Мое появление в этих самых стенах начинало, судя по всему, как-то менять их "память" - а может быть, Молли просто заметила, что мы периодически сбегаем из дому, чтобы вкусить недозволенных яств в уличных ресторанах.
И теперь она, видимо, решила разнообразить меню с помощью омлета по-бенедиктински. Я тоже взялся за вилку - яйцо вместе с хлебом и, очевидно, голландским соусом оторвалось от тарелки слитной каучукоподобной массой. Я предложил это все Тоби. Он чуть понюхал, тоненько взвизгнул и спрятался под столом.
Кеджери сегодня на столе не было - как и колбасок, и обычных, не утопленных в вулканизированном соусе яиц-пашот. Не было даже тостов с джемом. Кофе, правда, был - как всегда, хороший, а это немаловажно, когда работаешь со следственными документами.
Расследование убийства начинается с жертвы - поскольку на этой стадии мы только жертвой и располагаем. Наука, изучающая потерпевших, носит название "виктимология": ведь что угодно будет звучать солиднее, стоит только присобачить "логию" в конце. Чтобы удостовериться, что вы в своем расследовании выяснили все по жертве досконально, полиция разработала следующую (абсолютно бессмысленную) кодировку: 4К + 1Г + 1П. А именно: Кто убит? Когда? Как? Кем? Где? И - Почему?
Теперь, когда увидите по телевизору расследование убийства и детективы с серьезными лицами будут что-то обсуждать - помните, это они отчаянно пытаются вспомнить, в каком же, черт его побери, порядке стоят в кодировке эти вопросы и с которого им следует начать. А как только вспомнят, то, выбившись из сил, немедленно отправятся к какому-нибудь источнику живительной влаги, дабы за пинтой немного прийти в себя.
К счастью для нас, на первый вопрос - "Кто убит?" - уже ответил отдел Стефанопулос. Джейсон Данлоп был довольно известным журналистом-фрилансером и, соответственно, мог позволить себе членство в клубе "Граучо". Его покойный отец был чиновником высокого ранга, а малолетнего Джейсона отправил учиться во второсортную частную школу в Хэррогейте. Джейсон изучал английскую литературу в колледже Святой Магдалины, что в Оксфорде, и слыл посредственным студентом. По окончании учебы получил диплом со столь же посредственным средним баллом. Но потом, несмотря на сомнительное качество имеющихся знаний, сразу же устроился на работу в "Би-Би-Си" - сначала на должность исследователя, а затем и продюсера. В восьмидесятые, после непродолжительного периода работы в Вестминстерском городском совете (ни много ни мало!), Данлоп вернулся в журналистику и принялся писать статьи для "Таймс", "Мейл" и "Индепендент". Я просмотрел несколько газетных вырезок - статьи эти явно были из серии "Дайте выходной - получите текст". Выходные он проводил с семьей - женой Марианной и двумя золотоволосыми отпрысками. По словам Стефанопулос, брак этот недавно распался, и стороны уже наняли адвокатов для оформления документов по опеке.
- Было бы неплохо побеседовать с его супругой, - проговорил Найтингейл. - Вдруг ей что-нибудь известно о его увлечениях.
Я просмотрел протокол допроса супруги, но не обнаружил никаких упоминаний о нездоровом увлечении оккультизмом или еще чем сверхъестественным. Сделал себе пометку добавить эти данные в ее файл в базе "ХОЛМС" и внести предложение допросить ее еще раз. Подписал "для Стефанопулос" - но та явно не собиралась подпускать нас к жене Данлопа, пока мы не раскопаем по нашей теме что-то действительно серьезное.
- Очень хорошо, - сказал Найтингейл. - Давайте передадим все обыденные нити следствия в компетентные руки сержанта. Наша же с вами первоочередная задача - выяснить, откуда взялась эта книга.
- Я бы предположил, что Данлоп стащил ее из Бодлианской библиотеки, - ответил я.
- Вот поэтому не стоит делать лишних предположений, - заметил наставник. - Книгу мог украсть кто-то из предыдущих студентов, и тогда она попала к Данлопу неким иным путем. Возможно, он получил ее от своего наставника.
- Это если предположить, что он был адептом.
- Такая книга, - Найтингейл постучал ножом по твердой обложке "Principia Artes Magicis", - не может попасть к человеку случайно. Кроме того, я помню этот библиотечный штамп - он принадлежит школе, где я учился.
- Хогвартсу? - переспросил я.
- Я был бы очень признателен, если бы вы перестали называть ее этим словом, - сказал Найтингейл. - В Оксфорд мы можем отправиться прямо сегодня.
- И вы поедете? - удивился я.
Рекомендации доктора Валида насчет "полного покоя" были очень категоричны.
- Без меня вас не пропустят в библиотеку, - пояснил Найтингейл. - И к тому же пришло время представить вас другим людям, причастным к магии, - добавил он.
- А разве вы не последний?
- Мир не ограничивается городом Лондоном, - был ответ.
- Да, так часто говорят, - отозвался я, - вот только на моей памяти это ни разу не подтверждалось.
- Можем взять с собой пса, - сказал наставник, - думаю, прогулка ему понравится.
- Зато нам она не понравится, если мы его возьмем, - сказал я.
К счастью, на улице, вопреки прогнозу, было тепло, поэтому до трассы А40 мы ехали с опущенными стеклами, благодаря чему запах выветривался. Откровенно говоря, "Ягуар" - не слишком удобная машина для больших расстояний. Но о том, чтобы предстать перед конкурирующей организацией на "Форде Асбо", не могло быть и речи. Необходимо было держать марку - хотя бы и с Тоби на заднем сиденье.
- Если Джейсон Данлоп учился магии, то кто мог быть его учителем? - проговорил я, когда мы выехали наконец на Грейт-Вест-роуд.
Это мы уже обсуждали. Найтингейл твердо заявил, что настоящей, полноценной "ньютоновой" магией нельзя овладеть самостоятельно. Если никто не объяснит тебе сущность вестигия, его в жизни не отличить от обычных отрывков мыслей и ощущений, что путаются у тебя в голове, засоряя подсознание. Так же и с формами: Найтингейл показывает их мне, а я запоминаю. Изучать же их самостоятельно значит быть безумцем, маньяком, который способен деформировать собственные глазные яблоки в рамках проверки своей же оптической теории. Короче, кем-то вроде Исаака Ньютона.
- Не знаю, - ответил Найтингейл, - после войны нас осталось не так много.
- Но это должно сузить круг подозреваемых.
- Большинство выживших сейчас уже в очень преклонном возрасте.
- А как в других странах?
- Магический резерв континента в войну очень сильно пострадал, - сказал Найтингейл. - Нацисты в оккупированных государствах переловили всех магов, каких только нашли, - и убили тех из них, кто отказался сотрудничать. Те, кто не погиб, сражаясь за них, погибли, сражаясь против. Во Франции и Италии творилось то же самое. Мы рассчитываем, что на Скандинавском полуострове еще держатся магические традиции, но там их хранят в глубокой тайне.
- А в Америке?
- В самом начале войны появились волонтеры-американцы из Пенсильванского университета, - кивнул Найтингейл. - Они называли себя Достойными.
После Перл-Харбора к ним присоединились и другие, и Найтингейл сильно подозревал, что между ними и Достойными всегда существовала некая враждебность. И еще он сомневался, что после войны кто-то из них мог вернуться в Великобританию.
- Они винили нас за Эттерсберг, - сказал он. - Кроме того, существовало соглашение.
- Не сомневаюсь, - ответил я.
Всегда есть какое-нибудь соглашение, как же без него.
Найтингейл заявил, что они непременно попали бы в его поле зрения, если бы объявились в Лондоне.
- Их деятельность вряд ли можно было назвать аккуратной, - пояснил он.
Я спросил, а как же другие страны: Китай, Россия, Индия, Ближний Восток, Африка? Ведь не могло же быть, чтобы там не существовало совсем уж никакой магии. Найтингейлу пришлось признать, что ему это не известно, и он сделал это с явным смущением.
- До войны мир был иным, - сказал он. - У нас, в отличие от вашего поколения, не было моментального доступа к любой возможной информации. Мир был больше. В нем было больше тайн - и мы все еще мечтали о лунных горах и охоте на тигров в Пенджабе.
Когда карты мира сплошь состояли из белых пятен, подумал я. Когда каждый мальчик мечтал о подвигах и даже не подозревал, что на свете существуют девочки.
Тоби возмущенно тявкнул: мы обогнали огромный грузовик, везущий непонятно куда полный кузов непонятно чего.
- После войны я как будто очнулся от долгого сна, - продолжал Найтингейл. - В мире, где появились космические корабли, компьютеры, гигантские самолеты. И то, что магия из этого мира ушла, казалось даже естественным.
- Может, вы просто не давали себе труда искать ее? - спросил я.
- Я остался один, - сказал мой наставник. - На весь Лондон и юго-восток страны в придачу. Мне и в голову не приходило, что старые времена могут вернуться. Однако, судя по книгам Данлопа, его наставник учился не за границей. Нет, это кто-то из наших, британских черных магов.
- Не надо их так называть, - сказал я.
- Но вы же понимаете, что слово "черный" употребляется здесь в переносном значении, не так ли?
- И все равно, - упорствовал я, - сущность вещей меняется в зависимости от того, каким словом их описать. Меня вот тоже можно назвать черным магом.
- Вы не маг, - возразил Найтингейл, - вы только-только стали учеником мага.
- Не уходите от темы.
- Так как же мне их называть? - терпеливо поинтересовался наставник.
- Адептами магии с ограниченными понятиями об этике! - сформулировал я.
- Позвольте спросить из чистого любопытства, - проговорил Найтингейл, - если слова "черный маг" во всем Лондоне используем только мы с вами да еще доктор Валид, почему вам так важно заменить их какими-нибудь другими?