Коттен запомнила первую встречу с Торнтоном - в прошлом году, под Рождество. Обычно она ходила на работу пешком, но в тот день взяла такси, потому что тащила украшения. Чтобы не ходить сто раз к машине, она взяла две коробки, перекинула через плечо сумку и ухватила пакет с голландскими шоколадками, которые собиралась положить в вазу на столе. Привратник придержал ей двери и помог донести все до лифта. Но, шагнув в лифт, Коттен задела дверь, и сумка соскользнула с плеча. Кто-то сзади поправил ей ремешок. Она обернулась, чтобы поблагодарить, заметив, что этот кто-то не торопится убирать руку, и уставилась прямо в лицо Торнтона Грэма, старшего обозревателя CNN. Ей удалось произнести "спасибо вам", но "вам" застряло в горле и прозвучало хрипло. Торнтон, явно польщенный ее восторгом, сверкнул своей знаменитой улыбкой. Коттен отвернулась, пытаясь казаться невозмутимой или хотя бы скрыть восхищение, но не удержалась и посмотрела на его отражение в латунных дверях лифта. А взглянув, смущенно заметила, что он смотрит на нее. Этот подъем длился вечно. Торнтон вышел на том же этаже, что и Коттен. Взял ее коробки и проводил до кабинета. А перед уходом пригласил пообедать. Так началась их пламенная любовная связь, длившаяся почти год. Теперь все закончилось - закончилось и осталось в прошлом.
Допив вино, Коттен согрелась. Мышцы шеи расслабились, она слегка опьянела. Смахнув пачку писем в ящик и закрыв лицо Торнтона, отправилась на кухню. Взглянув на шкатулку Арчера, решила на всякий случай спрятать ее в надежное место, пока не решит, что с ней делать.
Коттен сполоснула бокал. Вытирая его, подняла голову и посмотрела на чайник на плите. Кое-что придумав, она переставила чайник на стол и открыла духовку.
Бросила быстрый взгляд на шкатулку, затем в духовку. Осторожно поставила шкатулку между нагревательными элементами и со щелчком закрыла дверцу. Место не хуже других, подумала она. Потом вернула чайник на место, погасила свет и отправилась спать.
Впервые за многие годы ей снилось детство, игры на родительской ферме. Но в основном снилась ее сестра-близнец.
ПЛЕНКА
Утром Коттен порылась в ящичке с косметикой. Туши не оказалось. Нашлось несколько тюбиков тонального крема и новые румяна. Тени для глаз, подводка, помада, но туши нет. Она взяла единственный тюбик в Ирак и оставила его в пустыне. Девушка изучила свое лицо в зеркале. Золотисто-желтые глаза совсем невыразительны. Отбросив непослушную, все время выбивавшуюся прядь, она в последний раз взглянула на отражение. На миг показалось, что это лицо матери, а не ее собственное. Коттен дотронулась до кожи под глазами и вокруг рта. Воспоминания о прошлой жизни в Кентукки выбили ее из колеи. Она видела глубокие морщины и темные круги под глазами на женских лицах - женщины были ненамного старше, чем она сейчас. Двадцать семь - это почти тридцать, а после тридцати уже недолго до…
Мама называла ее выдумщицей и мечтательницей. Это правда. И на крыльях мечты она улетела из мира, в котором женщины слишком быстро старели, слишком рано теряли надежду… и слишком рано умирали. - Прости, мама, - прошептала она. Коттен капнула духами за уши и закрыла ящичек с косметикой. На кухне сгрызла батончик мюсли и выпила чашку растворимого кофе. Завтракая, она разглядывала плиту. На вид - плита как плита. На всякий случай Коттен вытащила сковородку из шкафчика и поставила на конфорку рядом с чайником. Отлично.
Она прошла десять кварталов от своего дома до штаб-квартиры CNN. Было холодно, но Коттен этого почти не заметила. Ей не терпелось получить ответы на свои вопросы.
Неожиданно заверещал мобильник.
- Алло, - произнесла она, лавируя в толпе.
- Привет, солнце. Ты вернулась!
- Несси! - Коттен улыбнулась, обрадовавшись звонку подруги.
- Ну, как оно прошло? Похоже, там становится очень жарко.
- Ты не поверишь, в каком дерьме я побывала за последние дни… - Она принялась рассказывать - но все же пропустила ту часть истории, где Арчер умолял ее взять шкатулку и смотрел жутковатым взглядом, словно знал ее, и говорил на языке, который существовал лишь в ее собственном мире. Языке, которого никто бы не понял. - Потом пришлось подкупить турков на границе. И я целый день ехала в автобусе, в котором от людей воняло козлятиной. И кажется, контрабандой протащила с Ближнего Востока в США какой-то артефакт.
Проходя мимо газетного киоска, она заметила заголовок в "Нью-Йорк Тайме": "ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ УСКОРЯЕТСЯ".
- А больше ничего особенного не было. Ты соскучилась?
- Еще бы, - ответила Ванесса Перес. - Я за тебя волновалась. Как твой шеф, злится?
- Наверное, ему пришлось пить раза в два больше таблеток от давления, чем обычно. Я сейчас на работу иду. У меня с ним встреча в девять тридцать, а в десять монтаж.
- А как твой терновый венец?
- Несси, ну зачем?
- Он там будет?
- Может быть. А может, мне повезет, и он уедет на задание.
- Лучше подумай, что ты ему скажешь при встрече.
- У нас все кончено.
- Ага, я это уже слышала.
Сердце подпрыгнуло. Несси и правда это слышала, не один раз. Коттен всегда говорила это искренне, хотела верить, что с ним покончено. Но теперь все должно быть иначе. Отношения с ним были неправильными, мучительными, вели в тупик. Надо убедить себя, что Торнтон остался позади - этот чемодан упакован и отправлен в прошлое.
- У тебя сегодня есть съемки? - спросила Коттен.
- На Саут-Бич - это для "Гавайских тропиков". Скоро увидишь меня на рекламных щитах чуть ли не голышом, в одном крошечном бикини.
Коттен рассмеялась:
- Срази их наповал.
- Естественно, - повисла неловкая пауза. Потом Ванесса сказала: - Не поддавайся ему.
- Поверь в меня хоть немного.
Коттен обдало волной теплого воздуха, когда она проходила сквозь вращающиеся двери в здание CNN.
- Вот зачем нужны друзья. - Ванесса полупропела строчку из песни Берта Бакарэка. Их личная мантра.
- Хорошо, что ты такая красивая, потому что петь ты точно не умеешь, - хихикнула Коттен.
- Я тоже тебя люблю, - отозвалась Ванесса и отключилась.
Коттен сунула мобильник в карман пальто и остановилась перед экраном над постом охраны - транслировали отрывки из ежегодного доклада президента о положении в стране.
Она расписалась в журнале регистрации и прицепила пропуск.
Студии телекомпании, звукозапись, копировочные, залы спутниковой связи, комнаты техников занимали первые семь этажей. Коттен доехала до восьмого, где располагались монтажные и архивы СЫН.
- Коттен…
Голос Торнтона Грэма.
Она натянуто улыбнулась и кивнула. Черт, почему надо было наткнуться на него в первую же минуту?
- Так приятно тебя… Ты себя хорошо чувствуешь? - спросил он. - Виду тебя…
- Нормально. Просто тушь кончилась, вот и все. Он поцеловал ее в щеку, и от запаха его туалетной воды нахлынули яркие воспоминания.
- Есть минутка? - Он поманил ее в свой кабинет.
- Я очень тороплюсь.
- У тебя еще час до монтажа, я проверял.
- Мне сначала надо кое-что найти.
- Я скучал без тебя, - шепнул Торнтон, беря ее за руку и придвигаясь ближе.
Повисла неловкая пауза.
- Торнтон… - она покачала головой, избегая смотреть ему в глаза. - Не надо, пожалуйста, это все в прошлом.
- Нет, - ответил он. - Я люблю тебя.
- Это была не любовь, - прошептала она. - Ты сам знаешь.
- Коттен, но я люблю тебя.
- Мне надо идти. - Она двинулась по коридору.
- Коттен, - позвал он, но она не обернулась.
В этот раз она не расплакалась - прогресс. Правильное решение, подумала она, надо через это пройти. Если бы только не приходилось его видеть, прикасаться к нему…
В отделе видеоархивов Коттен села к компьютеру, ввела пароль и запустила поисковик, набрав "Арчер, Гэ-бриэл". Через несколько секунд на экране появились две ссылки. Она выбрала обе, нажала кнопку "получить" и повернулась к стеклянной стене. Одна из огромных стоек с видеокассетами начала вращаться. Механическая рука с жужжанием двинулась вдоль пленок, считывая штрих-коды, захватила одну кассету, перенесла ее к проигрывателю и вставила пленку. На экране возникло окно видеопрограммы, ожили небольшие колонки по обеим сторонам компьютера. Замелькали картинки - машина искала нужный отрывок записи по таймкоду. Вскоре началось воспроизведение.
Сначала появился кадр с титрами: "Поиски ковчега: интервью с Арчером". Затем последовал короткий отрывок из телепередачи о Гэбриэле Арчере, который, оказывается, был археологом, занимался библейскими раскопками и входил в группу, искавшую следы Ноева ковчега. Больше, кажется, ничего важного. И ни одного намека на то, почему он заговорил с ней на том языке. В конце концов, это же выдуманный язык. Мама принимала его за детский лепет.
Коттен остановила кассету и запросила вторую пленку. Этот сюжет оказался длиннее. В кадре появился Арчер. Он давал интервью у себя дома, в Оксфорде. Запись была сделана всего несколько лет назад, но показалось, что Арчер там намного моложе… крупнее, здоровее и счастливей. Он держал маленькую круглую золотую пластинку, которую незадолго до интервью нашел на раскопках в Иерусалиме. Пластинку покрывали символы, относящиеся, по его утверждению, ко временам Крестовых походов. "Подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле", - говорил Арчер. В интервью он цитировал Писание много раз. Поглаживая табличку, словно ребенка, он заявил: "Это поможет найти величайшее сокровище в мире".