Глава 2
Сэму Винчестеру снился сон.
Ему снилось, что он стоит перед панорамным окном в роскошном номере "Белладжио", а внизу яркие огни Вегаса разбросаны, как пригоршня дешевой бижутерии. За его спиной ровный голос с плоского экрана плазменного телевизора вещал о правилах блэкджека : по этому каналу обучающие передачи шли круглые сутки семь дней в неделю.
Сэм не слушал. Во сне он как-то понимал, что пришел сюда играть и выиграл - выиграл по-крупному. Обернувшись, он увидел фишки и купюры, грудой наваленные на разворошенной постели рядом с пустой бутылкой из-под шампанского, которая покоилась в металлическом ведерке, наполненном полурастаявшим льдом. Медовый голос из телевизора тек монотонной скороговоркой уличного фокусника:
- Если игрок решает идти ва-банк, ему всегда следует вначале посмотреть на карту крупье, а затем на его собственную.
Голос изменился, немного оживившись:
- А что ты, Сэм? Ты знаешь, какая карта у крупье?
Сэм перевел взгляд на экран и узнал на нем лицо, знакомое из других снов и кошмаров, преследующих его каждую ночь - лицо Люцифера.
- Сэм?
- Уходи, - сказал Сэм. - Оставь меня в покое.
Его голос прозвучал напряженно, шею горячо сжимало, сдавливая голосовые связки.
- Боюсь, не могу, - отозвался Люцифер. - Не сейчас. Никогда.
Сэм попытался сказать еще что-то, но обнаружил, что не может ни говорить, ни дышать.
- Посмотри на себя, - Люцифер возник рядом. - Хорошенько посмотри на себя в зеркало и скажи, что ты видишь.
Посмотреть на себя? Это было нетрудно: недостатком зеркал номер не страдал.
Сэм развернулся к ближайшему зеркалу, вцепившись взглядом в то, что пережимало горло, но разглядел лишь слегка продавленную кожу на шее.
Люцифер рассмеялся:
- Большую часть этого ты не вспомнишь, когда проснешься, - сказал он почти сочувственно. - Но ты будешь знать, что я приду за тобой.
Сэм все еще не мог говорить. На шее кольцом проявлялись фиолетовые синяки и темнели, принимая форму невидимых пальцев.
Страх - нет, паника - пронзила его ледяным копьем. Хотелось орать.
Откуда-то он знал: стоит выдавить хотя бы один звук, и все кончится: синяки исчезнут, и снова получится дышать.
Но он не мог. По-прежнему не мог. И…
- Эй! Эй, Сэм! Слюни утри! - чья-то рука не очень-то ласково трясла его. - Алло! Подъем!
Сэм всхрапнул, отшатнулся и открыл глаза, отлепляясь от окна. Дин с любопытством взглянул на него с водительского сиденья:
- Вытри морду, чувак, а то твой рот выглядит так, как будто ты им вытворял что-то непристойное.
Сэм молча потянулся к зеркалу заднего вида и опустил его, одновременно подняв подбородок, чтобы разглядеть шею. Кожа была абсолютно нетронутой. Сэм выдохнул и откинулся на сиденье, чувствуя скорее усталость, чем облегчение.
Дин смотрел на него с совершенно непроницаемым выражением лица:
- Плохой сон?
- Типа того.
Сэм понимал, что брат ждет более подробного ответа, но картинка в мозгу уже начала таять, оставив после себя смутное чувство страха. Попытка озвучить это чувство только даст Дину лишнюю пищу для подозрений.
- Точно? - Дина его ответ, кажется, не убедил.
- Точно.
- Отлично.
И все на этом.
Дин сделал погромче радио: "Lynyrd Skynyrd" как раз исполняли один из проигрышей "Sweet Home Alabama". За последние полчаса песня играла уже дважды, но Дин все равно настраивал ее, заполняя тишину раскатами гитар и ударных. Сэм разыскал на полу сравнительно чистую салфетку и вытер рот, а салфетку скатал в шарик и выкинул в окно. За стеклом мелькали болотистые сосны и падуболистные дубы - густой лес. За деревьями тянулись мили заболоченных земель, прерываемые лишь случайным домом, речкой или холмами: тот же ландшафт бросил вызов солдатам Юга и Севера почти полторы сотни лет назад.
- Далеко еще?
- Тсс! Моя любимая часть, - на гитарном соло Дин сделал звук еще громче, потом отвлекся. - Прости, ты что-то сказал?
- Ты же в курсе, что мы не в Алабаме?
Дин пожал плечами:
- Ни один из участников "Skynyrd" там не родился. Но знаешь, где они записали эту песню?
- Сейчас угадаю… В Джорджии?
Через двадцать минут они прибыли на кладбище.
* * *
Полиция штата перекрыла ворота, чтобы удержать репортеров и добрую сотню зевак. Некоторые потрясали импровизированными плакатами "МАЛЬЧИК С КЛАДБИЩА, МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ!" и "ТОБИ, ВЕРНИСЬ ДОМОЙ!". Минув толпу, Дин высунулся из окна и махнул удостоверением ФБР. Полицейский с выражением человека, давно и прочно замученного обязанностями, вялым жестом дал добро на проезд.
Сэм его не винил: вокруг творился натуральный зоопарк.
Кладбище представляло собой большой участок заболоченной земли, покрытый мхом и испещренный старыми надгробиями, многие из которых покосились либо вовсе упали, утопая в мягкой почве. С некоторых надгробий полностью стерлись имена, оставив девственно гладкий мрамор.
Дин припарковал Импалу под дубом, и братья вылезли из машины. Неважно сидящие костюмы от жары липли к телу. Винчестеры направились к полицейским автомобилям и людям в форме.
- Итак, - начал Дин. - Этот малыш, Мальчик-С-Кладбища…
- Тоби Гэмбл, - добавил Сэм.
- Четыре дня назад он пропал из дома…
- Точно.
- Никто не в курсе, что с ним.
- Насколько я знаю.
- А вчера утром…
Они остановились около усыпальницы, рядом с которой копы пили кофе. Большинство полицейских разглядывали накарябанные детским почерком прямо на камне темно-красные буквы: "ПАМАГИТЕ".
- Малыш не в ладах с грамотой, - заметил Дин.
- Ему только пять.
- Результат домашнего обучения, должно быть.
- Вот, - Сэм сверился с распечатками. - Его мать утверждает, что это его почерк.
- А кровь?
- Образец все еще в лаборатории.
- Получается, это все, что у нас есть?
- Это, - проговорил Сэм. - И вон то.
Он указал на холм, и Дин, окинув взглядом надгробия в западной части кладбища, охнул: все камни были исписаны теми же корявыми детскими буквами: "ПАМАГИТЕ, ПАМАГИТЕ, ПАМАГИТЕ, ПАМАГИТЕ…"
Дин покивал:
- Что тут скажешь, настойчивый паренек.
- Мать сказала, что в ночь исчезновения сына слышала в его комнате голоса.
- Что за голоса?
- Сейчас узнаем, - Сэм кивнул на светловолосую женщину, стоящую около полицейских.
Женщине было немного за двадцать, но худоба и изнеможение прибавляли ей еще столько же. Легко было представить, как она обслуживает столики субботним вечером, уносит подносы, уставленные пустыми бутылками, и терпит щипки пьяных посетителей, в то время как музыкальный автомат надрывается последним шедевром кантри.
Подойдя поближе, Сэм разглядел, что женщина мнет в руках и прижимает к груди какую-то голубую тряпочку. Через секунду он узнал в ней детскую футболку.
- Я просто хочу, чтобы он вернулся, - повторяла женщина хриплым от едва сдерживаемых эмоций голосом. - Я хочу, чтобы мой мальчик вернулся.
- Мэм? - Дин шагнул вперед.
Женщина резко подняла голову: у нее были встревоженные покрасневшие глаза. Полицейский, с которым она говорила, посмотрел на братьев настороженно.
- Да?
- Агенты Таунс и Ван Зандт , ФБР. Мы можем задать несколько вопросов о вашем сыне?
- Я уже все рассказала полиции.
- Нам нужна всего минутка.
- Я не… Простите… Я просто не знаю, смогу ли я…
- Голоса в комнате вашего сына, - настойчиво продолжил Дин. - Что они говорили?
- Слова… на каком-то незнакомом языке. Потом они просто повторяли его имя. Сначала… - ее глаза снова наполнились слезами. - Я сначала думала, что это телевизор. Потом услышала, как он кричит. Я побежала в комнату, но там уже никого не было.
Она покачала головой, обвела взглядом кладбище и покрепче прижала к груди футболку.
- Когда я услышала, что тут творится, то подумала…
Внезапно кто-то пронзительно вскрикнул, и братья рывком развернулись, отыскивая источник шума.
Из-за надгробий показался афро-американец с ребенком на руках. Мальчик, до пояса перепачканный алым, но вполне живой, выворачивался из рук мужчины.
- Эй, ты! - крикнул один из копов. - Стоять! Отпусти ребенка! Живо! - он выхватил пистолет и прицелился в незнакомца.
Сэм прищурился:
- Это что…
- Руфус? - заморгал Дин. - Какого черта?
Братья шагнули навстречу охотнику. Дерганый полицейский, озадаченный знакомством агентов и покрытого кровью пришельца, опустил пистолет.
Руфус Тернер остановился и отпустил мальчика, который немедленно бросился к матери.
- Все нормально, - Руфус оглядел свой пиджак. - Единственное, я с ног до головы в проклятом кукурузном сиропе.
- Кукурузном сиропе?
- У парня за деревьями целая бутылка заныкана.
Мальчик тем временем заговорил - тихо, но отчетливо: