В номере федералы первым делом переоделись в сухое: предусмотрительный Сергеев достал из своего чемодана привезенные из дому рубашку и брюки, а более легкомысленный Иванов облачился в халат с эмблемой гостиницы, что нашел в шкафу. Телефона в этом, так называемом люксе не было, но была кнопка звонка для вызова гостиничной обслуги. Сергеев минутку понажимал на эту кнопку, и в номер явилась горничная, которой и была отдана на просушку-чистку-глажку мокрая одежда столичных гостей. Иванов красовался у зеркала в ванной комнате; мокрые волосы он гладко зачесал назад и стал похож то ли на гангстера, то ли на героя-любовника из дешевого романа. Сергеев, не любивший экспериментировать со своей внешностью, насухо вытер голову полотенцем; волосы у него были короткие, он провел по ним расческой туда-сюда и восстановил прежнюю прическу.
Затем Иванов взялся распаковывать багаж, а Сергеев уселся в кресло, положил ногу на ногу и предложил:
- Может обсудим предварительную информацию?
Иванов на мгновение отвлекся от картонной коробки из их общего багажа.
- Какую еще информацию?
- Гондольер, который доставил нас к гостинице, пел песни, - Сергеев наблюдал за напарником из-под полуопущенных век, - так называемые баркаролы.
- Ну, пел. - Иванов аккуратно извлек из коробки новенький, сверкающий никелем криоконтейнер, осмотрел его со всех сторон и поставил на пол. - Гондольеры всегда поют, у них работа такая. У этого, правда, баркаролы были какие-то, мягко говоря, нетипичные…
- А, так все-таки обратил на это внимание, - оживился Сергеев. - Заметь, первая его песня была про морского дьявола. Песня не простая, а из одного старого фильма, который ты, наверное, и не помнишь. Назывался тот фильм - "Человек-амфибия". Какие ассоциации вызывает у тебя это название?
- Водяные, - немедленно ответил Иванов. - Человеки-амфибии.
- Точно, - сказал Сергеев. - Это у нас будет во-первых. - И он загнул на левой руке один палец. - Далее. Хорошо ли ты рассмотрел самого гондольера? Помнишь, как он был одет?
- По погоде он был одет, не то, что мы, - проворчал Иванов. - Плащ на нем был, шляпа…
- Воротник плаща был поднят, - уточнил дотошный Сергеев, - а шляпа была надвинута на глаза. Гондольер выглядел как карикатурный шпион.
- Ага, шпион, - сказал Иванов. - Ну-ну. - Он сел на пол, скрестив ноги по-турецки и подперев рукой щеку, и слушал разлагольствования Сергеева. С напарником часто так бывало - прицепится к какой-нибудь ерунде и делает далеко идущие выводы.
Сергеев тем временем расходился.
- Когда ударила молния, гондольер выругался по-немецки.
- Немецкий шпион, - вставил Иванов, качая головой.
- Разумеется, не сам он немецкий шпион, - сказал Сергеев. - Гондольер просто сделал намек на шпиона, предупреждение…
- Кому он сделал намек? - спросил Иванов.
- Тому, кто заметит и поймет, - ответил Сергеев и загнул второй палец. - Потом гондольер запел "Мурку".
- Бандиты, - сказал Иванов и вздохнул.
- Картель Гулямова, про который нам говорил полковник Задека. - Сергеев загнул третий палец. - Помню, когда я начинал в отделе по борьбе с наркотиками…
Про наркотики Иванову слушать не хотелось, он и сам мог немало порассказать про наркотики. Иванов вернул Сергеева к гондольеру, чтобы посмотреть, что еще можно выжать из этой темы.
- У "Мурки" мелодия была неправильная, - еврейская, кажется. Не помню, как называется.
- "Хава нагила", - подсказал Сергеев, загнул еще один палец и выдал свое объяснение сему примечательному факту: - В городе есть еще и еврейский шпион.
- Здорово! - восхитился Иванов и спросил не без ехидства: - А может, в песнях еще имена и фамилии были зашифрованы? Или адрес, по которому мы голову Копфлоса можем найти?
- Увы, - сказал Сергеев серьезно, - если в песнях и было зашифровано что-то еще, то я не в состоянии это расшифровать.
- Жаль, - сказал Иванов. - Наше задание могло бы сильно упроститься…
В дверь номера негромко постучали. Федеральные агенты не ждали гостей и не вызывали обслугу, поэтому стук в дверь их насторожил. Кто знает, может быть и агентам Деревянко и Подручному тоже сперва вот так негромко постучали в дверь, а потом…
Иванов стремительно и бесшумно взметнулся с пола, выхватил пистолет из кобуры, которую, раздеваясь, бросил на кровать. Сергеев так же бесшумно выпрыгнул из кресла с оружием в руках и на цыпочках приблизился к двери.
В дверь постучали еще раз, гораздо громче и настойчивей.
Иванов и Сергеев молча переглянулись, кивнули друг другу и прижались к стене по обе стороны от двери.
- Кто там? - спросил Сергеев.
- Лейтенант Колотилов, - ответили из коридора. - Городское управление правопорядка.
Милиционеров федеральные агенты также не ждали в гости. К тому же, это мог оказаться совсем не милиционер, мало ли кто чего скажет…
"Я открываю дверь - ты его держишь", - жестами показал Сергеев. Иванов кивнул: "Я готов".
Сергеев переложил пистолет в левую руку, щелкнул замком и резко распахнул дверь. Иванов схватил оторопевшего лейтенанта Колотилова за воротник, вдернул его в номер, прижал лицом к стене и приставил к его затылку ствол пистолета. Сергеев, пригнувшись, выглянул в коридор, посмотрел направо, посмотрел налево.
- Больше никого нет, - сообщил он Иванову, закрывая дверь.
- Мое служебное удостоверение лежит во внутреннем кармане пиджака, - просипел придавленный к стене лейтенант Колотилов.
Иванов развернул милиционера лицом к себе. Лейтенант Колотилов крепко прижимал к груди объемистую папку-скоросшиватель и часто-часто моргал, словно готов был заплакать. Сергеев бесцеремонно залез к нему в карман. Лейтенант Колотилов не осмелился возразить - Иванов по-прежнему держал его на прицеле. Сергеев сличил лицо нежданного визитера с фотографией на удостоверении - похож, разве что на снимке нос гораздо прямее.
- Что же, добрый вечер, лейтенант, - сказал Сергеев, возвращая удостоверение владельцу.
- Э-э… добрый, - неуверенно согласился Колотилов, покосившись на Иванова, опустившего пистолет.
- Чем обязаны столь позднему визиту? - деловито поинтересовался Сергеев.
- Я принес вам это. - Лейтенант Колотилов боязливо протянул Сергееву папку. - Здесь материалы по убийству Копфлоса. Все, что у нас есть.
- Очень кстати, - сказал Сергеев, принимая папку. - Благодарим за содействие, лейтенант. Родина вас не забудет.
Лейтенант Колотилов задом попятился к выходу.
- Собственно, это все… До свидания…
- До свидания, - сказал Сергеев, а Иванов, прощаясь, помахал милиционеру рукой, в которой все еще держал пистолет. Лейтенант Колотилов опрометью выскочил в коридор, дверь за ним захлопнулась с треском.
- Скользкий тип, - проговорил Сергеев задумчиво.
- Прохвост, - сказал Иванов.
Сергеев вернулся в кресло, пистолет положил на подлокотник, раскрыл на коленях папку, принесенную лейтенантом Колотиловым, перевернул несколько листов…
- Так-так, что мы имеем? А имеем мы стандартный набор следственных действий: осмотр места преступления, осмотр тела, допрос свидетеля, обнаружившего труп - и все. Ничего интересного, в общем. Хочешь посмотреть на картинки?
Сергеев протянул Иванову пачку черно-белых фотографий. На первом же снимке Иванов увидел жалкий обезглавленный труп несчастного Копфлоса, лежащий в черной луже запекшейся крови. Дальше Иванов смотреть не стал. Сергеев продолжал листать машинописные страницы протоколов, изобилующие большим количеством опечаток.
- Ага, - сказал он, - домашний адрес Копфлоса. Улица Нахимова, дом двадцать один. Завтра утром надо будет наведаться в его квартирку.
- Уж не пропавшую ли голову Копфлоса ты собираешься там искать? - осведомился Иванов.
- Нет, конечно, - сказал Сергеев. - Какую-нибудь зацепку…
- Какую зацепку? - Иванов зевнул. - Там уже побывала следственная бригада, все перевернуто вверх дном, никаких следов нет…
- Протокола осмотра квартиры Копфлоса в этой папке нет, - сказал Сергеев. - Вот, сам посмотри.
Иванов посмотрел и убедился, что напарник прав.
- Да, действительно. Тогда, конечно, придется нам самим посетить этот адрес: Нахимова, двадцать один.
Он вернул папку Сергееву, а сам повалился на кровать. Поворочавшись, пожаловался:
- Я уже и не помню, когда ложился спать раньше двенадцати.
Неутомимый Сергеев копался в папке. Нашел листок в клеточку, из школьной тетради. На листке было написано от руки: "Лаврентий Жребин, Климент Пряхин, Антон Неизбежин. Крематорий".
- Ну и что? - спросил Иванов, когда Сергеев зачитал ему надпись.
- Странная записка, - сказал Сергеев. - Не находишь?
- Может, она случайно оказалась в этой папке? - предположил Иванов.
Сергеев покачал головой.
- Не думаю.
- Ну ладно, - покорно сказал Иванов, - заглянем и в крематорий - завтра. Все - завтра…
Ночью Иванов долго не мог уснуть. За окном трещали лодочные моторы. В голове теснились неясные образы, требовали воплощения. Иванов лежал с закрытыми глазами и, словно разноцветные стеклышки, перебирал слова, пока не сложился стих, в котором нашли отражение впечатления от дневной поездки.