Генрих промолчал. Выбрасывать странных гостей он, конечно же, не собирался. "Но если этих драчунов не припугнуть, - подумал Генрих, - они разнесут все в доме и сам дом". Он сжал одного из малышей под мышкой, открыл окно, перегнулся через подоконник, да так и замер - площадь невозможно было узнать… Домовые в свитерах, вязаных шапочках и гетрах усердно сметали с крылец домов снег. Маленькие ростом в четверть человека, - они тем не менее очень ловко обращались с длинными метлами. Возле них крутились больше мешая, чем помогая, кобольды и хайдекинды. По площади важно прогуливались полупрозрачные призраки. Призраки, единственные из присутствующих на площади сказочных существ, выглядели этакими щеголями. А так как все они одевались по моде того времени, когда утратили свою человеческую сущность, то по ним можно было легко проследить историю костюма. В основном призраки были вежливыми и, проходя мимо домовых, мужчины-призраки кланялись, приподнимая свои шляпы, а дамы приседали в реверансе. Под самым окном Генриха взад-вперед важно вышагивал призрак в пышном бело-красном средневековом наряде и с рыцарским шлемом на голове.
- Мое почтение, фрау Вера, прогудел призрак, завидев одетую в белое женщину, которая едва ли была призраком.
- Всего наилучшего вам, господин барон, - кивнула женщина. Она пересекла площадь и исчезла в стене дома напротив.
Пока Генрих затаив дыхание разглядывал удивительных обитателей Регенсдорфа, домовые покончили с уборкой и расселись на подметенных ступеньках. Кобольды и хайдекинды устроились рядом. К отдыхающим стали подходить домовые-соседи, во двор вынесли пиво. Прикурив свои длинные трубки, домовые потягивали пиво из большущих кружек и о чем то размеренно толковали. Если бы не рост и однообразно-пестрая одежонка, их можно было бы принять за людей.
Неожиданно на улице показался одинокий прохожий, мужчина в полупальто с поднятым воротником и без шапки. Он шел очень быстро, почти бежал и, судя по всему, никаких сказочных существ не видел: он едва не наступал на них, а призраков вообще проходил насквозь. Домовые, хайдекинды и кобольды поспешно отскакивали в сторону, и мужчина без приключений добрался до крыльца одного из домов. Здесь удача отвернулась от бедняги - один из домовых отвлекся, сдувая с пива пенку, и мужчина с разбега налетел на него. Оба растянулись на ступеньках. Человек поднялся первым. Он внимательно осмотрел ступеньки, удивляясь тому, что споткнулся на ровном месте, никого не увидел, пожал плечами и вошел в дом. Домовой погрозил ему вслед кулаком.
- Ну все, уж теперь разине достанется, - услышал Генрих радостный голос одного из глюмов. - Домовой ему всю посуду в доме перебьет. И поделом: сколько пива напрасно разлилось!
Домовой подобрал свою деревянную кружку и ушел с крыльца.
Из переулка выехала тележка, запряженная волком и груженная доверху всяким скарбом. Волк был в кожаном наморднике, а рядом с ним величаво ступал бородатый гном и время от времени зычным голосом выкрикивал:
- Ножи, топоры, зеркала, кастрюли, золото и камни! Налетай, покупай! Хозяйство добром пополняй!
Домовые, призраки и другие удивительные создания подходили к тележке, торговались, что-то выменивали и уносили с собой. Телега пустела на глазах. Только женщина на лавочке возле ратуши осталась равнодушной к зазываниям гнома. Она сосредоточенно крутила веретено.
- Смотри, смотри, фрау Хольда опять пряжу прядет! - пискнул один из глюмов. - А вчера ее не было видно…
Неожиданно раздался грохот, и по площади промчались в ступках десятка два существ, каждый размером не больше кулака.
- Шуликуны поскакали, пропищал глюм под мышкой Генриха. Так ты бросаешь нас или как? - Он принялся нетерпеливо ворочаться. Не выдержав щекотки, Генрих рассмеялся, поднял руку, и глюм свалился па подоконник. Он тут же, не дожидаясь, когда его снова схватят, сиганул в глубь комнаты и исчез в темноте.
- Где справедливость?! - возмущенно запищал второй малыш. Братца ты отпустил, а меня? Немедленно отпусти!.. Ну, пожалуйста, мы больше не будем ничего ломать… Честное слово.
Генрих рассмеялся и поставил глюма на пол.
- Кто ж вы такие-то? - спросил он, присаживаясь на край стола. Давайте познакомимся? Я - Генрих Шпиц, и последнее время у меня голова идет кругом от всевозможных чудес. Я даже отвык удивляться, хотя ничего и не понимаю. Так что, если вы можете что-нибудь прояснить, я буду очень благодарен.
Глава XIII
РАЗРЕШИ ПРЕДСТАВИТЬСЯ
Мы вчера еще от родителей удрали в Большой Мидгард. Все бродили по городу, а сегодня, вот, к тебе заявились. Это хорошо, что ты нас видишь. Это весело, - сказал глюм, у которого была светлая шерсть. - Разреши представиться: я - Бурунькис, а братца звать Капунькис. А в твоем доме живет глюм Плюнькис. Как только дом построился, он в нем и поселился. Только Плюнькис очень старый, на верхние этажи не поднимается. Зато мы поднялись…
- А нас люди не видят! - прервал братца Капунькис. - Люди точно подслеповатые кроты: вообще никого не видят: ни гномов, ни домовых, ни духов, ни русалок, ни леших - никого. Только ведьмы могут нас видеть, да еще вот ты. Ты что, колдун?
- Нет, - Генрих рассмеялся. - Никакой я не колдун. Тоже мне, нашли колдуна!
Капунькис с сомнением пожал плечами, а Бурунькис сказал:
- Иначе нас не увидеть. По крайней мере, здесь, в Большом Мидгарде. В Малом Мидгарде дело другое, там все "умеют" смотреть. А здесь… - глюм, сокрушаясь, развел руками. - Здесь люди даже не подозревают о древнерожденных, хотя многие живут снами бок о бок целую вечность.
- Как соседи?
- Ну да! В этом городе глюмов почти нет, зато в каждом доме живут или домовые, или духи, - Бурунькис напустил на себя важности:
- Так что считай, тебе ужасно повезло: в Большом Мидгарде почти не осталось городов, где древнерожденные проживают вместе с людьми. Вот и выходит, что по Закону твой город - заповедный.
Услышав слово "заповедный", Генрих тут же вспомнил слова ведьмы Карлы, которая выгоняла Каракубаса из Регенсдорфа, ссылаясь на какой-то Закон и заповедное место. Тогда мальчик не понимал, о чем речь, теперь же для него стало ясно, о чем говорили старуха, и тот, кого невидимого ударил ногой Каракубас возле книжного магазина. Должно быть, и невидимые слуги колдуна были или гномами, или еще кем-то из…
- Как, говоришь, называются такие, как вы? - спросил Генрих.
- Древнерожденные. Но так называем себя только мы, а в Большом Мидгарде люди называют нас "сказочный народец". Можно подумать, что нас на самом деле и нет, одни глупые сказки. Но ведь мы есть? Ведь так? Бурунькис посмотрел на Генриха с таким жалостным видом, что мальчик не смог сдержать улыбку.
- Конечно, вы есть! Вот же ты передо мной стоишь, я тебя вижу, сказал Генрих. - Но ты прав, никто о вас даже не подозревает. Даже я сам до недавнего времени не верил ни в ведьм, ни в колдунов, ни в таких вы… древнерожденных.
- А то!
- Скажи ему, пискнул из глубины комнаты Капунькис, что это и хорошо! Потому что, как только люди прознают о нас, они тут же попытаются кого-нибудь изловить и выведать тайну сокровищ. А какие у меня, к примеру, могут быть сокровища? Они мне тысячу лет не нужны. Я не гном и уж тем более не дракон. У этих, может, и есть что-то, а у меня нет. И у домового нет. И у призрака…
- Да, верно, - вздохнул Бурунькис. - От людей нам ждать хорошего не приходится. Но когда они нас не замечают, то жить рядом с ними даже интересно. Мы, духи, домовые существа культурные, любим цивли… цливли… цильвилиза…
- Цивилизацию? - подсказал Генрих. Ему все больше и больше нравилась эта сказочная парочка, гордо именующая себя "древнерожденные". Единственное, что смущало Генриха, это подозрение, что у него всего лишь галлюцинация и на самом деле никаких глюмов нет. Трудно вообразить, что в природе существуют малыши, похожие на говорящих обезьянок, но рассуждающие как настоящие люди… или, по крайней мере, как дети.
- Угадал! - согласился Бурунькис. - Ее. Нам не очень-то нравится шастать по лесам или в холодных пещерах ютиться, как гномы.
- Да! - опять подал голос Капунькис. - Ты тоже хорош, только нас увидел - так в окно сразу и вышвыривать!
- А зачем вы комод разбили? - усмехнулся Генрих. - Что я утром родителям скажу? Еще хорошо, что вы их таким грохотом не разбудили… Уж представляю, какой мама учинила б скандал!
- Но ведь мы глюмы. Мы без этого не можем. А тем более велика потеря - комод! Можно подумать, он - самая цепная вещь в доме, - Бурунькис презрительно повел плечами. - Да и потом, домовые все равно починят…
В прихожей что-то зашуршало.
- Бурунькис, а ну-ка, глянь, хорошо мне в этом? - Капунькис вошел в комнату, и Генрих оглушительно рассмеялся. Да и как было удержаться, увидев мохнатого кроху в пальто и шляпе отца Генриха? Голова глюма утонула в шляпе по самый подбородок, а огромное пальто волочилось по земле, точно шлейф. Путаясь в полах пальто, Капунькис натыкался на стены, но продолжал выпытывать:
- Похож я на человека? На огромного, сильного героя?
- На огородное пугало ты похож! - давясь смехом, крикнул Бурунькис. Он разбежался и прыгнул братцу на голову. Тот повалился на пол, возмущенно запищал и, выскочив из пальто и шляпы, замахал кулаками. Сцепившись, глюмы опять покатились по полу.
- Эй! Я не совсем понял про домовых, но на всякий случай напоминаю: окно я еще не закрыл, - многозначительно сказал Генрих.
Глюмы мгновенно прекратили борьбу.
- Да, конечно, ты большой и сильный, ты можешь нас обидеть! - возмутился Капунькис. Он вытащил из заднего карманчика штанишек носовой платочек, громко высморкался и только после этого продолжил. - А настоящий герой так не поступил бы…