- Кастор, твоя девушка - высший класс, - сделав глубокую затяжку, проговорил Пол. - Настоящая леди, но за Рафаэля сражалась до конца. Даже доктора Уэбба не испугалась. - Медбрат осклабился. - Ее пыл и искренность - самое лучшее, что я увидел за этот ужасный вечер.
- Да, такую, как Пен, во всем мире не сыскать. Однако она не моя девушка. То есть мы просто друзья. - Воспоминания разбуженными по весне муравьями полезли из заброшенных тайников памяти. Пришлось загонять их обратно. - Пен… Пен и Рафи одно время… встречались. Когда мы вместе учились в университете, у них был… - Я замялся, подбирая слово, которое точно передавало бы суть отношений между Пен и Рафи. Похоже, такого просто нет. - У них был роман, - сбивчиво закончил я. - Но недолго. Рафи слыл настоящим донжуаном.
Несколько секунд мы стояли молча.
- Он был моим лучшим другом, - объявил я, понимая, насколько странно и неестественно звучат слова. - И лучшим другом Пен, как до начала конфетно-букетного периода, так и после его окончания. Рафи нравился всем. Знал бы ты его, он и тебе бы понравился.
- Знал бы я его? - с болью в голосе переспросил Пол.
- Ну, ты понимаешь, о чем я.
- Да, - признал медбрат, - пожалуй. Давно хочу спросить… Кто живет в его теле?
- Демон Асмодей. Силищи неимоверной… Он в специальной литературе описывается.
- В специальной литературе? - удивился Пол. - Что это за литература такая? "Ланцет"? "Сайентифик американ"?
- Не совсем. Я имел в виду книги, написанные занудами-натурфилософами пятьсот лет назад. Гримуары, пособия по черной магии. Так или иначе, в них Асмодея ставят на самую вершину дьявольской иерархии. С таким лучше не связываться… А вот Рафи решился. Пару лет назад он попробовал вызвать Асмодея. По-моему, хотел сыграть в Фауста: получить древние запретные знания из первоисточника, точнее, купить у поставщика. Но вышло иначе: каким-то образом Асмодей вселился в него и начал жечь изнутри.
Сухие, банальные слова разбередили целый ворох разрозненных воспоминаний - эпизодов отпечатавшейся в сознании ночи. Благодаря особенностям моей умственной деятельности в памяти большей частью остались звуки. Резкое неглубокое дыхание Рафи, удлиняющиеся паузы между вдохами, хриплый скрежещущий смех, словно кровь бурлящий из черной пустоты, которую я видел в разверстом рту Дитко. Бесконечное бормотание и шипение кипящей воды: мы посадили Рафи в ванну со льдом, потому что отдельные участки его кожи из багрово-красных стали черными. Однако через минуту лед растаял, а вода запузырилась, словно варево в ведьмином котле.
- Ты все это видел? - спросил Пол с определенным, как бы помягче выразиться, скептицизмом.
Увы, им страдают не только копы: большинство людей проводят границы, которые нельзя переступать, и сдвинуть их потом ой как непросто.
- Среди ночи позвонила его подружка. Рафи звал меня по имени, и голос вроде был его, а не того незваного гостя. Поэтому девушка взяла его дневник и на последних страницах нашла мой номер. Когда я к ним приехал, казалось, уже поздно и ничего не получится. Но я все равно попробовал…
- Что именно попробовал?
- Сыграть мелодию.
Пол кивнул. Однажды, угощая его пивом, я рассказал, чем зарабатываю на жизнь и как именно это делаю.
- Видишь ли, - неохотно продолжал я, - мне-то казалось, в теле Рафи живет человеческий дух. Призрак. С демонами на тот момент сталкиваться не приходилось. Поэтому, вслушиваясь, я искал именно человеческий дух, а когда нашел, начал изгонять при помощи музыки. Затем, минут через десять, до меня вдруг дошло, что на крючок попался дух Рафи. Я выселял его из его же собственного тела, заканчивал то, что начал Асмодей. Я попытался уничтожить результат собственных усилий. Примерно в середине мелодии сменил тональность и заиграл противоположное тому, что подсказывали инстинкты, в надежде закрепить дух в теле. У меня вроде даже получалось…
- Вроде даже?
Я уныло кивнул.
- Угу, вроде даже. Я сложил Рафи воедино, но параллельно припаял к нему Асмодея, что, естественно, в планы не входило. С тех пор они теснятся в одном теле. Именно поэтому в большинстве случаев Асмодей меня не трогает: если надеется освободиться, рано или поздно я ему понадоблюсь. Он в курсе и просто ждет, когда я соображу, как это сделать. - Я нахмурился, коснувшись пальцами синяков на плече. - Не знаю, что сегодня на него нашло. Асмодей ведь понял, кто перед ним, но в кои веки ему было на это плевать. Наоборот, он с удовольствием испробовал на мне свою силу, будто не ожидал, что такая возможность вообще представится.
Повисла тишина. Чувствовалось: мой рассказ кажется Полу ерундой, несмотря на то, что он видел своими глазами. Впрочем, я тоже посчитал бы его нелепицей, если бы не пережил на собственном опыте и если бы впоследствии на собственном же опыте не пережил куда более страшные события. О подобном философы стараются даже не думать.
Наконец медбрат открыл рот, чтобы что-то сказать, но помешал стук высоких каблуков о мокрый асфальт. Пен вышла из тени больничного здания и направилась к нам. Поймав мой вопросительный взгляд, она выжала слабую улыбку.
- Он спит, как дитя.
- Отлично! Практика подсказывает, что Рафи проснется ближе к завтрашнему полудню. Чем активнее Асмодей, тем больше устает Рафи, так что самое разумное - позволить ему как следует выспаться.
Пен кивнула, но по лицу было видно, что она не верит в мою сказку под названием "Время лечит любые раны".
- Раньше он никогда себя так не вел. Асмодей злобный, жестокий и слегка ненормальный, но это… - не договорив, она озадаченно пожала плечами.
Пен не ошибалась. На моей памяти приступ дикой ярости случался впервые, и я не понимал, что он мог дать Асмодею. В прошлом сам демон утверждал, дескать, избрал тактику выжидания, зная, что рано или поздно я исправлю собственную ошибку и освобожу их с Рафи друг от друга. Сегодня казалось, у него кончилось терпение и то, что заменяет демонам здравый смысл.
Хотелось выдать что-нибудь ободряющее, но помешал Пол. Медбрат бросил недокуренную сигариллу, раздавил носком туфли, а затем потянулся, как в спортивном зале перед разминкой.
- Ладно, ребята, мне пора прощаться. Дежурство заканчивается в два часа ночи, так что хватит прохлаждаться. Мой вам совет - отправляйтесь спать. У вас обоих очень усталый вид. - Коротко кивнув, Пол зашагал к заданию больницы.
- Еще раз спасибо, - проговорил я вслед его быстро удаляющейся спине.
- Не за что. Я пришлю счет.
- По-моему, он совершенно прав, - повернувшись к Пен, сказал я. - Если, конечно, тебе не хочется цыпленка-виндалу. Гастрономическую экзотику Ист-Финчли можно отведать буквально в паре шагов от нашего дома.
Пен покачала головой.
- У меня встреча, - объявила она. - С Диланом.
С Диланом? Ах да, с Диланом Форстером, доктором Айболитом, совсем про него забыл! Честно говоря, приступы амнезии случаются каждый раз, когда Пен про него рассказывает. Вообще-то я давно отказался от мысли дать вторую жизнь нашим с ней, хм, отношениям, но при мысли, что Пен встречается с кем-то другим, становится немного не по себе. Она ведь вершина треугольника, который образует вместе со мной и Рафи. Знаю, знаю, я рассуждаю как эгоист, и ненавижу себя за то, что не радуюсь ее попыткам наладить личную жизнь! Поэтому когда Пен упоминает своего нового бой-френда - страстного, богатого, разъезжающего на "лексусе", изучающего обряды друидов и вечно козыряющего медицинским дипломом, - я старательно изображаю радость и энтузиазм.
- Да? Отличная идея! - воскликнул я. - Желаю приятно провести время и хоть немного развеяться!
- По-моему, ничего особенного Дилан не планирует. По телефону сказал: мол, день сложился ужасно, и он хочет меня увидеть, дабы обрести душевное равновесие. Я объяснила, что еду к Рафи, и он предложил встретиться позднее.
Порывисто обняв меня, Пен села за руль.
- Давай подвезу! - предложила она, не закрывая дверцу, чтобы мы могли разговаривать.
Я на секунду задумался. Поджилки до сих пор тряслись от ужаса, охватившего меня, когда увидел медсестру, безвольной куклой распростертую на полу камеры Рафи. Пожалуй, сейчас лучше побыть на свежем воздухе и одному.
- Спасибо, но мне хочется пройтись, - покачал головой я.
- Тогда до завтра. - Пен захлопнула дверцу и покатила прочь. "Мондео" слегка раскачивался: машина старая, вот подвеска и разболталась.
Итак, в моем распоряжении целая ночь. Bay!