- Да ну его, и впрямь надоело разводить турусы на колесах, - ответил Раков на недоумевающий вопрос Бейтса о причине столь молниеносной ретирады Литтона. - Стоит завести разговор о системе управления, как у американцев отнимается язык. Нам, конечно, кое-что известно об их планах. А им, значит, страшно хочется узнать, что же именно нам известно. Но никак не удается внести ясность. Вот чтобы не сболтнуть лишнего, и вовсе держат язык за зубами. Ну, привет, старина, увидимся вечером на коктейле…
Вернувшись в гостиницу, Бейтс решил, что настало время пораскинуть мозгами. Для этого сначала требовалось расслабиться, освободить голову от накопившегося за день напряжения.
Астронавт включил горячий душ и, забравшись в ванну, уселся так, чтобы струи воды барабанили по голове и плечам. Закрыл глаза.
…Шорох дождя. Капли шлепаются о воду. Широкая грязная река бурлит перед глазами. Вода мутная, полна ила. На другом берегу густые джунгли. Серо-зеленая плотная стена, размытая кисеей дождя. На общем фоне выделяются только три пальмы, тяжело взмахивающие копной огромных перистых листьев. Пальмы похожи на вертолеты. Очень похоже шуршат.
Небольшой круглый бассейн, облицованный кафелем. На воде - рябь от дождевых капель. Поверхность ее на уровне глаз, и видно, что на высоте нескольких сантиметров плавает полоска тумана, созданного разбивающимися каплями. Тело подвешено в воде, оно невесомо и неосязаемо. Дождь барабанит по голове.
Рядом плавает высокий бокал, для непотопляемости вдетый в пластиковый квадратик. В бокале ром. И дождевая вода. С каждым глотком рома меньше, а дождя больше. Но все равно вкусно.
Это было где-то во Вьетнаме. Сделав за один день восемь вылетов, сбив два вьетконговских МиГ-21 и утопив торпедный катер, Бейтс заработал трехдневный отпуск. Прямо с борта авианосца его вертолетом забросили в какой-то офицерский клуб, от которого в памяти только и осталось, что круглый бассейн с плавающим в нем стаканом. Бейтс так здорово расслабился тогда, что прямо в воде заснул как убитый. Причем, удивительное дело - не захлебнулся. Его выудили вечером, не очень-то бережно отволокли в номер, но он все равно проснулся только утром.
С тех пор минуло два десятка лет, но Бейтс по-прежнему обожал имитировать то неповторимое ощущение.
Струи кипятка барабанили по голове, мало-помалу смывая стоящую перед мысленным взором бледную и зыбкую картину, растворяя и мутную реку, и джунгли, и пальмы-вертолеты. Бейтс сделал воду прохладнее. Голова заработала как двенадцатицилиндровый двигатель "феррари".
"К чему ты стремился? Удрать из Нью-Йорка. Удрал. Зачем приехал в Вену? Этот вариант казался не менее логичным, чем любой другой.
Зачем ты пробился на конференцию? Чтобы убить время хоть с какой-то пользой.
Какую пользу ты получил? Узнал кое-что новое для себя.
Что именно? Наши не любят разговоров о системе управления космическим оружием.
Что ты собираешься делать дальше? Возвращаться рано. Значит, продолжать убивать время.
Как? Например, постараться узнать побольше о том, о чем знать не полагается. О системах управления космическим оружием. Так, для расширения профессионального кругозора.
От кого? Я знаю двоих людей, которые, очевидно, в курсе. Литтон наверняка откажется говорить, как это уже случилось в Колумбии. Раков - шансы равные, пятьдесят на пятьдесят. Значит, надо попробовать…"
Бейтс рывком поднялся на ноги, выплеснув полванны на пол. Литтон в курсе работ над системами управления. Литтона рекомендовала Шеррил как человека, способного объяснить причину рождения таинственного облака, этого мерзкого "гриба", время от времени все всплывающего перед глазами. Так, может… Компьютеры - и Литтон. "Звездные войны" - и Литтон. Облако - и опять Литтон.
Смыв оцепенение ледяной струей душа, Бейтс в десять минут побрился, оделся и пулей вылетел на улицу.
Разговор с Раковым был долгим и трудным, полным дипломатических маневров. Наконец Бейтс не выдержал и выпалил без обиняков: "Георгий, мне нужна встреча с профессионалом по военнокосмическому применению компьютеров. Я не милостыню прошу, а предлагаю торг. Я готов рассказать о том, о чем вы наверняка не знаете, - о таинственном облаке, которое я видел своими глазами. Оно, возможно, имеет куда более жуткую природу, чем я предполагал…" Русский попросил перезвонить ему на следующий день часа в три.
Телефонный разговор получился лаконичным.
Раков: Тебе приходилось отдыхать в Болгарии?
Бейтс: Да нет, как-то ни разу не был там… М-да… Хотя это, пожалуй, интересный вариант.
Раков: А не хочешь слетать на пару дней? Правда, уже не сезон. Но, с другой стороны, море еще довольно теплое, а туристов уже мало.
Бейтс: Да я бы с удовольствием, но как все это организовать? Да еще так быстро…
Раков: Ну, об этом не беспокойся, у меня в Болгарии много друзей. О’кей?
Бейтс: О’кей.
Именно в таком виде прочитал запись разговора двух космонавтов Координатор. Расшифровку перехвата он получил наутро, перед самым вылетом назад в Штаты. И, устроившись в плюшевом кресле своего личного самолета "Джетстар", долго изучал ее, сосредоточенно наморщив лоб.
Бейтс в это же самое время вертелся в узком и жестком кресле "Ту-154" болгарской авиакомпании "Балкан", тщетно пытаясь хоть как-то уложить свои долговязые конечности. Через четыре часа после разговора с Раковым портье принес ему небольшой пакет. Внутри находился обратный билет на рейс до Варны, полностью оформленный вкладыш туристической визы и небольшое послание русского космонавта.
По иронии судьбы, проявившейся в прихоти авиадиспетчеров, "Ту-154" и "Джетстар" стояли на соседних стоянках крыло к крылу. Но и Бейтс, и Координатор были слишком глубоко погружены в свои мысли, чтобы глазеть по сторонам. По иронии все той же, ставшей для них общей, судьбы, они думали друг о друге.
Глава III
По раскаленным углям
Варна, ветер с дождем
По действиям пилота, заходившего на посадку круто и быстро, с подобранными закрылками, и переваливанию самолета с борта на борт, астронавт понял, что дует порывистый и довольно сильный боковой ветер. Однако, когда самолет приземлился и Бейтс вышел на трап, после сырого холода поздней западноевропейской осени и дождь, и ветер показались теплыми.
В десять минут завершив паспортные и таможенные формальности - которые оказались именно формальностями, и не более, - Бейтс прямехонько попал в объятия толстого улыбчивого болгарина по имени Васил. Астронавт прилетел с одной большой спортивной сумкой (он как улетел с ней в Колумбию, так и путешествовал теперь по всей Европе), что избавило от неизменно тягостного ожидания того момента, когда желанный чемодан наконец-то выплывет из зева транспортерного люка.
Выйдя из здания аэропорта, Васил пронзительно свистнул, махнув несколько раз рукой. К бровке тротуара тут же подрулило такси с шашечками на боках и опознавательным фонариком на крыше. На крышке багажника Бейтс заметил табличку с надписью "ЛАДА-1300 сл". О такой марке он даже не слышал. Машина выглядела не новой и не старой и внешне абсолютно ничем не выделялась среди сотен подобных таксомоторов, колесивших по улицам Варны.
Васил грузно опустился на переднее сиденье; астронавт устроился сзади. Машина неожиданно резво тронулась с места. Бейтс прислушался - двигатель работал ровно и басовито, намекая на таящийся в нем запас мощности. Поглядывая в окошки на городские кварталы, Бейтс незаметно рассматривал салон такси. Ничего необычного, кроме двигателя, он не обнаружил.
Ехали быстро. Временами даже очень быстро. Выбравшись из тесных улиц городского центра, шоссе взлетело на стометровую высоту моста Хана Аспаруха, изогнувшегося изящной километровой дугой над промышленной зоной судоремонтного завода и поймой Варненского канала, а затем словно расправило плечи в автостраду с широкой разделительной полосой. Бейтс взглянул на приборную доску. Спидометр устойчиво показывал 150 километров в час, а стрелка тахометра подрагивала около отметки 3200 оборотов в минуту. Двигатель работал удивительно ровно и мощно для своих 1300 "кубиков". Бейтс не смог сдержать любопытства.
- Васил, это что, болгарская машина?
- Нет, советская.
- О, я не думал, что русские делают такие мощные двигатели…
Васил спросил о чем-то по-болгарски у шофера и перевел астронавту его ответ:
- У этой машины двигатель от БМВ 320 мощностью в 107 лошадиных сил и пятискоростная коробка передач той же фирмы.
- А-а-а, - протянул Бейтс. Все встало на свои места, и он с невинной улыбкой задал следующий логичный вопрос:
- А что, много в Варне такси с такими двигателями?
- Да нет, немного, - со столь же невинной улыбкой ответил ему в тон Васил, весело глядя прямо в глаза. Бейтс понял, что проявлять дальнейший интерес к таксомоторному хозяйству Варны совершенно бесперспективно.
Километрах в 10 от красавца моста автострада вновь превратилась в обычное шоссе со встречным движением, к тому же довольно узкое. Шофер сбавил скорость, но не слишком. Причем он не особенно утруждал себя соблюдением правил движения. Профиль шоссе был спроектирован с большим знанием дела - все виражи, даже незначительные, имели точно рассчитанный наклон покрытия, словно на гоночной трассе. Это позволяло безопасно преодолевать их на значительно большей скорости, чем могло показаться разумным. Повороты закручивались в головокружительную спираль, шоссе то ныряло в туннель окружавшего его не только с обочин, но и сверху леса, то выскакивало на склоны холмов, с которых открывалась перспектива на десятки километров.