Глава 7
КОТЕЛ
"Избавиться от лишних забот вам поможет специально выведенный
МЕТЛОКОТ.
Это великолепное длинношерстное домашнее животное станет вашим любимцем.
Оно ведет себя в точности, как ласковый домашний питомец.
НО ЕСТЬ РАЗНИЦА!
Четыре раза в день ваш МЕТЛОКОТ обойдет каждый сантиметр пола в вашем доме, собирая пыль и грязь своей длинной уникальной шерсткой.
Потом он вылижет себя и переварит все нечистоты.
Метлокот сделает ваш дом безупречно чистым!
Уже сейчас в продаже черные, белые, серо-голубые и черепахового цвета метлокоты. И даже в полоску!
Скоро появятся и другие расцветки!
Переведите 2 фунта (или 26 марок) на адрес:
Поррит Эджастмент Ко., Уолмерсли-Роуд, Бери, Ланс -
и метлокот будет доставлен вам прямо на дом!"
Из рекламного объявления
Без малого пять часов сэр Ричард Бёртон и Монтегю Пеннифорс бродили по улицам, дворам и тупикам Уайтчепела, смог пенился вокруг них, сапоги утопали в страшной грязи.
По узким переулкам, ограниченным ветхими, битком набитыми лачугами, струились грязные сточные воды; повсюду были свалки, пару раз Бёртон даже заметил в куче мусора трупы бродяг, которых, видимо, некому было хоронить. Вонь проникала через все поры, выворачивала наизнанку, вызывала страшную головную боль и рвоту.
Попадалось немало высоких деревянных домов - так называемых "грачевников", - которые, словно устав стоять, покосились на своих шатких фундаментах; окна за неимением стекол были затянуты бумагой, рваными тряпками или деревянными дощечками; помои и мочу из ведер и горшков выливали прямо на улицу.
Через переулки тянулись веревки, на которых болтались кишевшие вшами лохмотья: сначала их полоскал грязный дождь, потом сушил прогорклый воздух и мариновал ядовитый пар.
Из тумана то и дело показывались юные девицы, почти дети, со спутанными волосами, босоногие и по колено в грязи; их тощие тела прикрывали только грубые пальтишки, изодранные платья или мужские рубашки, свободно болтавшиеся на туловищах, как на вешалках. Эти жалкие создания за несколько медяков предлагали себя мужчинам и еще снижали цену, когда им отказывали; они плакали, умоляли и ныли, а в конце концов, если потенциальные клиенты брезгливо проходили мимо, страшно, по-площадному, ругались.
Несколько раз Бёртона и Пеннифорса окружали уличные бродяги, босые, страшные, в грязном тряпье; они требовали денег и отступали с дикими угрозами только тогда, когда видели револьверы.
Во дворах сидели женщины, сгорбленные и худющие, как скелеты; они прижимали к тощим грудям грязные визжащие свертки; их грызли бедность и голод; их тонкие слабые шеи с трудом удерживали головы, отчего те безжизненно свисали на грудь; у них были отупевшие от горя лица и мутные, ничего не видящие глаза.
Бёртон ловил себя на мысли, что у него, автора многих книг и статей, в которых он детально описывал характер и обычаи разных народов, в том числе живших в бедноте, не найдется таких слов и выражений, чтобы изобразить всю нищету, убожество и ужас Котла. Грязь и разложение, гниль и отбросы, злость и насилие, отчаяние и опустошенность - ничего подобного он не видел даже в самых темных глубинах Африки среди так называемых "дикарей".
К поздней ночи оба накачались кислым пивом в четырех зловонных пабах. И только в пятом нашли то, что искали.
- Вон еще один паб, - сказал Бёртон, когда они приблизились к нему. - У меня изо рта уже несет, как из помойной ямы. Давай возьмем джин, ром, что угодно, только не ту мочу, которую тут называют элем.
Кэбби молча кивнул и пошел к пабу, шлепая большими ногами по липкой слизи.
Паб "Белый лев" находился посреди короткой кривой улочки, слегка возвышаясь над грязной ямой, казалось, вот-вот готовый провалиться в нее. Из его окон сочился грязновато-оранжевый свет, который ложился неровными полосами на рытвины дороги и стену противоположного здания. Из паба доносились крики, визг, песни и хрип аккордеона.
Бёртон толкнул дверь, и они вошли, причем Пеннифорсу пришлось нагнуться, чтобы не удариться головой о низкую притолоку.
- Отец, купишь нам выпить? - спросил какой-то человек у Бёртона, прежде чем тот успел сделать шаг к бару.
- Сам покупай себе чертово пойло, - пробурчал агент, не выходя из роли.
- Полегче, старый хрыч!
- Сам полегче, - предупредил его Пеннифорс, и его массивный кулак поднялся к подбородку кокни.
- Я ж не сделал ничо, - пролепетал незнакомец и растаял в толпе.
Они протолкались к стойке и заказали джин.
Бармен потребовал показать деньги.
Прямо у стойки они мгновенно заглотили спиртное и тут же повторили заказ.
- Жажда, что ль? - спросил человек рядом с Пеннифорсом.
- А то, - проворчал кэбби.
- У меня тоже. Всегда, как с женой подерусь.
- Небось задала тебе трепку, а?
- Как бы не так, я ей дал, чертовой перечнице! Че-то я не видал тебя тут раньше…
- Так я и не был тут раньше.
- Это твой кореш? - человек повернулся к Бёртону.
- Допустим, - хрипло ответил Пеннифорс. - А тебе чего?
- Просто интересуюсь… по-соседски. Не хочешь говорить, не надо.
- Ты прав, приятель. Вот привел его из Майл-Энда, притащились сюда праздновать!
Человек засмеялся:
- Праздновать? Здесь?
- По крайней мере, тут нет этих чертовых волков, что носятся в ночи, как оглашенные, - ответил кэбби.
Бёртон одобрительно улыбнулся в стакан. Молодец, Монти. Славно сработал.
Он заказал еще спиртного.
- Вот, промочи глотку, - проскрипел Бёртон, подвигая новому знакомому большую кружку пива.
- Благодарствую, отец. Кстати, я Фред. Фред Спунер.
- Френк Бейкер, - отозвался Бёртон. - А это мой сынок, Монти.
Они выпили за здоровье.
Сидящий в углу аккордеонист принялся выдавливать из инструмента жалкую мелодию, и толпа заорала непристойную песню, в которой, насколько можно было разобрать, говорилось о разных местах, где успели побывать женские трусы, принадлежавшие мамаше Тукер.
Бёртон настроился терпеливо ждать, стоически перенося запах кислого пота, гнилого дыхания, вонючего пива и застарелой мочи, но особенно долго ждать не пришлось.
- Так они уже в Майл-Энде? - крикнул Спунер, перекрывая гул.
- Да! - громко ответил Пеннифорс.
- Тогда скоро будут и тут! Давеча мой приятель из Уоппинга потерял своего жильца из-за них.
- Что значит "потерял"?
- Они схватили мальчишку, который снимал у него угол. Вот что они делают - утаскивают людей, хотя некоторые потом возвращаются обратно. Они таскали сначала из Уайтчепела, потом из Шадвелла, последние недели из Уоппинга, а теперь, похоже, настал черед Майл-Энда.
- Тысяча чертей! А кто они такие?
- Хрен знает. Собаки. Волки. Люди. Чего-то посередке. И еще они взрываются!
- Взрываются? - удивился Бёртон. - Как это?
- Я слыхал о трех случаях: они взрываются без всякой причины, горят ясным пламенем, как сухая солома, и после от них не остается ничего! Хотел бы я, чтоб они все так и сдохли! Это преисподняя втягивает их обратно, там им и место!
- Ужас! - заявил Бёртон.
- Па, нам пора, - встрял в разговор Пеннифорс.
- Погоди, дай допить стакан, - заартачился Бёртон.
- Тогда быстрее!
- А ты не видел тут одного типа, художника? - спросил Бёртон у Спунера.
- Ну, есть тут один ловкач, Сид Седжвик. Он настоящий художник в этом ремесле. А ты задумал чего-то замутить?
- Не, приятель, я не про то. Я имею в виду типа, который малюет красками.
Спунер чуть не захлебнулся пивом:
- Чо? Ты все шуткуешь! Тип с красками? Здесь?!
- Ну, я слышал, есть один такой.
- Пап, чё с тобой? Ты хочешь заказать свой портрет и повесить в долбаной Национальной галерее?
- Хватит! - оборвал его Бёртон.
Они допили джин и попрощались со Спунером.
- Удачи! - крикнул он, когда они отошли от стойки и стали проталкиваться через толпу к выходу. Вывалившись на улицу, они глубоко вздохнули, надеясь на глоток свежего воздуха, но напрасно.
Хотя было далеко за полночь, воздух так и остался тяжелым, отвратительным и тлетворным.
- До Уоппинга недалеко, если напрямик, - негромко сказал Бёртон. - Но в этом лабиринте черт ногу сломит.
- Не волнуйся, босс. Я знаю дорогу.
- Ты со мной?
- Назвался груздем - полезай в кузов.
- Молодчина! Ты ловко выудил информацию из Спунера. Благодаря тебе теперь мы знаем, где охотятся вервольфы.
- Кто-кто?
- Люди-волки.
Они пошли дальше по адским закоулкам, и вновь к ним ежеминутно приставали мерзкие типы обоего пола, то предлагая любовь, то жалуясь на тяжелую жизнь, то умоляя дать денег, то угрожая убить. Только револьверы, устрашающий внешний вид и огромный рост Монтегю Пеннифорса спасали их от бандитов с ножами, дубинками и удавками.
Но и это не помогло, как только они пересекли Кайбл-стрит и оказались на окраинах Уоппинга.
Они уже прошли Джунипер-стрит и повернули налево в безымянный переулок, когда из темного проема вывалилась банда и бросилась на них; на Пеннифорса накинули большое одеяло, сбили с ног, и, когда он упал на землю, сразу несколько отморозков взгромоздились на него и придавили всем своим весом. Он боролся, как лев, но ничего не мог поделать с пятью здоровенными головорезами.