машину подбросило на ухабе, и из-под водительского сиденья выполз потертый приклад короткоствольного автомата. Безразличным пинком сеньор Хорхе загнал его назад. Бейтс про себя фыркнул от смеха. Романтика тропической глубинки, где мужчины словно дети не расстаются с оружием, где девушки скромно опускают глаза, встретившись со взглядом незнакомого мужчины, а морщинистые и щетинистые старики коротают солнечные дни за бутылью теплой водки из сахарного тростника, - эта романтика брала Бейтса за душу. В чем-то астронавт сам был большим ребенком…
Машина съехала на обочину и плавно остановилась.
- Вам туда. - Сеньор Хорхе показал на две колеи, уходившие в банановые заросли.
- А вам? - искренне удивился Бейтс.
Его провожатый ткнул большим пальцем через плечо, и в глазах у него мелькнула лукавая искорка:
- А мне - назад. Идите прямо, вас встретят.
- Но далеко идти-то? - уже с некоторым раздражением поинтересовался астронавт.
- Идите, идите, - мягко ответил сеньор Хорхе, явно давая понять, что излишняя любознательность в данном случае совершенно неуместна.
Бейтс взвалил на плечо туго набитую дорожную сумку, подхватил чемодан - слава богу, в Майами хватило ума снять с себя теплые вещи - и зашагал по правой колее. Едва преодолев полсотни метров, он почувствовал, что обливается потом, но только стиснул зубы и прибавил шаг. Сеньор Хорхе пошарил под сиденьем, вынул приемопередатчик и коротко бросил: "Встречайте".
Мало-помалу Бейтс отрегулировал свой организм и быстро подсох. Дорога шла в тени мощных банановых пальм, тяжело шевеливших огромными листьями под слабыми попытками ветерка проникнуть в их заросли. Укрывшиеся там от палящего солнца апельсиновые деревца были усеяны желтыми, зелеными и оранжевыми шарами. На ветке сидела маленькая мартышка и невозмутимо грызла сочный апельсин. На разные голоса пели сновавшие по веткам маленькие яркие птички. Ни они, ни мартышка не обратили на астронавта ни малейшего внимания.
Примерно через километр дорога вышла к трехэтажному ветхому особняку с башенками, балконами и выщербленной мраморной лестницей, увенчанной пышными букетами сорняков в трехобхватных гипсовых вазах-клумбах. Особняк стоял на берегу просторного пруда, окаймленного деревянной, изрядно подгнившей "набережной". Вода в пруду была плохая, черная.
Из банановых зарослей мимо пруда тянулись ржавые рельсы узкоколейки. На рельсах стояла дрезина с бензиновым моторчиком. В ней сидели двое - бородатый и лохматый субъект, похожий на огромную обезьяну, и вполне нормально сложенный сеньор с пижонскими усиками в новом, тщательно отутюженном пятнистом комбинезоне. На коленях у обоих ненавязчиво лежали автоматы уже знакомой Бейтсу модели.
Астронавт остановился в некоторой нерешительности.
- Смелей, гринго, смелей, - неожиданно приятным баритоном позвал его "обезьяна" и доброжелательно улыбнулся. Бейтс подошел к дрезине, поставил вещи на землю и вопросительно посмотрел на встречающих. Ему как-то расхотелось общаться с ними.
- Давайте не будем терять времени, - предложил пижон в комбинезоне и положил руку на автомат. Бейтс пожал плечами, остановив взгляд на холеных, тонких пальцах пианиста, барабанивших по вороненой стали. - Вы хотите встретиться с вашим соотечественником, человеком очень влиятельным и в нормальных условиях для вас недоступным?
- Да.
- При этом вы хотите просто поговорить на интересующую вас тему?
- Да.
- И вовсе не собираетесь его убивать?
- Нет.
- И согласны вести себя так, чтобы мы все были убеждены в искренности ваших добрых намерений?
- Да.
- Что именно вас интересует?
Бейтс несколько мгновений колебался:
- Я хочу узнать его мнение по одному очень важному для меня вопросу.
- Сколько времени вы хотите для беседы?
- Столько, сколько получится.
- Мы можем предложить десять минут.
- Согласен.
- Вам предстоит пройти еще одну проверку.
- Согласен.
Повинуясь команде пижона, Бейтс повернулся лицом к черному пруду и спустя секунду почувствовал укол под лопатку. Маслянисто-гладкая поверхность воды встала вертикально и ударила астронавта в лицо. Лохматый аккуратно положил обмякшее тело на дрезину, рядом с сумкой и чемоданом. Затарахтел моторчик, и дрезина неспешно покатилась по ржавым рельсам, нырявшим в зеленый мрак банановых зарослей.
Медельин, влажно
Очнувшись, Бейтс долго таращил глаза, силясь вспомнить, где он и зачем, и как попал сюда. Но звон миллиона дребезжавших колокольчиков бился в ушах и никак не давал сосредоточиться. Голова раскалывалась, ныли суставы, скорее даже не ныли, а чесались, гадко так чесались, изнутри… Перед глазами неожиданно появилась бородатая рожа "обезьяны", но, странно, на этот раз она показалась Бейтсу вполне добродушной. Рожа показала белые ровные зубы и очень ловко воткнула ему в руку одноразовый шприц. "Улыбается", - дошло до Бейтса с некоторым опозданием.
Через час астронавт пришел в себя окончательно и с помощью "обезьяны" определил свои приблизительные координаты во времени и в пространстве. Поскольку допрос с применением абсолютно эффективных химических веществ не выявил никаких скрытых планов Бейтса в отношении таинственного незнакомца, астронавт был доставлен в то место, где могла состояться их встреча.
Нельзя сказать, чтобы столь лаконичные подробности удовлетворили любознательность Бейтса, но, с другой стороны, кое-какое представление о сложившейся ситуации они дали. И на том спасибо.
Астронавт подошел к окну. Судя по рекламным щитам, он по-прежнему находился в Колумбии. Проанализировав их содержание, он хоть смысла и не понял, так как не знал языка, но пришел к выводу, что город называется Медельин. Бейтс не имел ни малейшего представления, в какой части страны он находится, но все из той же рекламы установил, что отсюда летают самолеты в Америку.
Окно смотрело на площадь, по периметру которой застыли в торжественном величии дворцы и соборы эпохи испанского колониального господства, осененные пышными кронами могучих пальм, - вероятно, их ровесников. Впереди, пробивая поля красных черепичных крыш, тянулись вверх ростки небоскребов, довольно, впрочем, хилые. Но они выглядели лишь крохотным островком в озере приземистых домиков, заполнившем лощину меж цепями высоких холмов. Озеру было тесно, и его волны-кварталы тут и там словно выплескивались на крутые склоны. Прохожие шли по улице неторопливо. В дверях многих домов стояли кресла-качалки с безмятежно дремлющими горожанами. В целом вид навевал романтическое настроение и Бейтсу понравился.
Контакт был назначен на вечер. Бейтс в компании "обезьяны" потягивал пиво в небольшом уличном кафе на площади с дворцами и пальмами. Пижон с усиками, одетый на сей раз в ослепительно белую тройку, делал вид, что пьет кофе за соседним столиком. Уловив какое-то ему одному понятное движение на другой стороне площади, пижон откинул стул и почти бегом ринулся туда, не обращая внимания на поток машин. Направление движения белой фигурки сужало сектор поиска, и Бейтс быстро обнаружил цель. К ярко освещенному подъезду гостиницы подрулил большой "кадиллак" с зеркальными стеклами. Копия "обезьяны", но только гладко выбритая и одетая в темный костюм, предупредительно открыла заднюю дверь и настороженно растопырилась, сверля глазами прохожих.
Из вестибюля гостиницы неторопливо вышел элегантно одетый мужчина в сопровождении не менее элегантно одетой женщины и еще одной "обезьяны". Пижон перехватил их у самой машины. Мужчина на мгновение задержался, чуть склонил голову, очевидно слушая пижона, и тут же прервал его досадливо-властным взмахом руки. Разговор был окончен. Дверца захлопнулась, лимузин тронулся с места.
Горячая волна ударила Бейтсу в лицо. Совершенно не соображая, что он делает, астронавт достал бумажник и протянул бородачу две стодолларовые купюры:
- Сходи, отлей.
"Обезьяна" сощурил глаза, почесал бороду и, взяв деньги, грузно поднялся из-за стола. Тремя прыжками Бейтс домчался до края тротуара и яростно замахал обеими руками. Ослепленный азартом погони, он чуть не угодил под колеса таксиста, заинтригованного столь бурным проявлением чувств возможного клиента. Астронавт, едва плюхнувшись на продавленное и латаное-перелатаное сиденье, прохрипел: "Лимузин, гранд, черный", - и почему-то для убедительности задвигал согнутыми в локтях руками, будто имитируя паровоз.