- Каким образом она будет участвовать в завтрашних событиях? - спросил Юлиан.
- На тебе цепи, - презрительно заметила Геруна.
- Если бы ты и вправду была рабыней, ты бы дорого поплатилась, - сказал Юлиан. - Пытки вынудили бы тебя заговорить.
Она отшатнулась, сжавшись и плотнее завернувшись в плащ.
- Говори дальше, - сказал Отто.
- То, что готовится, достойно Империи, а не моего народа.
- И тебя это тревожит?
- Да, господин.
- Ты можешь говорить?
- Нет, господин.
- Говори! - вскричал Юлиан.
- Нет, голый раб, - прошипела она.
- Ты еще узнаешь вкус хлыста, принцесса, - пригрозил Юлиан.
- Пес!
- Я свяжу тебе руки за спиной и заставлю тебя мучиться и кричать, как рабыню!
- Ты не смеешь! - взвизгнула она. Юлиан шагнул к ней, взяв наручники.
- Нет, - сурово сказал Отто. Юлиан в гневе остановился.
- Будь ты моей рабыней, ты бы быстро смирилась с собственной участью!
Она отодвинулась к самой стене шатра.
- Нет, - сказал Отто. - Она свободна.
Юлиан раздраженно отвернулся.
- Давайте спать, - предложил Отто, поднял колпак фонаря и задул пламя.
- Господин! - позвала она поздно ночью.
- Что? - откликнулся Отто.
- Вы хотите женщину, господин?
- Ты свободна.
- Но завтра утром вы умрете!
- Ты свободна.
- Да, господин.
Глава 10
- Узнаем предзнаменование! - объявил Ортог с помоста.
Оделась в своем шатре и появилась во всем великолепии королевских варварских одежд, расшитых золотой нитью и богато украшенных драгоценными камнями.
Двое мужчин, которые поставили сосуд на накрытую тканью поверхность козел, удалились.
Две прислужницы сняли крышку сосуда. Отто огляделся. На поляне было столько же воинов, сколько вчера в шатре; он различал знакомые лица посыльных, воинов, торговцев, гостей, свободных мужчин и женщин.
На помосте рядом с Ортогом стояли его оруженосец, писец и несколько приближенных. Гундлихт и Хендрикс расположились справа от помоста.
Жрицы принесли длинную палку, сунули ее в сосуд и принялись помешивать жидкость. Когда палку вынули, с нее закапала свежая, яркая кровь. Толпа вскрикнула.
- Почему она остается жидкой? - удивился Отто. - Она обычно запекается и твердеет.
- К ней подмешали химикаты, - раздраженно отозвался Юлиан.
- Что такое "химикаты"?
- Такие вещества - железо, соль и так далее. Их великое множество.
Отто промолчал. Он вырос в деревне, и многие слова были ему непонятны.
- Мы так беспомощны! - вдруг раздраженно пробормотал Юлиан и тряхнул золотыми цепями на наручниках, охвативших его запястья. Несколько людей повернулись к нему, и Юлиан прикусил губу.
Геруна тоже повернулась, оглядела Юлиана и гордо вскинула головку.
- Интересно, попробует ли Ортог связаться с имперским флотом и предложить тебя в обмен на выкуп? - вслух размышлял Отто.
- Не думай обо мне, - перебил его Юлиан.
- Конечно, он выждет время, - дальше рассуждал Отто. - Все будет сделано через посредников - Ортог не захочет раскрывать свое убежище.
- Подумай лучше о себе, друг, - сказал Юлиан.
- Интересно, дошло ли твое сообщение с Варны?
- Вероятно, нет.
- Имперский флот наверняка должен быть в этом квадранте, - сказал Отто.
- Это еще неизвестно.
- У экипажа "Аларии" было достаточно времени, чтобы послать сигналы бедствия.
- Мы находимся далеко от того места, где погибла "Алария", - возразил Юлиан.
- Но ты послал сообщение с Варны, - напомнил Отто.
- Кажется, оно не дошло.
- Принесите покрывало, - приказала Гута жрицам, - простой кусок ткани, ничем не отличающийся от других.
Покрывало принесли. Оно и в самом деле выглядело как обычный кусок ткани.
- Вы хотите проверить ткань, господин? - обратилась Гута к Ортогу.
- Нет, госпожа, - ответил тот.
Гута взяла покрывало за углы и показала толпе. Величина покрывала составляла не менее двух квадратных футов.
- Я бы хотел проверить его, - сказал Отто.
- Ты не заметил бы ничего необычного, - вздохнул Юлиан.
- Здесь много рабынь, - проговорил Отто. Это было верно. Прежде, в большом шатре у помоста было приковано только три рабыни - три блондинки, взятые в плен на "Аларии", те, которые в прежней жизни, теперь уже забытой, были гражданками Империи. А сейчас на поляне находилось сорок-пятьдесят рабынь, стоящих на коленях со скованными за спиной руками в первом ряду зрителей, перед толпой.
- Да, - согласился Юлиан. - Но самая красивая из них стоит на помосте.
- Она свободна, - напомнил ему Отто.
- Она красивая самка, - с восхищением проговорил Юлиан, уставясь на Геруну.
Та поспешно отвела глаза.
- Да, - кивнул Отто.
- Тебе не кажется, что из нее получилась бы отличная рабыня?
- Согласен. Она была бы отменно хороша.
- Смотри, - указал Юлиан, - вон где теперь ее одежда и побрякушки.
- Вижу, - подтвердил Отто.
В самом деле, теперь все эти вещи красовались на рабынях - на каждой была частица богатого убора, некогда входившего в королевское одеяние Геруны на "Аларии". Одежда была изрезана так, что теперь вся состояла из лохмотьев и длинных лент.
У подножия помоста, слева от него, были прикованы три блондинки - так называемые "рабыни для показа", бывшие гражданки Империи, обращенные в рабство на корабле "Алария". Они были одеты так, как обычно варвары наряжали рабынь. У одной на левой щиколотке, там, где обычно рабыни носили ножные браслеты с опознавательными знаками, была привязана полоска ткани, отрезанная от одежды принцессы Геруны. У другой такая лента, попросту оторванная от подола платья принцессы, была обмотана вокруг шеи, поверх ошейника. На третьей рабыне клок платья охватывал левое предплечье. Всем им достались и украшения, которые некогда носила Геруна - браслеты, надетые поверх наручников, ожерелья на шеях, под зачесанными вверх и соблазнительно уложенными волосами. Волос женщинам не подстригали со времени их пленения. У рабынь длинные волосы ценились, поскольку это было не только красиво, но и позволяло менять прически или использовать волосы в более интимных целях. Кроме того, в некоторых случаях их можно было использовать в качестве веревок. Обрезание волос или сбривание их считалось наказанием. Конечно, все зависело от того, к какой работе готовили женщину. Длинные волосы были ни к чему, если ей приходилось чистить конюшни. Длина, вид, ухоженность волос рабыни - все это зависело от воли хозяина. Рабыня должна была следить за ними так, чтобы угодить хозяину, и не имела права менять прическу без его разрешения. Точно так же обстояло дело с гривами и хвостами лошадей.
- Как стыдно, должно быть, Геруне видеть свою одежду и украшения на рабынях, - заметил Отто.
- Да, - одобрительно кивнул Юлиан.
- Неужели тебе не жаль ее?
- Она свободна, и я свободный человек - в этом смысле я, конечно, испытываю жалость, - ответил Юлиан. - Но если бы она была рабыней, мне ни к чему было бы жалеть ее.
- Да, тогда ее никто не стал бы жалеть, - согласился Отто.
- Тогда она стала бы просто рабыней.
- Да.
- Смотрите, господин, - провозгласила Гута, - я погружаю в священную кровь, кровь истины, белое, ничем не оскверненное покрывало и призываю десять тысяч богов тимбри изъявить свою волю и показать нам знак!
Она до локтей погрузила в сосуд свои руки, обтянутые белой тканью рукавов, опуская покрывало в жидкость, а затем выпрямилась. Она удерживала ткань под поверхностью крови, сейчас бурлящей от движений пальцев верховной жрицы.
- Явите нам знак, о, боги тимбри!
Она вытащила ткань из сосуда и подняла ее - сперва показав стоящим на помосте, а потом всей толпе. Мужчины возбужденно кричали, женщины ахали.
На поверхности ткани, пропитанной кровью, отчетливо проступил знак ортунгов.
- Предзнаменование явилось! - провозгласила Гута.
- Подойди, - позвал Ортог Отто, и тот приблизился к помосту вместе с Юлианом.
Жрица Гута передала ткань со знаком ортунгов другим жрицам, те осторожно свернули полотнище и унесли.
- Ты Отто, называющий себя вождем воль-фангов, - сказал Ортог.
- Я - Отто, вождь вольфангов, - ответил Отто.
- Пусть называет себя вождем, - прошептал писец Ортогу. - Чтобы участвовать в поединке, он должен быть вождем.
- Приветствую тебя, - сказал Ортог, поднимая руку, - вождь вольфангов.
- Я - вождь вольфангов, - подтвердил Отто.
- Приветствуй меня, - ответил Ортог.
- Приветствую тебя, - сказал Отто, поднимая руку, - Ортог, принц Дризриакский.
- И король ортунгов, - поправил Ортог.
- Да, и король ортунгов, - согласился Отто.
На поляне раздались приветственные крики, воины неистово потрясали оружием, стреляли из револьверов и винтовок. Казалось, откуда-то издалека тоже донесся ответный залп.
- Нам не нужно твое признание, чтобы стать теми, кто мы есть - независимым племенем народа алеманнов, - сказал Ортог.
- В любом случае вы его уже получили, - напомнил Отто.
- Да здравствуют ортунги! - закричал посланник.
- Да, слава ортунгам! - подхватили другие.
- Ты получил то, что хотел, - заметил Отто. - Теперь я хочу, чтобы ортунги перестали грабить вольфангов.
- Грабить? - переспросил Ортог.
- Вольфанги платят нам дань, - вставил писец.
- Нет, ортунги требуют, чтобы вольфанги платили дань, - возразил Отто.
- Но мы друзья вольфангам, - усмехнулся Ортог.