– То, что он делает сегодня, тоже месть мне за мои прошлые заслуги. Видимо, он хочет взять реванш, раз ему не удалось отыграться на моих студентах в Речных Воротах. Если бы он довёл дело до конца тогда, летом, меня, вероятно, сместили бы с моего поста. Не спрашивай, почему, но это своего рода провокация. – Ректор сделал паузу, нервно перебирая на подоконнике какие-то бумаги. – Василиса – единственное, что не должно пострадать в этой борьбе. Она немного взбалмошная, но это всего лишь возраст. Ей нравятся всякие авантюры, игры. Поэтому твой случай она никак не могла упустить, оттого и ввязалась во всё это… Пожалуйста, Лавра, впредь, если задумаешь что-нибудь расследовать либо идти против Стреглова сама, не втягивай в это мою супругу. Если Андрей что-нибудь сделает с ней, я этого себе не прощу. Тебе, может, не понять. Ты молода и ещё не знаешь настоящей любви, но для меня Василиса – это воздух, без которого я не смогу дышать.
Лавра недоверчиво посмотрела на Рашвера. "Да-да, вешай лапшу на уши, – мысленно отвечала она ему, – будто мы не знаем, какую роль играет бедняжка Василиса в твоей мерзкой жизни".
– Тебе понятна моя просьба? – более строго уточнил ректор. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты всё правильно поняла. А если ты не послушаешься меня, я найду более действенный способ уберечь Васю от опасности…
– Как трогательно, – усмехнулась Гербер и поднялась с шаткого стула. – Не беспокойтесь, Михаил Леонидович. Я, конечно, рассчитывала, что Василиса и Вы поможете мне одолеть Стреглова, но такова реальность, как Вы только что сказали. Умники всегда одни.
– Лавра, я…
– Это всё, что Вы собирались мне сказать? – Девушка не позволила ему оправдаться. – Извините, мне ещё надо маму проведать в больнице и подготовиться к завтрашним занятиям.
– Тогда не смею тебя больше задерживать, – кивнул Рашвер. Лицо его теперь было довольным.
Василиса сидела в конце коридора, играя с сотовым телефоном. Едва дверь кабинета скрипнула, она вскочила на ноги.
– Ну, как? – с тревогой переспросила девушка.
– Нормально, – пожала плечами Лавра. – Посидели, пообщались, о тебе поговорили.
– Я так и думала. Он делает вид, что печётся обо мне, да? Пойдём, поболтаем в машине…
– Нет, прости, – тут же отказалась Гербер. – Времени совсем нет, а ещё надо в больницу. Как-нибудь в другой раз, ладно?
– Не беда, я тебя подвезу, – улыбнулась ничего не подозревающая блондинка.
– Нет, лучше не надо, – заговорила Лавра твёрдым голосом. – Я сама. А тебе, мне кажется, нужно поговорить с ним…
Подруга кивнула, но на её лице отразилась печаль.
– Что ж, тогда до скорого, – развела она руками и, развернувшись, направилась к кабинету.
Жаль, что всё складывалось именно так, но Рашвер был прав в своих опасениях. Если Стреглов хочет навредить ему, Василиса, на самом деле, находилась у опасной черты. Общаясь со своей новой подругой, она рисковала привлечь к себе внимание Андрея Дмитриевича, а что будет потом, даже страшно представить. Впрочем, слова ректора про то, что светлые головы всегда одиноки, абсолютно правильны. Ну разве нет? Ведь Лавра, сколько себя помнила и в школе, и в студенческие годы, постоянно находилась в негласном протесте с обществом. Нынешние друзья тоже не отличались особым расположением к ней. Да и были ли они, эти друзья? С этими мыслями она и добралась до больницы.
Отделение интенсивной терапии сегодня кишело людьми. Видимо, родственники вспомнили, наконец, о своих близких и решили навестить их.
Палата, где лежала Агния Лесофовна, находилась в конце коридора, и там, слава богу, никакой суеты не наблюдалось. Мама выглядела в этот раз получше. По крайней мере, с её лица исчезла та измождённость, что не позволяла ей нормально разговаривать. Врачи, вероятно, перестали пичкать её всякими успокоительными лекарствами.
– Приходил Гаральд, спрашивал о тебе, – сообщила Агния Лесофовна.
– Что это он обо мне стал заботиться? Я и без него в полном порядке, – съязвила девушка. Настроение после общения с ректором было явно подпорчено.
– А мне так не кажется, – вздохнула женщина. – Вчера, вон, тебя тут все искали, когда Мариночка в аварию попала. Где ты была? За городом?
– Это тебе Глеб Валентинович сказал? – недовольно спросила дочь.
– Очень милый человек, он такой обходительный. Твоего охранника, правда, прогнал, а на ночь теперь своих ребят оставляет. А ещё какое-то лекарство мне принёс, говорит, специально для мозга. Представляешь, сегодня капельницу сделали, и в самом деле полегчало… Так что ты делала в Вольске, а?
– Да так, искала одного человека…
– Обманываешь, Лавра, я по глазам ведь вижу. Ездила разыскивать того, кто напал на меня, верно?
– Ну, допустим…
– Ах, Лавра, Лавра! Неужели ты забыла про мои предупреждения?! А как же те угрозы, что твою голову куда-то там положат… Ну почему ты такая упрямая?!
– Мама, я не могу спокойно сидеть и ждать, когда ко мне нагрянут эти придурки. Глядя на бездействие милиции, я решила сама найти ублюдка и поговорить с ним по-своему.
– Вот, подожди, теперь ты особо не забалуешь. Мне отец Марины обещал тебя больше никуда не отпускать. Небось, и сейчас от своего телохранителя сбежала.
– Мама, давай не будем об этом, ладно? – начала злиться Лавра. – Я вполне взрослая девушка и сама могу решить, что мне делать, а что нет.
– Вот вечно ты так, а потом всякие неприятности случаются, – нахмурилась Агния Лесофовна. – Ладно, сегодня, так и быть, оставайся, понимаю, что ты подругу пришла проведать.
– Кстати, как она?
– Ну, досталось ей, конечно, слов нет. Правда, у неё не особенно серьёзные раны, через месяц уже бегать будет. Мне так доктор наш сказал.
– Интересно, она уже пришла в сознание или всё ещё спит?
– Какой там, сегодня лично слышала, как она возмущалась отсутствием в палате телевизора. Так ты к ней сходи, она в четвёртой палате лежит, проведай подружку-то…
Лавра планировала заглянуть к Холодовой перед уходом. Она всё ещё оставалась в обиде на неё за то, что та смеялась над мифическими мантиями. Любопытно, что теперь Марина думает по этому поводу?
Оказалось, что присутствие многочисленных посетителей объяснялось одной простой причиной – почти все они пришли к рыжей "страдалице". Кого здесь только ни было: и сокурсники, и родственники, среди которых Лавра приметила Екатерину Львовну, и многочисленные друзья. Среди последних Гербер узнала причёску-ёжик и круглые линзы очков Дианы.
– А, Лавра, – тут же расплылась она в улыбке, приобняв Гербер как давнюю знакомую, – тоже к Маришке пришла?
– Да, и к ней тоже, – кивнула девушка. – У меня здесь ещё мама лежит, я её навещала.
– А что с ней? – заинтересовалась Диана.
– Да так, травмировалась, – отмахнулась Лавра. – А почему все тут стоят, как перед мавзолеем? Марина что, принимает каждого по расписанию?
– Нет, просто учёба у всех недавно закончилась, вот и понаехали. А я Илью жду. Мы уже Марину проведали.
– Да, и как она?
– Сама увидишь, – загадочно улыбнулась девица. – Что с ней станет-то, с нашим солнцем? Она и после ядерной катастрофы песни петь будет.
Немного странное замечание, подумала Лавра, вспоминая Холодову после событий в Речных Воротах. Тогда она примерно две недели ходила сама не своя, пока Екатерина Львовна не увезла её в Тунис, где они и провели остаток каникул.
– Дианка, моя барсетка случайно не у тебя? – послышался кошачий голос Ильи со стороны туалета.
– У меня, не бойся, – отозвалась девица. – Ладно, мы пойдём, ты тут не скучай…
С этими словами она направилась к выходу, и там к ней присоединился Илья. Парень как-то странно посмотрел на Лавру, но даже не кивнул в знак приветствия, словно они не знакомы. Парочка быстро исчезла за тёмным проёмом, и следом оттуда донёсся их злорадный смех. Они что, невзлюбили Лавру после общения в клубе "Планетарий"?
Между тем очередь к больной поредела. Лавра возмутилась такой глупой ситуацией и даже хотела вообще уйти отсюда, раз её особо никто не ждёт, но сдержалась. Всё-таки пока она живёт в Марининой квартире, и было бы неуважительно вот так исчезнуть, даже не убедившись, что подруга жива и здорова.
Наконец, настал её час, когда толпа полностью разошлась. Лавра шагнула в одиночную палату и посмотрела на единственную здесь койку, на которой в компании Екатерины Львовны восседала рыжая бестия. Она даже не удосужилась поднять глаза на последнего гостя, увлечённо рассматривая забинтованную руку.
– Меня здесь ещё ждут или я простояла эти полчаса зря? – решила съязвить Гербер.
– А, это ты, – ничуть не удивилась Марина. – И чего всех припёрло в одно и то же время сюда тащиться?..
– Если ты не в духе, я могу уйти, – предложила Лавра.
– Ну уж оставайся, раз пришла, – сделала одолжение Холодова. – Наверное, тоже хочешь узнать, как моё самочувствие?
Лавру такое поведение подруги окончательно выбило из колеи, и она замерла на середине комнаты, как обиженный посланец перед невежественной королевой.
– Прости, что потревожила Ваше Высокоблагородие, я только хотела убедиться, что всё в порядке.
Мать с дочерью как-то недовольно уставились на неё.
– Не понимаю я тебя, Гербер, – заговорила Марина в прежнем тоне. – Ты ведёшь себя так, словно я тебе чем-то обязана.
– Нет, это ты ведёшь себя так, – оспорила Лавра.
Подруга давно не обращалась к ней по фамилии. Это значило, что Марина очень рассержена. И ещё бы, на её месте Лавра бы тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Теперь-то не посмеёшься над мифическими мантиями.
– Тогда я не понимаю, чего ты пришла? Меня лишний раз позлить?!