ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ
Беллетрицейские хроники
Мисс Сингх воспользовалась шансом и собрала несколько судмедэкспертов-стажеров, знакомых ей по Кладезю, на импровизированный семинар. Они все сидели как завороженные, пока я излагала имеющиеся у меня ограниченные сведения по их профилю. Спустя четыре часа мне, донельзя измученной, удалось смыться. Домой я попала уже вечером. Я открыла дверь в гидросамолет и сбросила туфли. Пиквик кинулась приветствовать меня и принялась возбужденно дергать за штанину. Я проследовала за ней в гостиную и затем была вынуждена ждать, пока она припомнит, где оставила яйцо. Наконец мы обнаружили пропажу под стойкой с аппаратурой, и я поздравила свою любимицу, несмотря на отсутствие каких-либо внешних изменений в предмете восхищения.
Наконец меня отпустили на кухню. ибб и обб весь день изучали пособие миссис Битон, и теперь ибб пытался приготовить стейк "Диана" с картофелем-фри. Лондэн не раз готовил его для меня, и я внезапно почувствовала себя очень маленькой и одинокой, заброшенной так далеко от дома, что с тем же успехом могла бы находиться на Плутоне. обб наносил последние штрихи на четырехъярусный свадебный торт.
- Привет, ибб, - сказала я, - как дела?
- Какие дела? - переспросил генерат, как всегда понявший мой вопрос буквально. - И я обб.
- Извини… обб.
- Почему ты извиняешься? Ты что-то натворила?
- Не важно.
Я уселась за стол и открыла доставленный пакет. Мисс Хэвишем прислала мне текст "Стандартного беллетрицейского вступительного экзамена". Беллетриция являлась полицейским агентством внутри литературы, и попала я туда почти случайно: мне надо было извлечь Джека Дэррмо из "Ворона", и поступление в агентство казалось лучшим способом овладеть необходимыми для этого навыками. Но беллетриция запала мне в душу, и теперь я очень серьезно относилась к поддержанию незыблемости печатного слова. В ТИПА мне приходилось заниматься тем же самым, только с другой стороны. Но в данном случае меня поразило, что мисс Хэвишем оказалась не права: я не была готова к полноправному членству.
Пухлый том содержал пять сотен вопросов, причем почти на каждый имелось несколько вариантов ответа. Я заметила, что экзаменационный материал оснащен устройством автоматического контроля времени: стоило открыть книгу, как стрелки в верхнем левом углу начали отсчитывать минуты от положенных двух часов. Вопросы были в основном по литературе, и с ними у меня трудностей не возникло. С законами беллетриции дело обстояло хуже, тут мне могла потребоваться консультация мисс Хэвишем. Я приступила и десять минут спустя добралась до вопроса номер сорок пять: "Какой из нижепоименованных поэтов никогда не использовал запрещенное слово "величавый" в своем творчестве?" - когда раздался стук в дверь, сопровождаемый раскатом грома.
Я захлопнула экзаменационную книжку и открыла дверь. На пирсе топтались три облаченные в грязное рубище уродливые старые карги. Их костлявые физиономии покрывала грубая бородавчатая кожа. Как только дверь отворилась, они тут же начали хорошо отрепетированное действо.
- Когда все трое мы сойдемся вновь, - произнесла первая ведьма, - у Тарбера, Вудхауза иль Грина?
- Когда уляжется переполох, - откликнулась вторая, - когда сплетем рассказа паутину!
Повисла пауза, пока вторая ведьма не ткнула локтем третью.
- Когда на Эйр закат сойдет, - произнесла та поспешно.
- А где?
- Сюжетный поворот.
- Там ждет нас встреча с Нонетот!
Они умолкли, а я уставилась на них, не понимая толком, чего от меня ждут.
- Спасибо большое, - произнесла я наконец, но первая ведьма пренебрежительно фыркнула и сунула ногу в дверь, когда я попыталась закрыться.
- Погадать вам, милая барышня? - спросила она, а остальные две омерзительно закудахтали.
- Честно говоря, не думаю, - ответила я, выпихивая ее ногу. - Может быть, в другой раз.
- Привет тебе, мисс Нонетот! Привет тебе, Суиндона гражданин!
- Честно, мне очень жаль… да и мелочь закончилась.
- Привет тебе, мисс Нонетот, беллетрицейский полноправный, - ты скоро станешь им!
- Если вы не уйдете, - сказала я, начиная раздражаться, - то…
- Привет тебе, мисс Нонетот! И быть тебе Глашатаем самим!
- Конечно быть. Давайте убирайтесь, вы, убогие болтуньи! Доставайте своей чепухой кого-нибудь другого!
- Шиллинг! - сказала первая. - И мы скажем тебе больше… или меньше, как захочешь.
Я закрыла дверь, невзирая на их ворчание, и вернулась к своим вопросам. Но только я покончила с сорок девятым: "Какая из нижеприведенных словоформ не является герундием?" - как раздался новый стук в дверь.
- Проклятье! - пробормотала я, поднимаясь и стукаясь лодыжкой о ножку стола.
Это снова были три ведьмы.
- По-моему, я вам сказала…
- Тогда шесть пенсов, - произнесла главная карга, протягивая костлявую руку.
- Нет, - твердо ответила я, потирая лодыжку. - Я никогда не покупаю ничего с рук.
Тогда они затянули втроем:
- Трижды раз, да два, да три, получается…
Я опять захлопнула дверь. Суеверностью я не отличалась, и у меня имелись более важные предметы для беспокойства. Едва я села, отхлебнула чаю и ответила на следующий вопрос: "Кто написал "Жаб из Жабхолла"?" - как в дверь снова забарабанили.
- Так, - сказала я себе, шагая через комнату, - эта троица меня достала.
Я распахнула дверь и произнесла:
- Слушай сюда, старая хрычовка, меня не интересовали, не интересуют и не будут интересовать твои… Ой.
Я вытаращила глаза. Бабушка Нонетот. Думаю, явление адмирала Нельсона собственной персоной не потрясло бы меня сильнее.
- Ба?!! - воскликнула я. - Ради бога, что ты здесь делаешь?
На ней был эффектный наряд из синей в полоску ткани, от платья до пальто и даже шляпки, туфель и сумки. Я обняла ее. От бабушки пахло одеколоном "Бодмин для женщин". Она ответила мне хрупким объятием, как это свойственно очень старым людям. Да она и была очень старой - последний раз мы насчитали сто восемь лет.
- Явилась присматривать за тобой, малышка Четверг, - заявила она.
- Э… спасибо, ба, - ответила я, гадая, каким образом она сюда попала.
- У тебя родится ребенок, и тебе понадобится помощь, - пояснила бабушка величественно. - Мой саквояж на пирсе, и тебе придется заплатить за такси.
- Разумеется, - пробормотала я, выходя на пристань и обнаруживая там желтое такси с надписью на двери "Трансжанровые перевозки". - Сколько? - спросила я водителя.
- Семнадцать и шесть.
- Да ну? - язвительно откликнулась я. - Долго катались?
- Поездки в Кладезь по двойному тарифу, - отрезал таксист. - Платите, а не то я позабочусь, чтобы об этом узнали в беллетриции.
Я протянула ему фунт, и он захлопал себя по карманам.
- Извините, а помельче у вас нет? У меня столько сдачи не будет.
- Оставьте себе, - сказала я, когда его комментофон забормотал что-то насчет группы из десяти человек, желающих выбраться из Флоренции в "Декамероне".
Он выдал мне чек и пропал из глаз. Я взяла бабушкин саквояж и поволокла его в "сандерленд".
- Это ибб и обб, - объяснила я, - их прислали ко мне на постой. Слева - это ибб.
- Я обб.
- Извини. Этот - обб, а тот - ибб.
- Привет, - сказала бабушка Нонетот, разглядывая моих постояльцев.
- Вы очень старая, - заметил ибб.
- Мне сто восемь, - гордо сообщила бабушка. - А вы двое что-нибудь еще умеете, кроме как таращиться?
- Вообще-то нет, - сказал ибб.
- Плок, - сказала Пиквик, высовывая голову из-за двери.
Она возбужденно встопорщила перья и помчалась приветствовать бабушку, у которой, похоже, всегда имелось при себе несколько лишних зефиринок.
- А каково это, быть старой? - спросил ибб, пристально разглядывая мягкие розовые складки на бабушкиной коже.
- Отрочество смерти, - ответила бабушка. - Но знаете, что хуже всего?
ибб и обб помотали головами.
- Я на три дня опоздаю на собственные похороны.
- Ба, - проворчала я, - ты их запутаешь: они склонны понимать все буквально.
Поздно.
- Опоздаете на собственные похороны? - пробормотал ибб, усиленно думая. - Как такое возможно?
- Подумай, ибб, - сказал обб. - Если она проживет на три дня дольше, то сможет выступить на собственных похоронах, улавливаешь?
- Конечно, - обрадовался ибб, - как глупо с моей стороны.