Скотт Маст приехал в родной городок на похороны отца, обстоятельства смерти которого темны и дают основание думать о возможном самоубийстве. Случайно Скотт обнаруживает рукопись романа, принадлежащего перу отца. В нем повествуется о некоем Круглом доме, где происходят необъяснимые и страшные вещи. Вскоре выясняется, что Круглый дом существует в реальности, и Скотт поселяется в нем, заинтригованный его тайной. Обстоятельства складываются так, что Скотт понимает: разгадав эту тайну, он избавит себя и своих родных от старинного родового проклятия. Если же нет, семью ничто не спасет - фатальный конец предрешен…
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 3
Глава 4 5
Глава 5 5
Глава 6 7
Глава 7 7
Глава 8 8
Глава 9 8
Глава 10 10
Глава 11 11
Глава 12 12
Глава 13 14
Глава 14 15
Глава 15 16
Глава 16 17
Глава 17 18
Глава 18 19
Глава 19 20
Глава 20 20
Глава 21 21
Глава 22 21
Глава 23 22
Глава 24 23
Глава 25 23
Глава 26 23
Глава 27 24
Глава 28 24
Глава 29 25
Глава 30 25
Глава 31 26
Глава 32 27
Глава 33 28
Глава 34 29
Глава 35 29
Глава 36 30
Глава 37 31
Глава 38 31
Глава 39 32
Глава 40 33
Глава 41 34
Глава 42 35
Глава 43 35
Глава 44 36
Глава 45 36
Глава 46 37
Глава 47 37
Глава 48 38
Глава 49 39
Глава 50 39
Глава 51 41
Глава 52 41
Глава 53 41
Глава 54 42
Глава 55 42
Глава 56 42
Глава 57 43
Глава 58 43
Благодарность 43
Примечания 43
Джо Шрайбер
Без окон, без дверей
Посвящается моему тестю Лестеру Э. Арндту (1933–2008)
Вошел я в домик на холме,
Шумнули шторы на окне,
Внутри в кроваво-красных стенах
С разбитых женских губ летела пена,
И пальцы, сжатые в тугой клубок,
Царапали ногтями потолок…Ник Кейв
Нет темницы мрачнее, чем собственная душа!
Натаниель Готорн. Дом о семи фронтонах
Глава 1
Стояла долгая нью-гэмпширская осень - из тех, что затягиваются чуть не до конца октября; и мужчина с мальчиком проводили день на заднем дворе, перебрасываясь мячом, - у каждого на руке поношенная кожаная перчатка из гаража. Мальчик был маленький, летом ему исполнилось пять, но мужчина с ним общался легко и непринужденно, как с подростком, с откровенной любовью, на что мальчик охотно и радостно отвечал. Из дому они вышли в куртках, однако, побегав полчасика с непослушным обтрепанным мячиком от старого сарая с инструментами до кукурузного поля, мужчина снял с себя джинсовый пиджак, повесил на нижнюю ветку тополя, высившегося посреди двора. Видя это, мальчик тоже немедленно стянул куртку и бросил на землю. Любой наблюдатель принял бы их за отца с сыном.
Глядя, как мальчик петляет, готовясь бросить мяч из-под руки, мужчина повернулся и побежал к полю, где его можно будет поймать, как показывал опыт. Но из-за капризов ветра или действия гравитации мяч проплыл над его головой, на мгновение застил полуденное солнце и достиг цели, прежде чем он это понял. Описав идеальную, длинную дугу, попал в темное окно сарая; через мгновение раздался звон разбитого стекла.
Мальчик застыл на месте, округлив глаза, опустив руку с болтавшейся на ней перчаткой.
- Дядя Скотт…
- Ничего. - Еще не отдышавшись, мужчина перешел на шаг, направляясь в тень, отброшенную сараем. Вгляделся между двумя-тремя оставшимися в створке зубчатыми треугольными осколками, почуял затхлый запах отсыревших тряпок, старого машинного масла, сухой травы, гнилых листьев. В тенях смутно виднелись невысокие груды оборудования на бетонном полу.
- Что? - Мальчика потрясли масштабы совершенного преступления.
- Не волнуйся, - сказал мужчина, сокрушенно улыбаясь над запачканными рукавами, коснувшимися подоконника. - Дам небольшой совет, малыш. Никогда не позволяй продавщице уговорить тебя выложить за рубашку восемьдесят баксов.
- Ладно.
Подойдя к деревянной двустворчатой двери, мужчина вновь остановился, осмотрел замок, камнем висевший в петлях.
- Ох. Интрига усложняется.
- Что делать будем? - спросил мальчик.
- У каждого замка имеется ключ.
Он пошел через двор от сарая туда, где родился, - в старый скрипучий фермерский дом, существенно не изменившийся за пятьдесят лет, с тех пор как отец его выстроил. То же крытое заднее крыльцо с тем же затхлым запахом подземелья, который он не любил в детстве и теперь не любит. Снова инструменты. Старый железнодорожный фонарь. Логотип кока-колы. В одном углу воздел к потолку руку улыбающийся деревянный полицейский, выпиленный лобзиком и вручную раскрашенный. Отец его выпилил вечность назад.
В самом доме пахнет так, будто запахи из двадцати разных кастрюль и дымящихся мисок образовали однородную смесь крахмала и жира. Войдя в гостиную с мальчиком в хвосте, мужчина - ничем не примечательный выходец из Новой Англии по имени Скотт Маст - прошел мимо какого-то куля на диване перед телевизором за батареей пустых коричневых бутылок. На экране хорошенькая блондинка в тесной футболке и поясе с инструментами рассуждала о полной перестройке столетнего федералистского дома. Когда она обмакнула кисть в краску и наложила первые мазки, существо на диване то ли рыгнуло, то ли всхрапнуло, переместив конечности на продавленных подушках. Скотт с мальчиком проследовали на кухню.
Конечно, будь жива мать, она ужаснулась бы до смерти безобразию, воцарившемуся после отцовских похорон. Но Элинор Маст пятнадцать лет покоится в могиле, погибшая в том же пожаре, который уничтожил внучатного дядюшку Бутча и еще десятки людей. Теперь похоронили отца. Вчера на поминках Оуэн начал уже заговаривать, что откажется от прокатного дома на колесах, где он живет с Генри, и переберется в старый дом. Скотт представил их обоих на кухне, вознаграждающих себя за долгие месяцы скудости размороженными кусищами мяса, сосисками из оленины, индейкой и клюквенным морсом.
Он вытащил с полки над раковиной банку с завинчивающейся крышкой, где гремели монетки, гвозди и шурупы, обрывки бумаги, куски проволоки, пустые нитяные катушки, вековой бесполезный хлам. Когда они с Оуэном были мальчишками, у матери в этой банке всегда шуршало несколько долларов на школьные завтраки, а летом на мороженое. Бумажные деньги давно испарились, осталось лишь самое звонкое и наименее ценное содержание, тускло поблескивавшее в дневном свете. Скотт перевернул банку вверх дном над плитой, роясь в липких пенни и двухцентовых марках.
- Что ты там делаешь, черт побери? - долетел вопрос из гостиной.
- Ничего. - Он повысил голос, но не оглянулся. - Ключ ищу.
Через секунду-другую в кухонной двери возник Оуэн, склонив набок голову, щурясь на Скотта из-под колпака черных, жестких, как солома, волос. В тридцать один он на три года младше брата, но выглядит старше, медлительнее. На нем черная футболка с логотипом виски "Джек Дэниелс", недостаточно длинная, чтобы прикрыть обвисший живот над спущенными на бедра джинсами. Он принес с собой запах пива, затхлой синтетической ткани, смешанный со старым знакомым запахом жевательного табака, который, попав в ноздри Скотта, вызвал дикое сочетание ностальгии и почти невыносимого отвращения. Оуэн сделал еще шаг, отмел мальчика в сторону, не отворачивая от брата припотевшее раскрасневшееся лицо.
- Какой ключ?
- От сарая.
- Да? - Он еще сильнее прищурился. - И что там?
- Ничего, - сказал Скотт. - Мы мяч потеряли. Он в окно попал…