- А ты дверь-то открой, - ласково сказал Сергеев, - я тебе ксиву предъявлю.
- Не стреляйте, я открываю.
Дверь отворилась, и на пороге возник еще один коротко стриженый крепыш, в опущенной руке он держал пистолет. Сергеев немедленно пистолет у него отобрал.
- Документ покажите, - попросил Жан-Поль.
- Вот тебе документ. - Сергеев угрожающе помахал пистолетом и потребовал: - Говори.
- Шер ами, - обратился Жан-Поль к Иванову, придавившему его компаньона по незаконному вторжению в номер федеральных агентов, - отпустите Клеща. Пусть лучше он говорит.
Иванов вопросительно посмотрел на Сергеева. Тот кивнул: ладно, мол, отпусти. Иванов слез со спины Клеща, подобрал с пола его пистолет и отошел в сторону.
- Спасибочки. - Клещ, кряхтя и держась за поясницу, встал на ноги, покосился на Иванова. - Силен ты, парень.
- А то, - ухмыльнулся Иванов.
- Говори, - приказал Сергеев Клещу.
- Ну, в общем, так, - сказал Клещ. - Мы имеем поручение от папы сказать вам, что никто из нашей семьи Копфлоса не убивал.
- Все? - спросил Сергеев.
- Все, - сказал Клещ. - Верните нам наши пушки, и мы уйдем.
- А в наш номер вы зачем залезли? - спросил Иванов.
- Ну, это… - замялся Клещ.
- Голову Копфлоса искали? - догадался Иванов. - Нет там его головы.
- Знаем уже, - сказал Клещ хмуро. - Пушки-то, отдайте, что ли.
- Обойдетесь, - сказал Сергеев.
Клещ посмотрел на него исподлобья, но смолчал, резко развернувшись на каблуках, вразвалку пошел в сторону лифта.
- Оревуар, - сказал Жан-Поль и отправился вслед за компаньоном.
- Надо было нахтфишеров послать, - проворчал Клещ на ходу.
- Они бы не согласились, - сказал Жан-Поль. - После того раза…
Иванов и Сергеев стояли в коридоре не убирая оружия, пока бандиты не сели в лифт.
- А ты ничего не говорил про французов, - упрекнул напарника Иванов.
- Ты Жан-Поля имеешь в виду? - Сергеев хмыкнул. - Он такой же француз, как я - китаец. Если он воспроизвел два-три французских слова, то это еще не значит, что он является соотечественником, скажем, Жан-Поля Сартра.
- О! - сказал Иванов. - Ты меня убедил.
Он зашел в номер и огляделся. Большого беспорядка не наблюдалось, но было видно, что комнату обыскивали.
- И зачем они здесь рылись?
- Искали твое нижнее белье, - сварливо сказал Сергеев. - Криоконтейнер на месте?
Иванов заглянул под свою кровать.
- На месте.
- Ну и слава богу. - Сергеев сел в кресло, со вздохом вытянул ноги. - Хорошо-о.
Иванов присел на краешек кровати.
- Как думаешь, Берндт фон Дрост и Мария Залмансон тоже посетили наше скромное жилище с неофициальным визитом?
- Несомненно, - ответил Сергеев. - Только они приходили раньше и ушли раньше.
- Тогда, может быть, нам стоит нанести им ответный визит в то время, когда их самих не будет дома? - предложил Иванов. - Долг платежом красен.
- Мы не знаем, где они поселились.
- Узнаем.
- А что будем искать?
- Оружие, наркотики, порнографию, - сказал Иванов. - Пропавшую голову Копфлоса.
- Они - у нас, мы - у них - сказал Сергеев, - и все не там, где надо.
- А где надо? - спросил Иванов.
- Если б знать… - вздохнул Сергеев.
БЕЗУМНЫЙ ПОДРУЧНЫЙ
После обеда в гостиничном ресторане, где подавали жареную рыбу, вареную рыбу, тушеную рыбу, а также уху и крабовый салат, федералы отправились в городское управление правопорядка. В милиции Иванов и Сергеев имели бесполезный разговор с полковником Барабановым и лейтенантом Колотиловым. Расследование убийства Копфлоса зашло в тупик, поиски агента Деревянко не дали никаких результатов. По поводу же агента Подручного удалось выяснить лишь, что он по-прежнему находится в городской больнице, и что от него по-прежнему невозможно добиться вразумительного ответа на задаваемые вопросы.
- Как будто от них можно добиться вразумительного ответа, - проворчал Сергеев, выйдя из управления милиции на причал. Он растормошил гондольера, который стоял, опираясь на весло, и сонно жмурился на солнце. - В больницу нас отвезешь?
Гондольер ожил, с хрустом потянулся и ответил, проглотив большую часть гласных:
- Тчего не твзьти, твзу. Кда скжте, в бльницу тк в бльницу.
Федералы забрались в лодку, и гондольер отчалил. Иванов, по примеру напарника, решил повнимательнее прислушаться к пению гондольера, к тому же ему было интересно, как этот лодочник будет петь - с таким-то произношением. Но вместо баркаролы гондольер стал нараспев читать стихи. Как ни странно, стихи он читал хорошо, не глотая букв, звучно и отчетливо произнося каждое слово.
- И запомнили все странный блеск его глаз,
И как странно он дергался, будто
Что-то важное с помощью диких гримас
Объяснить порывался кому-то.
Иванов посмотрел на напарника. Сергеев слушал гондольера, напряженно нахмурившись, явно пытаясь расшифровать скрытый смысл в этих странных стихотворных строчках.
- Он смотрел сам не свой, он мотал головой,
Улыбаясь наивней ребенка,
И руками вертел, и тихонько свистел,
И прищелкивал пальцами звонко.
Иванов понял, что гондольер читает стихи про какого-то сумасшедшего. Какой именно сумасшедший имеется в виду, он решил позже уточнить у Сергеева.
Здание больницы в плане походило на крест. Вероятно, в этом был какой-то сакральный смысл. Специфический больничный запах ощущался уже на подходе.
Гондольер высадил федералов и сказал, махнув рукой:
- Ргстратра тм, псрдне.
"Странно, - подумал Иванов. - Мы ведь ни о чем его не спрашивали. Мы даже между собой ни о чем не говорили".
А Сергеев, казалось, ничуть не удивился.
- Мы найдем, спасибо, - сказал он.
Иванова осенила одна дикая идея, он решил немедленно ее проверить.
- Зачем нам регистратура? - обратился он к гондольеру. - Лучше скажите нам, где мы можем найти федерального агента Подручного.
- Трвмотлгичское тдельние, плта чьтрьста шсть, - ответил гондольер как ни в чем не бывало.
Гадать о причинах подобного всеведения можно было сколько угодно. Иванов выдавил из себя тихое "спасибо" и вслед за Сергеевым вошел в здание больницы. Сергеев уверенно, словно уже не раз здесь бывал прошел длинный коридор первого этажа, мимо белых стен и белых дверей, остановился возле лифта, поджидая Иванова, тащившегося позади.
- Я не понимаю, - пожаловался Иванов Сергееву.
- Чего ты не понимаешь? - спросил Сергеев, нажимая кнопку вызова лифта.
- Откуда гондольер знает, в какой палате находится Подручный, - сказал Иванов. И, понизив голос до тихого шепота, добавил: - И его совсем не удивил мой вопрос.
- А чему он должен был удивляться? - пожал плечами Сергеев, снова нажимая кнопку. - Ты спросил - он ответил. А что касается его осведомленности о том, в какую палату поместили Подручного, то я с ходу могу изобрести десяток версий. Ну, например: у гондольера есть брат - врач в травматологическом отделении. Или его жена работает здесь медсестрой…
- Чья жена? - тупо спросил Иванов.
- Не знаю, - сказал Сергеев. - Может, жена гондольера, а может, - жена врача, который является гондольеру братом.
- Куда является? - спросил Иванов.
- Да не знаю я! - взорвался Сергеев. - Куда хочет, туда и является! А я просто версии изобретаю.
- А-а, - протянул Иванов, давя ухмылку.
Сергеев, сожалея о вспышке гнева, сказал, тыча кулаком в кнопку вызова:
- Лифт не едет.
- Да черт с ним, пошли по лестнице, - сказал Иванов.
На лестничном пролете между вторым и третьим этажами федералы повстречали супружескую чету ветхих старичков, на вид тем было лет по сто каждому.
- Ис-сломали лихт, ироды, - прошелестел дедуля навстречу федералам, вцепившись в перила костлявыми коричневыми руками. - Больной человек, не могу… - Голос перешел на неразборчивый сип.
Бабуля, видимо, была покрепче.
- Ништо, - прошамкала она, подслеповато щурясь из-под сбившегося на глаза платка, - нам уж немного осталось.
Иванов подумал, что ее слова можно истолковать двояко. Сергеев отчего-то принял обвинения старичка по поводу неисправного лифта на свой счет и поспешил предложить:
- Мы поможем вам спуститься…
- Не подходи! - неожиданно твердым и громким голосом заявил дедуля. - Анчихрист!
Сергеев недоуменно отстранился, Иванов вообще отступил к другому краю лестничного марша.
Старик, тряся головой, понес полную околесицу:
- Пеплом пахнет, я чую. Никто не хочет в крематорий. - И он даже попытался пропеть дрожащим дискантом: - Бьется в тесной печурке огонь…
"Совсем рехнулся старичок", - со смешанным чувством жалости и неприязни подумал Иванов. Сергеев, кажется, был такого же мнения.
- Подите прочь! - замахала руками на федералов бабуля. - Вы деда моего сильно расстроили, а ему расстраиваться нельзя.
- Прошу прощения, - потупился Сергеев. - Мы не хотели…
- Подите, подите. - С неожиданной для ее возраста и физического состояния энергией бабуля напирала на Сергеева. Ее дедуля, похоже, выпустил весь пар и стоял у перил тихий и безвольный.
Иванов и Сергеев предоставили старичков их собственной судьбе и продолжили подъем по лестнице. Между третьим и четвертым этажами Иванов, на всякий случай оглянувшись, тихо спросил у напарника:
- И что тебе удалось почерпнуть из высказываний того милого старичка?
- Наводит на мысли, - ответил Сергеев, - хотя и непонятно, на какие.