Элвис так и сделал. Перед главой был помещен кадр из "Десяти заповедей" с Юлом Бриннером в роли фараона. Он стоял в колеснице с серьезным видом, и это было уместное выражение, если учесть, что Красное море, которое раздвинул Моисей, сейчас сойдется обратно и утопит фараона вместе с армией.
Элвис читал главу, пока Джек разогрел воду кипятильником и налил им по чашке растворимого кофе.
- Его мне втайне приносит племянница, - объяснил Джек. - Или она утверждает, что племянница. Она черная. Никогда ее не видел до того, как получил пулю в Далласе и из меня извлекли мозги. Она - часть моей новой легенды. У нее отличная задница.
- Черт, - сказал Элвис, - тут сказано, что можно закопать какого-нибудь мужика, и если дать ему нужные листья танны, сказать заклинания и все такое прочее, то он вернется к жизни спустя несколько тысяч лет. Чтобы выжить, ему надо высасывать души живых, а если душа маленькая, то жизненной силы не хватит надолго. Маленькая. Это что значит?
- Читай дальше… Нет, ладно, так расскажу, - Джек передал Элвису чашку кофе и сел на кровати рядом. - Прежде, чем начну, хочешь "Динг-Донг"? Не мой. Я имею в виду шоколадку. Хм, хотя мой теперь тоже шоколадный, раз меня перекрасили.
- У тебя есть "Динг-Донги"? - спросил Элвис.
- Еще парочка "Пэйдэев" и "Бэби Рутов", - ответил Джек. - Что будешь? Пусть нам будет хуже.
Элвис облизал губы.
- Буду "Динг-Донг".
Пока Элвис наслаждался "Динг-Донгом", слюняво жуя беззубыми деснами и запивая кофе, Джек, установив чашку на колене, с "Бэби Рутом" в кулаке, излагал.
- Маленькие души - это те, у которых не осталось огня для жизни, - сказал Джек. - Знаешь, где их много?
- Если души - это как огонь, - сказал Элвис, - то нигде они не тлеют слабее, чем здесь. Здесь у нас горит только контрольная лампочка.
- Совершенно верно, - сказал Джек. - У нас, в "Тенистой роще", завелся какой-то египетский поедатель душ. Здесь прячется мумия, которая выходит поживиться по ночам. Идеальные условия, как понимаешь. Души маленькие, надолго ему не хватает. Если это существо два-три раза подряд придет приложить губы к одной и той же старческой заднице, то старик скоро помрет, а кого это волнует? Может, наша мумия не получает много энергии, как с большими душами, но добыча-то легкая. И мумия вряд ли сильная. Наверное, шелуха одна. Но мы и сами такие же. Сами скоро станем мумиями.
- А раз сюда постоянно привозят новых пациентов, - развил Элвис, - он может продолжать вечно, это свое похищение душ.
- Именно. Потому что для того нас сюда и привозят. Выкинуть с глаз долой, пока мы не умрем. И тех, кто не умирает сперва по болезни или просто от старости, заполучает он.
Элвис подумал.
- Вот почему он не лезет к медбратьям, сестрам и администраторам? Чтобы его не раскрыли.
- Поэтому, и еще потому, что они не спят. Он нападает, только если ты спишь или без сознания.
- Ладно, но вот что меня сбивает с толку, Джек: как древний египтянин оказался в доме престарелых в Восточном Техасе и почему он пишет херню на стенах в сральнике?
- Пошел посрать, стало скучно, вот и написал на стене. Наверняка писал так же на стенах пирамид тысячи лет назад.
- С чего ему срать? - спросил Элвис. - Он же не ест, нет?
- Он ест души, так что, видимо, срет остатками душ. И мне это говорит, что если погибнешь в его пасти, то не попадешь в мир иной, или куда попадают души. Он переваривает души, пока от них ничего не остается…
- …и ты становишься только украшением на туалетной воде, - закончил Элвис.
- Лично я считаю так, - сказал Джек. - Тут он не отличается от других, раз ему нужно срать. Любит чистые уютные места со смывом. В его время таких не было, так что, уверен, ему здесь нравится. А писать на стенах - просто привычка. Может, для него фараон и Клеопатра были как вчера.
Элвис доел "Динг-Донг" и глотнул кофе. Почувствовал прилив энергии от сахара и насладился им в полной мере. Ему хотелось попросить у Джека "Пэйдэй", про который тот упоминал, но он сдержался. Сладости, жареное, засиживаться допоздна и наркотики как раз и стали началом его падения. На сей раз надо держать себя в руках. Он должен быть готов к египетской угрозе душесоса.
Угроза душесоса?
Боже. А ему правда совсем скучно. Пора уже вернуться в комнату, в постель, чтобы обосраться и все вернулось к норме.
Но Иисусе и Ра, как это отличалось от того, что он сейчас переживал! Может, это все и херня, но учитывая, чем до того была его жизнь, это хотя бы увлекательная херня.
Наверное, стоит сыграть до конца, даже если он играл с черным, который считал себя Джоном Ф. Кеннеди и верил, что в коридорах санатория "Тенистая роща" рыщет мумия, расписывая кабинки граффити, высасывая души через задницы, переваривая их и высирая в туалете для посетителей.
Вдруг Элвис оторвался от размышлений. Из коридора снова донесся звук. Звук, который каждый раз напоминал ему что-то новое. На сей раз это была сухая шелуха кукурузы, которую качает на ветру. По спине пробежали мурашки, волосы на шее и руках встали дыбом. Он наклонился вперед, взялся за ходунки и подтянулся.
- Не ходи в коридор, - сказал Джек.
- Я же не сплю.
- Это не значит, что он ничего тебе не сделает.
- Ставлю свою задницу, что там нет никакой мумии из Египта.
- Было приятно познакомиться, Элвис.
Элвис сдвинул ходунки. Он был на полпути к двери, как вдруг заметил в коридоре силуэт.
Когда оно поравнялось с дверью, свет в коридоре потускнел и замигал. Вокруг существа, как ручные вороны, плясали крылатые тени. Оно шло и запиналось, брело и плыло. Ногами оно передвигало, как Элвис, то есть не очень твердо, но все же было что-то неуловимое в его перемещении. Дерганое, но по-призрачному гладкое. Существо было в грязных джинсах, черной рубашке и черной ковбойской шляпе, опущенной так низко, что та скрывала весь лоб. На ногах были большие ковбойские сапоги с загнутыми носами, и от него исходила смесь запахов: компостная куча грязи, гнилые листья, канифоль, перепрелые фрукты, сухая пыль и газовые нечистоты.
Элвис обнаружил, что не может сдвинуться ни на сантиметр. Существо остановилось и медленно повернуло голову на шейке, напоминавшей яблочный стебелек, и посмотрело на Элвиса из пустых глазниц, открыв, что оно действительно было уродливей Линдона Джонсона.
К своему удивлению, Элвис вдруг обнаружил, что приближается к существу, словно тележка оператора, что ныряет прямо в правую глазницу твари, которая быстро раздулась до масштабов широкого каньона с дном, скрытым во тьме.
И Элвис полетел ко дну, вращаясь и вращаясь, и из пустоты рванули навстречу пропахшие канифолью воспоминания о пирамидах и лодках на реке, жарких синих небесах, и большом серебристом автобусе, который тяжело хлестал черный ливень, трещащем мосту и волне темной воды и проблеске серебра. Потом настала тьма столь дьявольская, что ее даже сложно было назвать тьмой, и Элвис почувствовал грязь на языке и невыразимое ощущение клаустрофобии. И еще он чувствовал голод существа, голод, что пронзал, как раскаленные булавки, а потом…
…раздались хлопки, один за другим, и Элвис почувствовал, что вращается еще быстрей, уносится назад из глубокого каньона памяти пыльной головы, и что он снова стоит, опершись на ходунки, а мумия - ибо Элвис уже не отрицал, что это была именно она - повернула голову и начала двигаться, брести, плыть, запинаться, скользить вниз по коридору, ее ручные тени вокруг головы завопили ржавыми глотками. Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Когда существо скрылось, Элвис заставил себя поднять ходунки и выйти в коридор. За ним выскользнул Джек, и они увидели, как мумия в ковбойском наряде направляется к черному ходу. Подойдя к закрытой двери, она наклонилась там, где дверь соприкасалась с косяком, и, дергаясь и корчась, протиснулась в невидимую щель. Тени последовали за ней, словно их засосало пылесосом.
Хлопки продолжались, и Элвис обернулся в их направлении, и там, в маске, с двойной усеянной пуговицами-кончо кобурой, затянутой у пояса, стоял Кемосабе с серебряными Фаннерами-50 в каждой руке. Он быстро отстреливал пистоны в сторону, куда удалилась мумия, красные кружочки пистонов с черными точками вылетали из барабанов в дыму.
- Засранец! - сказал Кемосабе. - Засранец!
А потом содрогнулся, уронил обе руки, выстрелил по разу в землю, застыл, рухнул.
Элвис понял, что тот умер от разрыва сердца еще до того, как коснулся черно-белого кафеля; погиб в пылу битвы, с нетронутой душой.
Свет в коридоре затрещал и вернулся к норме.
Тогда пришли администраторы, медсестры и медбратья. Перекатили Кемосабе на спину и надавили ладонями на грудь, но он уже не задышал. Больше никакого "Но, Сильвер". Они повздыхали над ним и пощелкали языками, и наконец медбрат поднял с Кемосабе маску, стянул с головы и уронил на пол, небрежно, без всякого уважения открыв его личность.
Им оказался какой-то незнакомый старик.
И снова Элвиса отругали, и на сей раз еще спрашивали, как и Джека, что случилось с Кемосабе, но они не сказали правды. А кто поверит парочке чокнутых? Элвис и Джек Кеннеди рассказывают, что Кемосабе расстреливал мумию в ковбойском прикиде, Буббу Хо-Тепа со стаей теней, вьющихся над стетсоном?
Так что они соврали.
- Он пришел, стреляя на ходу, и потом упал, - сказал Элвис, и Джек присоединился к этой истории, и когда Кемосабе унесли, Элвис, с трудом, держась за ходунки, опустился на колени, поднял сброшенную маску и забрал с собой. Он хотел унести и пистолеты, но медбрат взял их для своего четырехлетнего сынишки.