- Никаких сомнений и быть не может, - согласился Лести. - С ограблением у Зеды ничего не вышло (думаю, ему что–то помешало), хотя нельзя не восхищаться тем, как изящно он сумел выпутаться из весьма деликатного положения. Его новый и более сложный план оказался таким, о каком можно было только мечтать - с точки зрения Зеды!
- Но как он сумел удрать? - не скрывая удивления, спросил Гейлсвен.
- На углу ждал автомобиль, - быстро ответил Лести. - Я слышал шум мотора. Когда масляная лампа погасла, а так называемый призрак, который перебрался с его балкона на ваш и залез в комнату, скрываясь за ширмой, вернулся тем же путем - вместе с вазой! - Зеда перевернул стол и столкнул вас двоих на пол. Не успел я броситься за ним, как он очутился у двери и запер ее за собой. Он усыпил мою бдительность двумя предыдущими сеансами - ведь на них ровным счетом ничего не происходило. В этот раз он поступил очень хитро: расположился как можно ближе к двери и одновременно как можно дальше от меня. Вероятно, он вынул ключ из замка, когда ходил за шкатулкой, и по возвращении оставил его где–то рядом. Его сообщница сразу побежала вниз, к ожидавшему автомобилю, где он к ней и присоединился. Думаю, сейчас они уже на расстоянии миль тридцати от нас, не меньше!
Дверь мы открыть не могли и поэтому вернулись в квартиру Гейлсвена прежним путем, через балкон. Наш друг все оплакивал утраченный черепок и повторял:
- Лицемерный, коварный мерзавец!
- Я знал, что он что–то задумал, - сказал Лести, - но ничего подобного не ожидал. Конечно, я заметил, что он позаимствовал наши спички, но всю важность этой уловки осознал только сейчас. Мне и в голову не пришло, что он отключил электричество (кстати, я полагаю, что он сделал это ночью). Какой я глупец! Я должен был это понять, когда он стал говорить о масляной лампе. И если бы я сразу выбежал на балкон и оттуда пробрался в квартиру Зеды, то успел бы, вероятно, схватить нашу певицу. Такую возможность, впрочем, они предусмотрели, так сообщница Зеды старательно заперла за собой дверь.
- Что за изворотливый проходимец! - воскликнул я. - И тем не менее, первая попытка - думаю, именно так следует расценивать явление таинственной руки - была довольно неуклюжей, не так ли?
- Несомненно, - согласился Лести. - В то время, однако, мы еще не знали, что Зеда в Лондоне, а квартира пустовала. Может быть, они решили, что Гейлсвен лег спать. Не исключаю, что женщина (заметьте, доктор благоразумно скрывал ее от нас) нарушила приказания Зеды и попыталась украсть черепок, когда кто–то находился в комнате.
- И все же, - медленно произнес Гейлсвен, - мы не можем быть уверены, что имеем дело с женщиной.
- Гм, - хмыкнул Лести.
- Вы ее видели?
- Нет.
- А я видел. Она была слишком прекрасна, слишком восхитительна - для женщины!
Лести с любопытством поглядел на него.
- Вы меня удивляете, - сухо заметил он.
- Зеда был странным человеком, - продолжал Гейлсвен, - и, когда мы сидели за тем столом, произошло немало вещей, которые нуждаются в объяснении.
- Самые обыкновенные ложные феномены, - был ответ. - Всего лишь мошеннические трюки.
- Чем же было вызвано его горячее желание завладеть моим черепком, как не стремлением вновь собрать вазу воедино?
- Уж не собираетесь ли вы сказать, - поинтересовался Лести, - что готовы поверить в эту историю со жрицей даже после того, как он раскрыл свои карты? Вы намерены высказать предположение, что ему помогал призрак?
- Почему же он так хотел заполучить черепок? - настаивал Гейлсвен.
Лести посмотрел на него, перевел глаза на меня, пожал плечами и принялся набивать трубку. Закончив, он уселся, дымя трубкой и глядя на сверкающую в небе луну.
- Итак? - спросил хозяин дома.
- Ладно, - сдался Лести, - довольно гадать!
(Конец рассказа мистера Клиффорда)
Во время одного из визитов в лавку древностей Мориса Клау в Уоппинге меня сопровождал мистер Гейлсвен, с которым, как и с другими героями предшествующего рассказа, я успел познакомиться.
Где–то там, в мглистом сумраке этой лавки, заполненной реликвиями сотен веков и всех стран от одного полюса до другого - диковинными предметами, что скрывают свои черты в темноте - обитает большой серый попугай. Дуновения неслыханных ароматов и звуки скребущихся коготков говорят посетителю, что поблизости снуют и другие животные; попугай же пронзительным криком извещает его о своем присутствии:
- Морис Клау! Морис Клау! За тобой явился дьявол!
По этому сигналу Морис Клау выползает из своего укрытия. Шаркая ногами, он входит в лавку: трудно вообразить кого–либо, кто более соответствовал бы сумрачному окружению. Это высокий и сутулый человек, закутанный в выцветший синий халат. Цвет его кожи лишь на пол тона светлее, чем у китайца; волосы, кустистые брови и реденькая бородка кажутся и вовсе лишенными цвета. На носу у него пенсне.
Когда я в тот день представил своего спутника и Морис Клау приветствовал его громыхающим голосом, Гейлсвен от удивления потерял дар речи.
Клау извлек откуда–то пузырек и увлажнил вербеной свой высокий желтоватый лоб.
- Здесь очень душно - в этой лавке! - пояснил он. - Изида! Изида! Принеси гостям моим прохладные напитки!
Он звал богиню, и богиня явилась на зов: сияющей красоты брюнетка с чудесно вылепленными алыми губками и блестящими глазами, чей огонь пронизывал мрак.
- Боже милостивый! - вскричал Гейлсвен - и отпрянул.
- Моя дочь Изида, - пророкотал Морис Клау. - А это мистер Гейлсвен, из рук коего мы спасли египетский черепок!
- Что!
Гейлсвен перегнулся через прилавок.
- Так вы узнаете мою дочь? - продолжал Морис Клау. - Но не доктора Зеду, а? Или только его старческий слабый голос? Вы заставили нас побегать, мистер Гейлсвен. Однажды вошли вы в ту минуту, когда Изида, забравшись к вам на балкон, собиралась унести черепок…
- В комнате никого не было!
- В комнате была я! - невозмутимо прервала девушка. - С ног до головы одетая в черное. Я успела спрятаться за занавеской, пока вы возились со своей лампой!
- Да, это было неблагоразумно, - продолжал Морис Клау, - и осложнило задачу мою: дальше запираете вы сокровище
и поиски мои напрасны. К тому же мне мешают! Пуф! Как я неловок! Я зря трачу время! Но вспомните, я предлагал вам продать черепок!
- Предположим, - медленно сказал Гейлсвен, - что я сдам вас обоих властям?
- Вы не можете, - последовал безмятежный ответ. - Ибо не сумеете объяснить, как очутился черепок в вашем владении! Профессор Шератон попал в такую же развилку - и вот на сцену являюсь я!
- Что! Вы были с ним заодно?
- Разумеется! Я случаюсь быть в это время в Египте, он мой друг. Ваш вор, Али, потерял осколок вазы, поручено мне сделать ее целой!
- Это вам удалось! - мрачно признал Гейлсвен, украдкой любуясь прелестной Изидой.
- О да, - загромыхал Морис Клау. - Я - орудие поэтической справедливости. Изида, где прохладные напитки? Выпьем за справедливость!
И он увлажнил свой лоб вербеной.
В заключение читатель может спросить, оправдывала ли ценность черепка сложный и дорогостоящий метод его спасения.
Отвечу: на чем зиждется нынешняя слава профессора Шератона? На сочинении "Новый ключ к египетской ‘Книге мертвых’". На чем основан этот труд? На расшифровке иероглифов черепка Анубиса, каковой черепок (не задавая столь почтенному ученому лишних вопросов) государство приобрело не так давно у профессора за 15,000 фунтов!
Эпизод третий
ТОПОР КРЕСТОНОСЦА
I
Мне доводилось встречать упоминания о промахах Мориса Клау. Насколько мне известно, неудач он не знал. Меня спрашивают: "А что вы скажете о достопамятном убийстве в Креспинге? Уж там–то он несомненно провалил дело".
Я предоставлю читателю самостоятельно судить, испытал ли Морис Клау горечь поражения в этом сенсационном деле, благодаря которому вся страна узнала о существовании Креспи–холла, а старинная деревушка Креспинг обрела нежеланную славу.
Расследование, проводившееся местными чинами, зашло в тупик, и дело в конце концов было поручено инспектору уголовной полиции Гримсби; он и втянул меня в дело. Впервые я встретил инспектора в музее Мензье, ставшем некогда ареной таинственных происшествий - тогда же я познакомился и с Морисом Клау.
В то утро я сидел за завтраком, читая газетную статью об убийстве в Креспи–холле, и потому не слишком удивился визиту инспектора Гримсби.
Он отказался от превосходной египетской сигареты, предложенной мною.
- Благодарю вас, - сказал он, - но лишь один сорт табака помогает мне сосредоточиться.
Сказав так, инспектор закурил манильскую сигару (их он истреблял в неимоверном количестве) и тут же беспокойно вскочил на ноги.
- Я только что приехал из Креспинга на утреннем поезде, - сразу взял он быка за рога. - Полагаю, вы уже слышали об убийстве?
Я указал на газету с большим заголовком на первой странице:
УБИЙСТВО в креспи–холле
- Ах, да, конечно, - сказал он с рассеянным видом. - Так вот, меня направили в Креспинг и, скажу вам честно и откровенно, я понятия не имею, что делать дальше!
Я налил ему кофе.
- В чем именно состоят ваши затруднения? - спросил я.
- Затруднение только одно, - резко ответил он. - Кто, черт возьми, это сделал?
- Мне кажется, все улики недвусмысленно указывают на Райдера, бывшего лакея.