- Не получается, - ответил корабль. - Я видел, как он здесь появился. Понимаешь, о чем я? Не бывает избирательной невидимости. Если я его видел здесь, никакой коробочки нет.
- Да, это объяснение, - согласился я. - Как я понимаю, ты его тоже разглядеть не смог?
- Четко - нет. Нечто расплывчатое. Гуманоид. Две ноги, две руки и голова, закрытая маскировкой.
Я почесал в затылке.
Негусто, а время уходит. Сколько его осталось? Полчаса, час, полтора?
Почему бы не подбить бабки для начала? Что мы имеем в сухом остатке? Гуманоида, умного, все просчитавшего любителя, судя по тому, как он появился, - многомера. Если некое существо ходит как утка, крякает, и у него плоский клюв, это - утка. Теперь осталось лишь определить, кто это из находящихся на борту, а потом сообразить, как его вывести на чистую воду.
- У тебя есть хоть какое-то объяснение? - наседал корабль.
- Есть смутные подозрения, - честно ответил я, - но из них шубу не сошьешь.
- Шубу? - спросил корабль. - Что это такое?
- Долго объяснять, - буркнул я. - А время - на вес золота.
- Вы научились измерять время с помощью веса металла?
Ну как тут можно работать?
Я снова взглянул на несчастного Бродигана и покачал головой.
Бедняга. Наверняка он сейчас чувствует себя умирающим от смертельной болезни.
Правильно истолковав мой жалостливый взгляд, тот гордо вскинул голову. Получилось это у него не очень естественно, но он справился.
Ну да, стойкий оловянный солдатик. Я - помню.
- Все вернется, - стараясь говорить уверенно, промолвил Бродиган. - Сообразительность и могучая память, скорость передвижений. Они, я тебе уже говорил, зависят от количества тел.
Мне было известно, что симбионт мой сработать не мог, но время замедлило бег, и в полной, душной тишине, чувствуя, как стынут секунды, понимая, что до догадки, способной все объяснить, осталось совсем немного, я спросил:
- А что, если ты восстановишь, к примеру, на одну четверть больше? Увеличится ли от этого твоя сообразительность?
- Не увеличится, - ответил тот. - Поэтому лишним телом обзаводиться нет смысла. Сообразительность, ум - это штука, которую так просто не приобретешь. Ее надо долго тренировать. И память не добавится. Проверено. Никто подобными вещами и не балуется.
- Значит, нет смысла? - уточнил я.
- Почти никакого, - ответил Бродиган, - а стоит очень дорого.
И этого было достаточно, поскольку синтез завершился.
- Ну хорошо, - пробормотал я, выбираясь из кресла. - Думается мне, кое-какие мысли у меня появились, и, кажется, я знаю, как это безобразие прекратить. Корабль, ты меня слышишь?
- Конечно, - ответил корабль.
- Немедленно сделаешь вот что…
13
- У вас парадоксальное мышление, - сказал я. - Вы правильно рассчитали, что там, где это наиболее очевидно, искать не станут. Кто рискнет заподозрить политика? Верно?
- Никто не заподозрит, - подтвердил Шибукай. - А остальные ваши слова я считаю бредом. Не верю, что вы отважитесь меня обвинить.
- Рискну, - сообщил я. - У меня есть доказательства.
- Какие?
Он недоверчиво приподнял одну бровь.
- Они скоро появятся, достаточно лишь заставить вас показать запястье и сосчитать находящиеся на нем точки.
Политик смешно фыркнул носом.
- С этим справится даже самый дешевый адвокат. И найдутся медики, которые объяснят появление лишнего, пятого пятна изменением внутреннего щелочного баланса во всех четвертях. Очень редкое заболевание. До сих пор ни одного случая не известно. Мой - первый.
По его щеке медленно стекла капелька пота. Словно бы, разговаривая со мной, он еще и делал какую-то физическую работу.
Мне сразу представился человек, который, прижав четыре пальца одной ладони к столу, пятый держит на весу. Десять минут так посидеть - без проблем. А если дольше? Через полчаса находящийся в воздухе палец покажется весом в тонну.
- Понятно, - сказал я. - редкое заболевание… Между прочим, скрывать пятую четверть смысла уже нет. До остановки осталось почти двадцать часов. Нет, не удержите. Корабль, который сейчас за нами наблюдает, все зафиксирует и представит стражам порядка. Поймите, раньше, когда никто и предположить не мог, что у вас есть лишняя четверть, прятать ее было легко, просто вовремя укрыть в четвертом измерении или замаскировав, изменив с помощью макияжа внешность. Теперь тайна раскрыта, и вас неизбежно поймают. Неужели устроите ампутацию? Здесь и сейчас не удастся. Показывайте, в общем. Незачем себя так мучить.
Он хмыкнул.
- Вы правы только в одном. Двадцать часов прятать пятую четверть я не смогу. Не хватит сил. Значит, следует передохнуть.
Тут же после этого в каюте стало пять Шибукаев. Появившийся из четвертого измерения ничем не отличался от всех прочих, кроме одежды. На нем был плуканский комбез. Он шагнул к софе, стоявшей у дальней стены, и молча на ней устроился. Две четверти, до того разговаривавшие со мной, синхронно развели руками. Кажется, они извинялись.
- Я зафиксировал это, - сообщил корабль. - И сделал несколько копий записи. Теперь этот ролик из моей памяти изъять будет очень трудно.
- Можете снимать сколько угодно, - сообщил Шибукай. - Вы не рассматривали вариант, при котором запись может исчезнуть вместе с вашей памятью? И адвокаты… А пресса сообщает только то, что ей разрешат. К тому же убийства и не случилось вовсе. Я лишь оттяпал у своего противника лишнее. Единственное, что мне угрожает, это обвинение в покушении. От него избавиться легче. А избиратели так вовсе ничему не поверят. Мало ли каких собак на меня вешают соперники перед выборами?
Вот только сказано это было хоть и в пять глоток, но не очень уверенно.
- Готов побиться об заклад, вы не первый раз так убираете конкурента, - сообщил я. - И раньше вам все сходило с рук. Только теперь - другая история. Думаю, узнав о вашем лишнем теле, стражи порядка продолжат расследование тех, давних убийств. Наверняка теперь они будут раскрыты. Вот чего вы боитесь, не так ли? Ну а совсем уж по мелочам тоже немало накапает. К примеру, соперники ваши дремать не станут, сделают все, чтобы ничего тайного в истории о лишнем теле не осталось. Вы, политики, всегда чувствуете, кто из вас попал в скверную ситуацию. И на пощаду ослабевшему рассчитывать нечего. Не так ли? Продолжить?
Шибукай пожал плечами. Вяло сказал:
- Может, так и получится. Поживем - увидим. А пока… больше всего меня огорчает, что до этого негодяя Бродигана больше не добраться. Вы хорошо придумали, переместив его в каюту в дальней части корабля, вне досягаемости моих шагов из другого измерения. Думаю, переместиться в том направлении мне не удастся?
- Никак не получится, - сообщил корабль. - Я принял очень серьезные меры к его охране. Тебе не поможет и симбионт.
- Грустно, - сообщил политик.
Я решил, что он и сам уже ни капли не верит в возможность вывернуться из данной переделки. Впрочем, мое ли это дело? И не настало ли время превратиться в обычного пассажира?
- Думаю, дальнейшее уже не имеет ко мне отношения, - сказал я. - Расследование закончено.
- Так и есть, - подтвердил корабль. - Очень благодарен и постараюсь, чтобы остаток пути ты проделал в максимальном комфорте. Какие бы желания у тебя ни возникли, если это в моих силах, они воплотятся в жизнь.
Прежде чем уйти, я сказал Шибукаю:
- Больше всего меня сбило с толку, что убийство совершил именно политик, сам. Кто бы подумал?
- Так и есть, - послышалось в ответ. - Мы всегда стоим за спиной тех, кто действует, указываем, куда идти и что делать. Это наша работа. Однако иногда очень хочется хоть что-то совершить самому. Искушение почти непреодолимое.
14
В этот раз за соседним столиком устроились зеленые шарообразные хвустики. Было их пятеро, и перед каждым стояло по лохани, наполненной молочного цвета жидкостью. Трудолюбиво работая лапками, хвустики взбивали ее серебряными ложечками с длинными черенками. Жидкость бурлила, и от ее поверхности поднималась множество мелких разноцветных пузырьков. Они рассеивались по залу, опускались на столы и беззвучно лопались, оставляя на них мокрые кружочки.
Мне уже случалось сталкиваться с этими толстячками, и я знал, что их деятельность имеет отношение к определенному религиозному ритуалу.
- Все считают, что выходцы с Земли не отличаются большой физической выносливостью, - сказала красивая девушка Сая Бини.
- Ты с этим согласна, не правда ли? - поинтересовался я.
- Однако они сильны духом. Мне тут шепнули, что пару часов назад ты провернул одно важное дело и при этом бился, как… У вас, выходцев с Земли, есть сказка о стойком воине, который выполнил долг до конца. Мне сказали, что ты бился, словно он.
- Польщен.
Сказав это, я улыбнулся.
За последние пару часов мне открылось, каким может быть по-настоящему шикарное путешествие на межзвездном корабле.
- Мне кажется, молва обманывает и насчет вашей выносливости.
- Хочешь ее проверить?
- Конечно. А еще мне кажется, что ты заслуживаешь отдельного одобрения, персональной награды.
Я взглянул ей в глаза, желая убедиться, что понял ее мысли правильно.
- Какого именно одобрения?
- Терпение. Для начала тебе следует кое-кого показать.
Она таинственно улыбнулась.
Массивный, покрытый жестким зеленым волосом меланиец, устроившись между столиками, отчаянно махал рудиментарными крыльями, стараясь собрать как можно больше летающих по залу пузырей у себя над головой. После того как с ритуалом будет покончено, хвустики обязательно нанесут ему по паре благодарственных укусов в левую заднюю ногу. Это обеспечит ловкому меланийцу лучшие места во время зрелища окормления всеобщей гусеницы-прародительницы по крайней мере на год.
Я подумал, что он наверняка сейчас на вершине блаженства и рад-радешенек тому, что оказался именно в этом ресторане, именно сейчас.
Мне же оставалось лишь сидеть и ждать. Согласно моим сведениям, каюта Саи Бини находится очень близко. Только какая девушка появится в ресторане, не принарядившись? Значит, минут десять в запасе еще оставалось.
О природе обещанного мне сюрприза я не гадал, поскольку наизусть помнил список, в котором встретил имя прелестной попутчицы. Меня сейчас волновало другое. Я мысленно готовился к предстоящему испытанию. От него, не потеряв самоуважение, увильнуть было нельзя. После того как мы покинем ресторан, оно должно было стоить мне больших усилий, став настоящей проверкой на стойкость. В том, что я насчет списка не ошибся, убеждали пятнышки на запястье моей очаровательной знакомой, которые стали видны, поскольку закрывавший его широкий браслет слегка сдвинулся к локтю.