- У него сейчас навалом работы… Но я постараюсь его уговорить… Мы; может быть, приедем с Никой… Вы так часто звоните и ни разу к нам не зашли…
- А я прилетаю и через четыре - шесть часов лечу назад…
- Ты должен будешь найти стюардессу. Она тебе очень понадобится…
- А как ты думаешь, она встретилась с Вадимом?
- Думаю, что да.
- В Москве или в Таллине?
- Наверное, и в Москве, и в Таллине.
- И что? Они встретились втайне от Ники? Ника знала о встречах Вадима со стюардессой? - спросил Олег.
- Нет. Не знала.
- Итак, - сказал Олег, - Вадим встречается с Никой и со стюардессой, но ни та, ни другая об этом не знают. А?
- Скорее, со стюардессой было всего две встречи. Одна - в самом начале, ну, дня через три, через четыре после знакомства. И другая - совсем недавно. В самом конце. Вадим был в отчаянии…
- В каком отчаянии?
- Вадим был в отчаянии…
- Хорошо, но в ночь смерти Карина стюардесса была в Москве? Или ты исключаешь такой вариант?
- Нет, - сказал Ваграм, - не исключаю.
- И могла оказаться в его квартире?
- Могла.
- В ночь смерти Карина? - переспросил Олег. - Она могла оказаться в его квартире?
- Видишь ли, - ответил Ваграм, - я не могу проследить сейчас весь каринский поток боли.
- А Карина познакомилась со стюардессой? И в ночь смерти Вадима эти две женщины могли встретиться?
- Я не знаю, в какой степени боль Вадима распространялась на стюардессу. Но я могу тебе сказать, что Кариной было необходимо с ней встретиться. В эту ночь или накануне, но встреча должна была состояться и окончательно решить судьбу Карина. Убивать его или нет, - сказал Ваграм.
- А почему Карина лишь спустя годы решила проверить, насколько талантлив ее муж?
- А как бы ты реагировал, если в течение одной весны в твоей квартире появилось сто с лишним картин, целая галерея?
- Ты хочешь сказать, что натянутость их отношений подтолкнула ее на этот шаг? Стоит ли вообще дорожить таким мужем?
- Да нет!.. Все не так. Дело в том, что до сих пор Карин серьезно не занимался живописью… Что-то ему мешало… Ну, Ван Гог тоже стал серьезно заниматься живописью в двадцать восемь лет. А Поль Гоген… Так вот, когда в эту весну посыпались картины одна за другой, она растерялась. Она поняла, что с мужем происходит нечто невероятное…
- Ну, да, она выходила замуж за обычного инженера. А тут однажды вечером домой явился гений… Как с ним говорить? О чем? Она, привыкшая себя считать пусть не состоявшейся, но актрисой, должна была непременно уйти в тень… То есть, пока у него все было плохо, картины скупали за бесценок, она диктовала свои условия, предъявляла претензии, требования… И вдруг - неожиданное крушение всех иллюзий.
- Что-то в этом роде…
- Так вот почему ни у одной из картин нет названия. Он еще сам не был уверен… А я думал, почему картины не подписаны? Откуда такая застенчивость у художника? Наше время, по-моему, не страдает застенчивостью. А красивое, как и талантливое, редко бывает несовременным.
- Ты не сваришь кофе?
- Поедем ко мне? Пообедаем?
- Какой обед? Глубокая ночь. Так я в не позвонил на дачу.
- Я сделаю яичницу с сыром. Сыр у тебя есть?
- По-моему, есть в холодильнике.
- А ты будешь?
- Нет, Олег. Я выпью крепкий кофе со сливками.
- Между прочим, наш Карин очень смахивает на Дон Жуана. Раздает телефоны направо и налево.
- И правильно поступает. Многие женщины не прочь увидеть в своем возлюбленном скрытого Дон Жуана.
- И все же, все же, все же… Психологических неясностей становится все больше.
- Тебя это удивляет?
- Да нет.
- Жизнь уже навсегда вырвалась из привычного логического кольца. Наше мышление бродит по лабиринтам неизвестного, в наши отношения уже не подчинены той логике, где можно все легко объяснить…
- Держу пари - сейчас мы услышим передачу на нашу тему. - Олег включил транзистор:
…Нет, нет, нет, нет - мы хотим сегодня,
Нет, нет, нет, нет-мы хотим сейчас…
Тигр захохотал.
- Понимает, что такое современная цивилизация. Все хотят сегодня. - Он погладил зверя.
- Всю жизнь мне приходится иметь дело с пространством, не обозначенным фактами, - сказал Ваграм. - Музыка, живопись, литература, - что в них является большей реальностью - наша повседневная действительность или воображение художника?.. В музыке Баха нет фактов… Но ты ее слышишь. И мир становится тебе конкретно ясен…
- И все-таки я думаю, хотя Вадим Карин и Дон Жуан, а любил он впервые.
- Вот сейчас ты сказал самое главное. Карин до сих пор никого не любил. А когда большой художник влюблен впервые, он видит этот мир таким, каким его до сих пор никто не видел. В его произведениях нет никакой осторожности… Мы столкнулись с тобой с явлением совершенного порядка в искусстве. Но беда в том, что совершенное беззащитно, как ребенок…
- Ты устал?
- Нет… Сваришь еще кофе?.. А что, много философствую? Да?
- Какую ты мне готовишь подножку?
- Я?.. Нет. Эту подножку нам подготовил Вадим Карин своим автопортретом… Все художники старались скрыть от людей свою нежность и ранимость. И старались написать себя суровее и даже более жестокими, чем они были в жизни. Автопортреты Леонардо, Микеланджело, Тициана и поближе к нам Ван Гога, Ренуара, Сезанна, Пикассо. Даже самый нежный из всех великих, Сандро Боттичелли, и тот нарисовал себя хмурым. Были, разумеется, меланхолические, спокойные портреты. Но ни Репин, ни Левитан, ни Тропинин, - никто из них не любовался собой… А Вадим Карин на автопортрете откровенно беззастенчиво влюблен в себя… Ты всмотрись в него - такая глубокая мятущаяся натура. Так себя любить может только очень жестокий человек.
- Но этого жестокого человека уже нет. И давай ему простим самовлюбленность. В конце концов, когда жизнь кончается так трагически, трудно провести границу между самовлюбленностью и иронией по отношению к себе.
- А ты мудрец, Олег… Хорошо, давай поговорим о его смерти. Что тебе известно?
- А ничего. Следствия-то не было… Обыкновенная процедура. Акт о смерти с приложением двух заявлений - врача и Елены Кариной. Вызвали "скорую помощь". Приехал врач. Сделал болеутоляющий укол анальгина. Тут же уехал. Елена Карина хотела посидеть с мужем. Он ее послал на все четыре перекрестка. Она ушла ночевать к подруге. Вернулась утром. А он мертв.
- Все понятно. После ухода врача Карина дала своему мужу с чашечкой сладкого кофе или с чашечкой сладкого чая дополнительную дозу анальгина… Наступила кома… Карин потерял сознание и уже больше не проснулся. Полное алиби. Очень современное убийство…
- Но неужели у тебя нет никаких сомнений, что это было убийство?
- Никаких, Олег, никаких. Это - тяжкое обвинение. Я понимаю, но это бесспорный факт.
- И этот болван врач… Он ничего не помнит и считает, что за сто двадцать рублей у него память блестящая… Он сказал, что у него столько вызовов за вечер, что он успевает только войти к больному и выйти… С ним разговаривали… Такой тип в линзовых очках и с грязным носовым платком… Хотя бы спросил - нет ли у больного аллергии к каким-нибудь лекарствам…
- Поверь, Карина знала, что ее муж аллергик. И была обрадована, когда врач сделал укол… Это ей развязало руки.
- Но, по-твоему, получается так, что у нее уже были приготовлены ампулы с жидким анальгином. И если бы не приход врача… она бы все равно нашла способ угостить аллергеном своего мужа…
- Да. Замысел уже существовал… И обстоятельства этой ночи его только ускорили.
- Как это часто стало встречаться в моей практике, когда очень тесно соседствует случайное и продуманное. И нередко одно от другого почти невозможно отличить… Ведь Карина не профессиональная преступница. Но ей помог случай. В заявлении она пишет, что понятия не имела, что ее муж аллергик.
- Заявление Кариной - ложь. Она все отлично знала.
Богиня всех богинь - Истина в траурном платье. Ваграм отложил эту репродукцию.
- Почему ты ее отложил? - удивился Олег. - Истина - тоже женщина.
- Нет-нет. Это самая последняя работа художника. В ней - предчувствие угрожающих событий. Еще на выставке эта картина помогла мне преодолеть сомнения… Говоря языком математики, у каждого множества есть нижняя грань, которая обязательно является его предельной точкой и ему уже не принадлежит. Следовательно, "Истина", резко отличаясь по философскому замыслу и художественному исполнению от всех остальных картин, является той самой предельной точкой, то есть последней картиной автора… Усек?
- Усек!.. Тогда что же ты отвлекаешься?
- Извини. - Ваграм по-детски смутился.
- Деньги. Опять деньги. Опять богатство. Страх потерять богатство. Боялась, что он разведется с ней.
- Олег, все значительно сложнее. Как раз бросающаяся в глаза банальность истории и путает все карты. Карина понимала, что дело не обойдется без подозрений и обвинений. Люди завистливы. Так ведь бывает, и когда человек вовсе не виноват. А вот ты не задавал себе вопроса, почему Карин почувствовал себя плохо?
- Она сама была удивлена.
- Нет. Она не была удивлена. Если бы она даже не добавила аллергена и Карин умер бы от одной ампулы врача, все равно она - убийца.
- Но сам-то Карин видел, что ему собираются делать укол. Не мог же он забыть, что он аллергик.
- Да, не мог. Но нет, не видел.
- Как это он мог не видеть и не чувствовать, что врач делает ему укол анальгина?
- Он находился в глубочайшем трансе, Олег. И для этого у него были слишком веские причины.