Вскоре предстояло помимо скафа надеть и личину. Предстояло, может быть, дурачить людей, запугивать их, хамить им, блефовать перед ними и держать при этом ушки на макушке. Предстояло, вероятно, пить виски, да ещё двойными порциями и, не дай Бог, курить. "Ну нет, - твёрдо решил я, - только не курить".
Минут через десять автомат произвёл торможение и перевёл звездолёт в городской режим. Я включил экраны. Ощущение было такое, будто я прибывал на Центральный Вокзал. За несколько миль впереди сверкал огнями настоящий рукотворный звёздный остров. Это и был комплекс "Платинум сити".
6
Решив доставить себе удовольствие и провести швартовку, находясь снаружи, я, опустив забрало скафа, вышел на верхний мостик. Отдраив люк и освободив колонку, несущую штурвал и пульт, стоял я на мостике, глядя на медленно вырастающую махину комплекса.
Он был изумительно красив, этот комплекс, межгалактический "платиновый город". Его основанием служила платформа, выполненная в виде огромного толстого диска, тускло-серебряно, словно настоящая платиновая монета, блестевшего среди бездонной, подсвеченной лишь редкими светляками звёзд, черноты пространства.
Громадный полусферический прозрачный купол, закрывавший сооружения, здания и постройки комплекса, начинался в нескольких сотнях футов от края и казался почти неощутимым и невидимым. На всей кромке диска, на этом открытом космосу пространстве, словно разноцветные жуки на полях шляпы, прилепились припаркованные десятки и сотни звездолётов всех марок и мастей. Судя по разметке этой огромной кольцевой, окаймляющей купол площадки, тут имелись и подземные ангары, из которых на поверхность диска звездолёты выносились авианосными колоссальными лифтами.
Под прозрачным куполом разросся настоящий город. Матово-голубые и серебристые параллелепипеды, гранёные цилиндры, призмы, конусы и башни, все чуть суживающиеся кверху, уютно светились янтарным светом редких щелевидных горизонтальных и вертикальных окон и выпуклых полусферических пуговиц фонарей. С моей стороны хорошо было видно ближайшее к прозрачной стене низкое цилиндрическое основание башни с далеко выступающей над стенками толстой таблеткой круглого промежуточного карниза. Вырастая из неё, возвышалась слабо сужающаяся башня в виде усечённого конуса с плотно напяленным на ^макушку канотье крыши. Несколько левее торчал высокий, также сужающийся кверху параллелепипед, связанный с башней высокой и узкой вертикальной перемычкой, не имеющий окон и примечательный лишь откинутым под прямым углом к фронтальной стене смотровым консольным мостиком, находящимся в верхней части. И слева, и справа, и в глубине от них теснилось ещё множество зданий, некоторые из которых венчались полусферическими янтарно-желтыми прозрачными крышами-колпаками, а другие - плоскими нашлёпками или слепыми луковичными маковками сплошного голубовато-серебристого металла.
От площадки, расположенной чуть впереди и левее цилиндрического основания башни, начиналась плоская лента подвешенной в воздухе дороги, которая, прихотливо петляя и забирая вверх и влево, исчезала в темноте квадратного проёма, вырезанного в толстой ножке грибовидного здания. Другая дорога, словно сатурнианское кольцо, опоясывала почти всю группу подкупольных сооружений и располагалась от поверхности диска на расстоянии, равном примерно половине высоты самых высоких башен.
Над куполом, слева и справа, прицепилась пара гирлянд из гигантских шаров - гирлянд, казалось, бесконечных, постепенно теряющихся и исчезающих в перспективе. Шары радужно переливались яркими - оранжевыми, жёлтыми и зелёными - цветами.
Словно нарезка по ребру колоссальной платиновой монеты, по всему периметру диска-платформы шла повторяющаяся надпись огромными светлыми буквами: "Платинум сити".
На самом малом ходу я удачно ошвартовался справа от "форда" модели "Галакси-скайлайнер", название которой, старинное и использовавшееся ранее для дорожной машины, так хорошо подошло теперь звездолёту. Почти одновременно со мной, лишь несколькими секундами позже, запарковал свою грузовую цистерну "харвестер" с надписью "Сахар" на борту стоявший так же, как и я, на верхнем мостике, рослый малый в служебном рабочем скафандре. Свой звездолёт он поставил рядом с грузовиком той же марки "харвестер", отличавшимся от его корабля лишь формой грузового отсека, на котором белели буквы "Металлы".
Убрав колонку и задраив люк, я ступил на твёрдую почву "Платинум сити". Бросил в счётчик монетку и потопал, ощущая несколько меньшую, чем земная, искусственную тяжесть, к ближайшему шлюзу или тамбуру.
Выйдя из шлюза и оказавшись под колпаком - хотелось думать, что только в прямом смысле (пока?!) - я встретил предупредительного служащего, предложившего мне сдать скафандр в гардероб. Я не колеблясь воспользовался этой возможностью: ходить в скафандре было не слишком удобно. Получив жетон, поинтересовался у швейцара:
- Скафандры снимать нужно обязательно на входе в колпак или нет?
- Нет, что вы, - ответил он. - В "Платинум сити" можно ходить в них и под колпаком и даже находиться во всех общественных местах, но только со снятым шлемом или, на худой конец, - он улыбнулся невольному каламбуру, - с открытым забралом. К тому же везде есть гардеробы для скафандров.
- Понятно. Тогда пойду сейчас вот в это общественное место, - я указал на низкое цилиндрическое основание башни, которую приметил ещё при швартовке. На промежуточной крыше горели буквы: "Бар отеля "Космополитэн".
Служащий улыбнулся:
- Отель "Космополитэн" - наш лучший и самый дорогой отель.
- Он оценивающе посмотрел на меня. - Но есть и подешевле. Правда, некоторые ночуют прямо в звездолётах.
Я подошёл к дверям бара, на которых висела небольшая табличка с шутливой надписью "Добро пожаловать или сапогом под копчик", толкнул вертушку и вошёл внутрь.
Заливался соловьем джук-бокс. Прокуренная полутьма колыхалась под большими потолочными вентиляторами. Довольно многочисленные посетители - в основном, как я понимал, из нашей Галактики, то есть "млечники", - и в скафандрах и без - облепили стойку или сидели за столиками в уютных, высотой фута в три, кабинках с мягкими стенками.
Понятия я не имел, с чего нужно было начинать поиски "травильщиков пространства" и профессора Джестера Дёрти. Хаббл говорил, что Дёрти бывал на "Платинум сити". Вряд ли он сиживал в этом баре, хотя, почему бы и нет? Тут, чувствовал я, свободно покуривали "травку". Но потолкаться здесь, послушать для начала местные разговоры, наверное, стоило.
Вслед за мной в бар прямо в скафандре ввалился рослый пилот "харвестера" - сахаровоза и, шлёпая мощными рифлёными скафандровыми ботинками, направился к стойке.
"Для таких и написано: "сапогом под копчик", - подумал я и, поколебавшись ещё секунду-другую, направился к настенному телефону. Взял телефонную книгу, нашёл страничку "Отели", бросил монету в щель аппарата и набрал номер первого в списке отеля.
Делать мне было нечего, вот что. Имелся лишь один шанс из миллиона, что Дёрти находится сейчас на "Платинум сити". Чисто рефлекторно набирал я номера, попадал в очередной отель и через минуту-другую получал однотипный ответ: "Профессор Джестер Дёрти не зарегистрирован".
В пятом или шестом по счёту отеле с чудным названием "Сэвой траффл" после затянувшейся неловкой паузы дежурный клерк вкрадчивым голосом осведомился:
- Профессор Дерти? А кто его спрашивает?
- Это его старый приятель доктор Хаббл, - наобум ляпнул я. - Потом трубку на другом конце, видима, отстранили ото рта или заслонили рукой. Однако я успел расслышать удовлетворённо-презрительное хмыканье. И буквально через несколько секунд улыбающийся голос ответил:
- Нет, не останавливался. - Трубку положили.
Что-то нехорошее почудилось мне в этом ответе. Смутная догадка витала в голове, вот-вот должен я был ухватить суть и смысл короткого диалога с дежурным клерком. И никак не мог.
Чтобы не отсвечивать, я прошёл к стойке. В нескольких ярдах от меня на неё уже облокотился пилот "харвестера", тянувший виски и беседовавший с каким-то типом без скафа. Из-за включенного музыкального автомата почти ничего не было слышно, но я уловил слово "металл".
Возле этих двух стоял бармен, противный толстопузый детина с поросячьими глазками, который, ну конечно же, протирал полотенцем ставший притчей во языцех во всех барах Вселенной идеально чистый стакан. Время от времени он с серьезным видом вставлял пару слов в разговор. Все трое, видимо, знали друг друга.
Увидев меня, бармен прервал разговор и перешёл ко мне.
- Что будете пить, приятель?
- Вбейте колышек, если вам не трудно, - попросил я.
Бармен одобрительно фыркнул и, нацедив мне двойную порцию виски и плеснув содовой, сказал:
- Я вижу, вы не новичок в Космосе. Эту штуку на Земле называют "пег", не так ли?
- Это уж точно, - охотно согласился я. - Виски у вас хороший.
- Вы курите, если хотите, - приветливо предложил он. - У нас и "травку" можно и кое-что ещё - это вам не на Земле. Сюда многие летят, чтобы покурить.
- Да я не курю с некоторых пор, - сказал я. - Был у меня приятель, заядлый курильщик и хороший человек. Его приговорили к смертной казни через повешение. Палач уже напялил ему на голову капюшон, набросил на шею петлю - но тут вспомнили о последнем желании. Приятель мой, естественно, попросил сигарету. Сделал две-три затяжки и вдруг отбросил копыта - инфаркт! С тех пор я точно знаю: курение - это преждевременная смерть.
- Неплохо, - хохотнул бармен. - Ну, я пойду: меня люди ждут, - сказал он, встречая подходящих к стойке новых посетителей, - а вы тут пейте. И вообще, не стесняйтесь.