- Она убежала в джунгли, как я и предсказывал. - Ричард намеренно выбрал слово "предсказывал". - Насколько нам известно, пока что она не проявлялась.
Лэддингтон прошел по турецкому ковру, сотканному в девятнадцатом веке, остановился и погладил голову бенгальского тигра, который навсегда застыл, приготовившись к прыжку.
- Она всегда будет нашей проблемой, Ричард. Для этого она и была создана.
Ричард прекрасно знал не только кто эта женщина, но и то, что в ближайшем будущем она никуда не пойдет. Благодаря его идеально продуманному плану они получили передышку. Неужели Лэддингтон не может поблагодарить за это?
Ричард подавил раздражение, которое рвалось наружу:
- Я хочу сказать одно: мы напугали ее настолько, что она предпочтет остаться в тени. Она уже не захочет разыскивать ни нас, ни табличку.
Лэддингтон вернулся к каминной полке за коньяком и сделал маленький глоток.
- В ближайшее время, видимо, не захочет. - Он с наслаждением смаковал бархатную влагу. - Но будь начеку, Ричард. Представь, что ты ювелир, который, не отводя глаз, смотрит через лупу на драгоценный камень. Ты должен следить за каждым ее шагом, каждым движением, каждым вздохом. Она - наша ахиллесова пята, Ричард. Коттен Стоун - наша Немезида.
Шаман
Сначала Коттен услышала гулкие шаги, почувствовала, что руки болтаются в воздухе, а кровь прилила к голове. С трудом открыла глаза.
Ей стоило больших усилий сосредоточиться.
Пятки. Она смотрела снизу вверх на загрубевшие босые пятки старика, бредущие по тропинке через джунгли. Ее несли, и костлявое плечо впивалось в живот. Она висела вниз головой, подбородок ударялся о вспотевшую кожу.
Спутанные, беспорядочные мысли носились в голове, но ничего определенного. Она застонала.
В ушах загудело, потом гудение превратилось в звон, и она поняла, что теряет сознание.
Дым.
В носу щипало от дыма. Коттен отвернулась.
Послышалось пение.
Пели ритмично, низким голосом. Что это за язык?
Одни и те же слова повторялись вновь и вновь, а потом резкий запах дыма снова достиг ее ноздрей.
Коттен повернулась набок и застонала.
Что-то влажное - видимо, кусочек мокрой ткани - омочило ее губы. Питье. Язык прилип к нёбу, а в горле пересохло так, что оно пылало.
Еще немного влаги из той же ткани просочилось сквозь губы.
Вода. Сладкая-сладкая вода.
Пение прекратилось, а запах дыма стал слабее.
Сознание начало проясняться. Наконец она заставила себя поднять веки.
Мужчина с черными глазами, выделявшимися на темно-оливковом морщинистом лице, смотрел на нее сверху вниз. Затем поднял бровь.
- Хорошее лекарство, - сказал он.
Коттен заморгала.
В поле зрения оказалось другое лицо, глаза уставились на нее из-за плеча мужчины. Это было лицо женщины, загрубевшее, с черными сверкающими глазами и волосами, крепко стянутыми у затылка.
Кто они такие? Зачем принесли ее? Коттен ничего не понимала. Неужели они прочесывали их лагерь? Она отпрянула, когда мужчина придвинулся к ней.
- Хорошее лекарство, - повторил он и что-то сказал женщине.
Та кивнула и с улыбкой сказала что-то на непонятном языке - Коттен показалось, что это язык кечуа. В интонациях не было ничего угрожающего. Может быть, они и не хотели сделать ей ничего плохого.
Мужчина тоже улыбнулся. У него были идеальные белые зубы.
- Ах, - сказала женщина и скрылась из виду.
У Коттен болела голова, особенно с правой стороны, прямо над глазом. Она осторожно дотронулась до этого места кончиками пальцев. Там была какая-то повязка, плотная и липкая.
- Хорошее лекарство, - повторил мужчина.
Снова появилась женщина и поднесла к ее губам маленький кувшин.
- Пей, - сказал старый индеец.
Она пригубила жидкость, а женщина улыбнулась и что-то сказала, явно чтобы ободрить Коттен и уговорить ее попить еще.
Коттен поняла, что это не вода. Жидкость имела фруктовый привкус, кислый, но вовсе не неприятный. Она сделала глоток и почувствовала, как смягчается горло. Немного жидкости вытекло изо рта на шею.
Что-то быстро говоря, женщина села поудобнее и приподняла голову Коттен.
Та сделала большой глоток, и женщина снова опустила ее голову на циновку.
- Спасибо, - сказала Коттен.
Сухость во рту наконец прошла. Она огляделась и увидела, что лежит в хижине из тростника и досок. Над головой висели прикрепленные к балке - она не знала, как это назвать, - украшения. Набор красивых разноцветных перьев - красных, желтых, зеленых, бирюзовых; свежие и высушенные растения; веревки.
Мужчина заметил ее интерес, встал и снял один из предметов, чтобы дать ей посмотреть. Нечто вроде стеблей злаков, у основания перевязанных грубым шнуром. Он погладил предмет большим пальцем и развернул, чтобы показать содержимое.
Она почти сразу поняла, что перед ней. Внутри была нанизанная на нитку длинная полая белая кость.
- Кондор, - сказал мужчина, отодвигаясь.
Он подошел к маленькой ямке, вырытой в земляном полу. Из ямки поднималась кольцами тонкая струйка дыма и уходила сквозь тростниковую крышу.
Мужчина сел на корточки, опустил кость в яму и держал ее, пока та не занялась. Тогда он задул огонь, и кость стала тлеть и дымиться.
Он поводил костью у себя под носом и несколько раз вдохнул дым. Потом вернулся к Коттен и поводил костью перед ней, чтобы дым вдохнула и она. Помедлив, она так и сделала. Это был тот же запах, тот же дым, которым был полон воздух, когда она проснулась.
- Дым отгонит злых духов. Кондор унесет их прочь. - Мужчина взял ее руку и приложил к повязке на голове. - Они уйдут вместе с кондором.
Амулеты и талисманы, подумала Коттен. Вот что висит над головой. А он - знахарь, шаман, лечит ее раны.
Неожиданно она вспомнила, как бежала из лагеря к Риманчу и упала. Наверное, ударилась головой и потеряла сознание.
- Сколько я уже здесь?
Он протянул руку к палке, прислоненной к корзине, и поднес ее к глазам Коттен. На очищенной от коры палке было сделано три надреза.
- Три дня?
Шаман дотронулся до каждой отметины своим длинным коричневым узловатым пальцем. Он сверкнул белозубой улыбкой, явно довольный тем, что ведет счет дням.
- Риманчу, - сказал он. - Для тебя это место нехорошее. Они не разрешают никому там находиться.
- Кто?
Мужчина выпрямился, и лицо его стало суровым.
- Махорела - те, что спустились с темного неба.
По выражению его лица она догадалась, что вторглась в область местной мифологии или религии. Такие вещи обычно не обсуждают с посторонними.
- Я шла и упала. А ты нашел меня там, в Риманчу?
Он кивнул.
- Как мне повезло, что ты проходил мимо.
- Мне было сказано, чтобы я пошел туда и нашел тебя.
Он встал, давая понять, что разговор окончен.
- Постой. Кто тебе это сказал? Как… - Коттен приподнялась на локтях и попыталась сесть, но слабость не позволила.
Шаман развернулся и вышел из хижины.
Хотелось задать и другие вопросы - в основном про своих друзей. Коттен снова упала на плетеную циновку. Вопросы застряли в голове, словно шрапнель.
Ее охватила тревога. Надо уходить. Возвратиться к цивилизации. Как только к ней вернутся силы, она выберется из джунглей, свяжется с властями, приведет к лагерю подмогу.
Она закрыла глаза, и ее разум заполонили видения: теплая липкая кровь, текущая из простреленной головы Эдельмана; обжигающий жар пламени, охватившего Хосе; безжизненное тело Пола, распростертое на земле.
Но все это перекрывала одна картина: ослепительный свет от столба светлячков.
И парящая в воздухе табличка.
Целитель
На следующее утро Коттен проснулась с чувством, что силы возвращаются, а восприятие становится четким. В хижине светило ясное утреннее солнце, разум ее прояснился, и одновременно проснулась любознательность.
Коттен заглянула под покрывало, чтобы посмотреть, что на ней надето. Она была в накидке из мягкой ткани. На талии накидка была схвачена матерчатым поясом, а на плече заколота булавкой примерно в пять дюймов длиной, с квадратной головкой в виде геометрической фигуры. По-видимому, из кованой меди. Коттен поправила тунику и стала смотреть на дверь.
Как она и ожидала, ее постоянные посетители не заставили себя ждать.
- Ага, сегодня тебе хорошо, - сказал шаман, заходя в хижину. Одет он был не так, как Коттен: на нем было пончо с бахромой до самых щиколоток.
Следом вошла женщина. Она опять улыбалась - казалось, она улыбалась все время. Одета она была так же, как Коттен.
- У меня такое чувство, словно я очнулась от дурного сна, - сказала Коттен и дотронулось до раны на голове - там уже не было повязки, остался лишь глубокий шрам.
- Хорошее лекарство, - сказал мужчина, - и кондор тоже помог.
Кажется, они не называли свои имена. Она совершенно точно не спрашивала, как их зовут, и сама не представлялась. О чем спросить в первую очередь? Коттен начала разговор с того, что назвала свое имя и, соответственно, запомнила их имена. Мужчину звали Ячаг, что значило "мудрец" и "знахарь". Женщину звали Пилпинту, то есть "колибри".
- Ее назвали так, когда она стала женщиной, - объяснил Ячаг, - потому что она порхает с места на место.
Имя Коттен понравилось Ячагу:
- Твое имя происходит от Пачамамы - Матери-Земли, - сказал он.
Хотя она объяснила, что ее имя пишется иначе, чем слово "коттон" - "хлопок", оно все равно пришлось шаману по душе, потому что он связал его с природой.