Он оттеснил лоточника, наддал ладонью пониже спины медлительной кухарке и широко развел руки. Красное лицо, окаймленное косматыми баками, треснуло в широкой улыбке.
- Джеймс!
- Трипвуд. Макэвой Трипвуд.
- Ха! Помнит! - обрадовался узнанный, шмыгнув бугристым носом пропойцы.
Соверен дал себя облапить и стойко выдержал похлопывания по спине, плечам и хватание пальцами за воротник пальто.
- Слушай, Полпенса, - проникновенно заговорил Трипвуд, дыша винным перегаром, - у тебя ужасно хорошее пальто. С таким пальто нельзя в Неттморе не нарваться на неприятности. Оно просто вопит: снимите меня, пощупайте за подкладкой, кольните моего владельца пером. Но я знаю хороший кабак…
- Я понял, Мэки, - улыбнулся Соверен, - но позже. У меня дела.
- Ты никак снова устроился к Тибольту?
- Нет, это другое. Здесь многое изменилось, я смотрю.
- Ни черта! - Трипвуд высморкался на мостовую. - Только народу стало больше. Дармоедов и прихлебателей!
- Ладно, - Соверен шагнул в сторону.
- Эй! - крикнул Трипвуд. - Может ссудишь старому приятелю шиллинг?
Соверен предпочел не услышать. Он подождал, пока в неистовом колокольном бренчании прокатит мимо омнибус, и перешел улицу.
За домами взревел гудок, клуб пара, как выдох великана, поднялся над крышами.
"Фалькаф" располагался на первом этаже крепкого трехэтажного здания. Второй этаж занимал мюзик-холл, еще выше располагались жилые комнаты и муниципальный приход. До прихода через таверну и мюзик-холл мало кто добирался.
Внутри было шумно, несмотря на то, что стрелки Престмутских башенных часов только-только подбирались к полудню. За столами сидели моряки и грузчики с речного порта, на коленях у моряков болтали ножками потасканные певички. Шипела пивная пена, поломои швабрами замывали блевотину и следы от штиблетов и сапогов.
Соверен прошел к стойке, но продавца не узнал.
Все поменялось. Может быть, кроме пивного ценника. Столы другие, певички тоже. Даже лампы висят электрические.
А пиво разливал раньше Вернхут, голландец, высокий, флегматичный, с порезанным ртом. У него и кличка была - Акула.
- Тибольт на месте? - Соверен выложил на стойку дырявый шиллинг.
Продавец, угрюмый парень с оспинами по всему лицу, бросил взгляд на монету и кивнул.
- Пива будете?
- Нет, спасибо, - Соверен вернул шиллинг в карман.
По скрипучей лестнице он поднялся на второй этаж. Двери были открыты, сцена мюзик-холла пустовала, двое крепких парней за дальним столом играли в кости.
Увидев Соверена, один из них поднялся.
- Выступлений пока нет.
- Я к Тибольту.
- Хоть к Папе Римскому.
Из глубины зала, отлипнув от подоконника, медленно, сквозь свет, падающий из окон, подошел третий, в брюках и вылинявшей жилетке, выразительно хрустнул пальцами.
Никого из них Соверен не знал. Полгода, ну, семь месяцев прошло, а у него вдруг возникло ощущение, что это какой-то другой Престмут.
- Ребята, - улыбнулся он, - а где Харви, Червяк, Гнутый?
- Не знаем таких.
- Серьезно? А это?
Он подкинул шиллинг.
Первый монету поймал, рассмотрел на свет, затем достал из брючного кармана такой же шиллинг, сравнил.
- Это другой разговор. Пошли.
Он направился к дальним, занавешенным темной шторой дверям, и Соверен, подмигнув оставшейся парочке, последовал за ним.
- Пальто хорошее, - бросил ему вдогонку любитель похрустеть пальцами.
На третьем этаже по узкому коридору они миновали жилые комнатки-каморки и, свернув, оказались перед тяжелыми дубовыми створками. Табличка на одной извещала грамотных любопытствующих, что здесь находится муниципальный приход района Неттмор. Табличка на другой представляла его председателя - Хэмилтона С. Тибольта. Соверен, впрочем, был уверен, что большинству посетителей все эти буквы казались заумной придурью.
Из-под створок выглядывал желтый язык ковра.
- Господин Тибольт, сэр.
Сопровождающий робко стукнул в дерево.
Рык, донесшийся из-за дверей, вряд ли походил на вежливое приглашение, но Соверен взялся за ручку.
- Какого дьявола!
Человек, стоящий к нему спиной, повернулся, и Соверен с облегчением отметил, что не все в мире изменилось за время его затворничества. Тибольт был все тот же - толстый, лысеющий, носатый, с гримасой вечного недовольства на обрюзгшей физиономии.
Серые, в белую полоску брюки прятались в поясе под кремовым жилетом. Белый галстук стягивал ворот льняной сорочки. Широкий плотный пиджак, как бы обозначающий принадлежность владельца к настоящим работягам, тем же докерам или фабричным "паровикам", на брюхе никак не сходился и резал воздух свободными полами.
- Можно же, в кон… Мальчик мой! Джеймс!
Тибольт шагнул Соверену навстречу. Лицо его виртуозно переменилось, сделалось радушным, даже отеческим.
- Дай обниму тебя!
Он прижался к Соверену. Отстранился, прижался снова, щекоча щеку своему бывшему подчиненному остатками рыжих волос.
- Сколько мы не виделись?
- Полгода, - сказал Соверен.
- Время летит… - Тибольт отступил, щурясь довольным котом. - Серьезный ты какой. Так, погоди-ка… - Обойдя гостя, он распахнул створку. - Эй, кто тут есть?
- Паркер, сэр, - появился в проеме недавний Соверенов провожатый. - Джон Паркер.
- И сколько ты уже у меня работаешь? - спросил Тибольт, привстав на носки дорогих туфель.
- Два месяца, сэр. И еще две недели.
- Угу, - покивал Тибольт. И внезапно взревел: - Так какого же дьявола вы пропускаете ко мне человека, даже не обыскав?!
Паркер побледнел.
- Но у него шиллинг…
- А еще - "адамс" в левом кармане!
Прекращая разговор, Тибольт хлопнул створкой так, что пыль сыпнула с пожелтевшего потолка.
- А где Харви, Вернхут-Акула? - спросил Соверен.
- Как видишь, их нет, - развел руками Тибольт, раздраженно пробираясь к столу мимо остекленных шкафов, заполненных книгами.
Сев в красное кресло с высокой спинкой, он достал откуда-то снизу бутылку виски и указал Соверену на стул.
- Садись. Ты по делу или просто решил меня навестить?
- По делу.
Тибольт дернул щекой.
- Еще бы! - он плеснул из бутылки в стопку и залпом опрокинул ее в рот. - Дружба нынче не в почете. Что у тебя там?
- Девушку вчера зарезали в Гэллопи-сквер.
Тибольт посмотрел на Соверена, не понимая.
- И что?
- Разве это не должно беспокоить председателя прихода?
- Гэллопи… Это такое место со статуями, да? Там еще мостик на Сильвертон?
- Да.
- А девушка? Ты ее знаешь?
- Нет, - сказал Соверен. - Какая-то Хоттерби. Элизабет.
Тибольт снова наполнил рюмку.
- Есть у меня человечек в приходе, в комитете по учету и благоденствию, - сказал он, выпив и подышав в ворот пиджака, - так он, крючок этакий, каждую неделю мне отчеты приносит. Иногда кажется, что на его отчеты работает весь район. Все! От мала до велика, без исключения. Человечек за каким-то дьяволом считает, что должен держать меня в курсе учета и, соответственно, благоденствия. Новый человечек, что ты поделаешь. Вот… - Тибольт порылся в бумагах на столе, вытащил тонкий, исписанный грифельным карандашом лист. - Отчет господина Чарли Дикки, - прочитал он, - о состоянии дел в муниципальном приходе Неттмор города Престмут от октября, третьего числа, года тысяча восемьсот шестьдесят седьмого… нет… нет… ага!
Тибольт оживился, поднял к потолку указательный палец.
- За прошедшую неделю в районе зафиксировано семьдесят три смерти, из них: от холеры - четырнадцать, от других болезней - двадцать две, от задавления, падения с высоты, обжига паром, членовредительства - семь, от голода - девять, от охлаждения организма - три, по родам - две, от убийств - восемь, от невыясненных причин - восемь. И это только официально, через больницу на Грейвз и морги! А теперь, Джеймс, скажи: какое дело мне должно быть до какой-то там Хоттерби? И какое дело должно быть тебе?
- Возможно, ее убил неуравновешенный человек, одержимый, безумец. В "Хрониках" заявляют, что таких убийств уже пять.
Тибольт скривился.
- Джеймс, эти газетчики маму родную похоронят, лишь бы поднять тиражи! Впрочем, я не буду тебе препятствовать. Хочешь, ищи с дьяволом своего безумца, какие бы причины у тебя ни были. Мне от этого только выгода. Кое-где на районе тебя еще помнят, а там, где не знают… Паркер! - проорал он. - Паркер, свиное рыло!
Одна из створок приоткрылась.
- Да, сэр.
Паркер возник в щели опасливым плечом и боязливым глазом.
- Лети к Каппершмидту, портному, это через два дома, знаешь, наверное, попроси у него мундир на Полпенса.
- Да, сэр, - кивнул Паркер, но не исчез, замялся. - Я только сомневаюсь, сэр, что этот еврей отпустит мне мундир за такую сумму.
- Придурок, - вздохнул Тибольт и показал на Соверена. - Вот Полпенса, знакомься.
- Здрасьте, - сказал Паркет и изволил, наконец, пропасть.
- Кошмар.
Тибольт хлопнул виски прямо из горла. Открыв книжный шкаф, он выудил из глубины пустой полки тарелку с вяленым мясом.
- Знаешь, - сказал он с набитым ртом, - а меня тут дерут на части. Твой знакомец, Папаша Тик распахнул пасть на Тречмонд и спичечную фабрику. Крэллопс организовал общину между Десмонд и Фишвью, понабрал парней…
Тибольт хохотнул, отпил снова, бросил в рот мясной стручок. Глаза его сделались пустыми.
- Можно вопрос? - спросил Соверен.
- Как я докатился до такой жизни?
- Нет. Вы знаете что-нибудь о Коулмене и его "Эфирных механизмах"?