- Да, что-то вроде этого, - вздохнул Бурунькис. - Так вот, перед тем, как бежать с места боя, Каракубас крикнул, мол, он никаких неприятностей не желал, а хотел лишь заниматься исследованиями. Но древнерожденные и ведьмы всегда и везде мешают ому, даже в Большом Мидгарде они не дают покоя, гонят. "Вы жаждете войны? - крикнул Каракубас. Так вы получите ее! Я еще только принц, и Королем Стихий мне лишь предстоит стать, но уже сегодня мне известен способ, как напустить богиню темного Удгарда Безе-Злезе на Большой Мидгард. И, быть может, позже я отыщу способ, как напустить ее и на Малый Мидгард! Все вы: ведьмы, древнерожденные и коротышка Реберик, сильно пожалеете о том, что преследуете меня. Готовьтесь! Готовьтесь! Вскоре вы услышите, как Безе-Злезе зашагает по Большому Мидгарду!"
- И он сдержал свое обещание?! - ужаснулся Генрих.
Бурунькис кивнул.
- Да, он открыл ей с помощью рукописи аль-Харита ворота в Большой Мидгард. Вот почему древнерожденные уходят.
- Но разве нет способа остановить богиню? - спросил Генрих. - Неужели ничего нельзя изменить, ничего нельзя исправить?
- Исправить-то можно, - сказал из-под стола Капунькис. - Было бы кому!
Бурунькис все сильнее раскачивался на лампе.
- Да объясните же толком! - нетерпеливо потребовал Генрих. - Неужели есть надежда справиться с Безе-Злезе?..
Шнур, на котором висела лампа, не выдержал и оборвался. Люстра грохнулась на пол вместе с глюмом. Бурунькис выбрался из-под осколков, почесал ушибленное место.
- Конечно же, есть. Надежда есть всегда. Нужен Герой, - сказал он.
Генрих хотел было указать Бурунькису на разбитую люстру, но подумал, что по сравнению с Безе-Злезе осколки люстры - самая настоящая мелочь, и поэтому сказал:
- Герой?
- Ага. Настоящий Герой…
- Разве в Малом Мидгарде мало рыцарей и героев?
- Много, но нужен человек из вашего мира. Никто другой - ни армия рыцарей, ни полчища драконов, ни рати гномов, ни орды волкодлаков не смогут осилить Безе-Злезе. Мы уже пробовали сразиться с ней, не один раз. И всегда проигрывали. Как думаешь, почему на Земле почти не осталось эльфов? Потому и не осталось! Знал бы ты, сколько их погибло в тех битвах!
Глюм закрутил головой, отыскивая место, где можно было бы еще порезвиться.
- Вот, нашел! - он открыл дверцу шкафа, запрыгнул на нее и стал раскачиваться из стороны в сторону.
- У нас, - продолжил он через пару секунд, - все есть для Героя. И доспехи волшебные, и меч заколдованный, и куча другого полезного оружия. А вот Героя нет. Эх! То ли дело раньше! Куда не плюнь - всюду герои.
- А вы искали?
- А то! Ведьмы и в эти, как их, ну, в бумажки, где все печатают… - вставил слово Капунькис.
- Газеты, что ли?
- Точно. В газеты объявления давали. И по-всякому другому искали, не помню уж как. Да все без толку. Нет нынче героев. А без них Безе-Злезе никак не осилить.
- А какой из себя Герой должен быть? Какого роста, какой силы? - Генрих наморщил лоб, пытаясь припомнить, кто из его знакомых мог бы сойти за Героя.
Кто знает? - хмыкнул Бурунькис. - В древних свитках сказано просто: только настоящий Герои осилит Безе-Злезе. А какой он должен быть - высокий ли, низкий, светловолосый или темноволосый об этом ни слова. Я так думаю: для Героя рост и сила совсем по главное…
- А что? спросил Генрих.
- Храбрость нужна. Без нее любая сила - не сила! А в песне поется:
Храбрым не станет
стареющий воин,
если он в детстве был трусом.
Тут Генрих вспомнил, что у одного из одноклассников - Питера Бергмана - брат чемпион то ли по карате, то ли по кик-боксингу. А еще Генрих вспомнил стопятидесятикилограммового Ганса Мюллера, о котором Клаус Вайсберг говорил, что такого толстяка не каждый унитаз выдержит. Этот Ганс Мюллер одно время всем рассказывал, как они с отцом поехали отдыхать в Баварский лес, и там на них напали пятеро хулиганов, а он их побил. Хотя многие не верили в это, Генрих считал, что Ганс Мюллер, этот самый огромный в школе ученик, ростом более двух метров, способен повергнуть на землю не то что пятерых хулиганов - пятерых разъяренных быков.
- Я знаю нескольких героев, - решительно сказал мальчик.
- Честно?! Бурунькис соскочил на пол, а Капунькис наконец-то выбрался из-под стола.
- Нет, скажи честно, знаешь? - хором спросили они.
В голосе их прозвучала такая надежда, что Генриху вдруг стало не по себе: а вдруг Мюллер заболел, а брат Питера уехал на какие-нибудь соревнования, и они не смогут выступить против Безе-Злезе? "Ну уж нет, так не бывает, чтобы все герои исчезли одновременно", - подумал Генрих и уверенно сказал:
- Да, знаю. Когда нужно сразиться с Безе-Злезе?
- Завтра в полночь. Но Герой должен прийти к ратуше не позже девяти вечера, чтоб успеть надеть доспехи и вовремя прибыть к месту поединка, - вздохнул Бурунькис.
- Постой, постой! Что-то голова моя туго соображает… - потрусил головой его братец. - Я не ослышался? Ты сказал, что знаешь Героя?
Генрих убежденно кивнул:
- Я обещаю, что завтра в девять Герой будет у ратуши.
- Ух ты! Здорово, - разом вскрикнули глюмы. - Мы еще никогда не видели настоящего Героя!..
- Ну так я побегу, предупрежу наших, - сказал Бурунькис. - Радость-то какая!
- Нет, я первый предупрежу! - заорал Капунькис.
Глюмы наперегонки бросились к выходу.
Глава XVIII НЕПРИЯТНОСТИ ЗАДАРОМ?
Первая неудача постигла Генриха в разговоре с Гансом Мюллером. Толстопузый здоровила выслушал Генриха, покачал головой и сказал:
- Ты что, белены объелся? Какие еще сражения? Я что, похож на придурка, которому нужны неприятности? - Ганс Мюллер заржал, точно жеребец, и его жирные щеки затряслись, как студень. Толстяк легонько хлопнул Генриха ладонью по шее. - Вали отсюда, сопляк, пока я не разозлился. Тоже мне придумал - тащиться ночью бог знает куда, чтоб синяков и шишек набраться.
- Но ведь ты говорил, что никого и ничего не боишься, что один победил пятерых! - возмущенно крикнул Генрих.
- Мало ли что я говорил! - Мюллер, кряхтя, наклонился, поднял с пола сумку с учебниками. В сравнении с его ростом и размером сумка выглядела, совсем как игрушечная. Я соврал из скромности. Их было не пять, а десять. А может, и целых двадцать, я уже позабыл. Кто ж считает в разгар битвы поверженных врагов? Я просто складывал их штабелями, а считают пусть другие.
Он повернулся к Генриху спиной и, грузно переваливаясь, двинулся по коридору. От каждого его шага казалось, что вздрагивает пол.
Генрих вытер слезы обиды. "Одним Героем меньше, - подумал мальчик. - Остается последняя надежда на профессионального бойца-каратиста, брата Питера Бергмана".
Не посвящая Питера в подробности, Генрих изложил ему суть проблемы, и они вдвоем пошли после школы на встречу с чемпионом.
- У него сегодня тренировка. Он молодец, каждый день тренируется помногу часов. Я бы так не смог. Упорства не хватило б. Даже завидую ему. Он как-то предлагал мне начать заниматься вместе, но я один раз попробовал и решил - хватит. Не мое это дело потеть, как лошадь за плугом, получать по физиономии, да еще постоянно разъезжать на соревнования. Прямо как путешественник какой-то. Нет, это не по мне, - повторил Питер. - Уж лучше в гимназию, потом в университет получить приличное образование и сидеть в каком-нибудь тихом кабинете, командовать, получая при этом хорошие деньги. По-настоящему хорошие деньги! Не понимаю я этого болвана Клауса Вайсберга, который собрался работать на стройке. Разве там заработаешь большие деньги? Так, крохи, которых хватит разве что на бензин для дешевого японского автомобиля. И выдумал же он: "Мерседес" - плохая машина! Но это он все врет, не думай. Потому что я видел, как он с завистью смотрел на Ганса Мюллера, когда тот садился в "Мерседес" своего папаши. Нет, японцы хороших машин не умеют делать. А может, не хотят, чтоб дешевле продавались. А эта электроника? Всем известно, как на Востоке и Азии обожают блестящие дешевые штучки. У них не машины, а какое-то нагромождение аппаратуры получается. Едешь, как в электрическом контейнере. Уж есть чему ломаться! Хорошая машина - это не разные глупые навороты, а простота, надежность и качество. Но главное, конечно же, это простота. Все гениальное - просто! Как говорит мне брат, просто, как тамэси-вари…
- Что-что? - не понял Генрих.
- Тамэси-вари, это когда в карате разбивают твердые предметы, - объяснил Питер. - Все думают, что это ужасно сложно, а на самом деле - проще некуда. Надо только знать: где, что и как ударить. Карате - это точный, простой расчет. Не то что кунгфу с его уходами, увертками и финтами. Одно трюкачество. Все японские автомобили, как ни странно, похожи на китайское кунг-фу. Это кунг-фу прямо как выплясывание какое-то. Смешно смотреть. Правда?
- Мне нравятся фильмы с Джеки Чаном, - возражая, пожал плечами Генрих. - Красиво и правдоподобно. Если это и выплясывание, то довольно ловкое и успешное.
Питер Бергман вздохнул:
- Да мне, если честно, тоже кунг-фу нравится больше. Но ведь мой брат каратист, поэтому карате нее же лучше. Вот мы уже и пришли.
Войдя в тренировочный зал, Питер указал пальцем на одного из каратистов:
- Это и есть мой брат Арнольд. Кумите проводит, давай-ка поглядим.