Он пришел в центр доступа и потребовал в распоряжение положенную ему долю неотъемлемых производственных мощностей. С усмешками ему предоставили доступ. Сироты считали неприемлемым пользоваться технологиями пришлой цивилизации. А брат мой Лютер построил прямо там выдуманный турбокластерный райдер, как теперь было модно: пылевые шины в рост человека, ряды инфракрасных фар по бокам, здоровенная рама в обтекателях, в которых теряется седок. Закачал баки водородом и отчалил на юг на скорости, близкой к звуковой.
Письмо от мамы было архаичной звукозаписью на силиконовом кристалле - почти бутылкой, брошенной в море. Я никак не мог получить это послание раньше - Сироты не признают информационные каналы новопереселенцев. Впрочем, теперь мне на это было наплевать. Мне срочно нужно было в другое полушарие. До того как мой брат совершит самоубийственную попытку снять шлем под нашим ледяным небом.
Я знал, с чего начать.
Я отправился на Перекресток, в бассейн огромного южного кратера Эллада. Перекресток находился не очень далеко - во всяком случае, в нашем полушарии. Я въехал в него через сутки, на рассвете. На рассвете, больше похожем на закат от поднятой в воздух рудничной пыли, попутный дальнобойщик высадил меня на окраине Перекрестка.
Эллада встречала зарождающимся ураганом. Края чаши кратера прятались за горизонтом, дорога, склеенная из обломков камней, ровной линией пересекала дно, теряясь в полуденном мареве. Мачты цепочек ветряков наклоняло ветром.
Почти на горизонте погонщик роевых рудосборщиков сидел у пирамиды из положенных один на другой плоских камней. Он, закутавшись в огромный кусок смятой ветром фольги, присматривал за рассыпанным по склону квазиживым стадом, рывшим грунт в поисках редкоземельных микролитов. Когда я подошел ближе, он поднял руку в ответ на мое приветствие.
Ветер в Элладе несет вверх металлические микрочастицы, и они быстро выводят из строя системы скафандров по забору кислорода из атмосферы. Этот эффект - неожиданное следствие изменения плотности воздушных потоков, один из множества незапланированных сюрпризов терраформации. И как следствие - эти места теперь вне плана террареформаторов, здесь земля Сирот.
Старые рудничные склады на задах поселения - перевалочный пункт того, что может потребоваться пересекающим полушарие в любом направлении, и тем не менее даже там девятилетний пацан на райдере привлечет внимание.
И его тут действительно видели. Он ехал в караване табуларассеров на запад через пустыню. Ехал в мимолетный город-призрак Сирот у подножия крепости Толокан. Крепости, которую построил я. В самой глубине неосвоенной Дичи, вдалеке от защищающих от солнечного излучения трасс искусственного магнитного поля и действия спутников связи. Там, где рождаются пыльные бури…
Меня окружали склады, вокруг бойко торговали всяческим барахлом. Я уже купил крыльчатку для сносившихся вентиляторов нагнетателя давления в скафандре и выбирал для него же свежие батареи, когда меня нашел доктор Ликург.
- Я слышал, ты едешь за табуларассерами? - спросил он, человек не из этого полушария. На маску его скина проецировалось его собственное лицо, невиданный среди Сирот обычай. Это могло значить, что он из террареформаторов. - Мне не помешал бы проводник по этим местам, а то я тут еще не бывал.
- Хм. - Я прищурился, разглядывая Ликурга и размышляя, не слишком ли это удачное совпадение. - Что везешь?
Он показал мне цельнометаллический чемоданчик, прикованный к его руке длинной цепью:
- Лекарства. Родители некоторых детей, которых он увел за собой, беспокоятся об их здоровье и наняли меня за ними присмотреть.
- Доктор, значит?
- Именно.
Сироты редко просят о помощи, но еще реже отказывают в ней нуждающимся. Я подумал-подумал и согласился:
- Хорошо, доктор. Нам действительно по пути. Но мне нужно двигаться быстро, не отставай.
Дичь покажет, кто ты такой на самом деле, доктор…
Мы плотно пообедали в культовой забегаловке "Яйца в мыле" в обществе южан-дальнобойщиков. Народ почти не пялился на мои косы, переплетенные с трубами из подсвеченного оптоволокна. Сироты среди дальнобойщиков случались чуть чаще, чем в других стратах.
- Тебя действительно зовут Брагги? - спросил доктор, когда мы вышли наружу и уже грузились в его пескоход.
- Да, меня зовут Брагги. Моя мать обожает саги. - Наши родители любят старые, чужие сказки, а мы создаем новые и живем в них.
- Я думал, ты будешь помоложе, - проговорил он, глядя на маску моего шлема, изображавшую деревянное резное одноглазое лицо с густой бородой.
- И я так тоже когда-то думал…
Пескоход доктора выбрасывал грунт лопатками колес, толкая нас к выгнутому горизонту Эллады. Мы почти не говорили друг с другом.
Через сутки мы добрались до Толокана, города, созданного мною три года назад.
Тридцатиметровые башни-пики из склеенного силикатным клеем песка и плоских выветренных камней посреди пустыни ничуть не осыпались за время моего отсутствия и, как и прежде, кололи призрачно близкое небо.
- Это действительно ты построил все это? - спросил доктор.
- Да.
- С ума сойти. Зачем?
- Я хотел, чтобы на Марсе был готический замок.
В Толокане мы не нашли ничего, кроме брошенного лагеря, мусора и шести свежих могил на белой каменистой равнине.
- Доставай лопату, - бросил я доктору, слезая с пескохода.
- Ты же вроде только что спешил? - прищурился он за забралом шлема.
- Надеюсь, что я еще не успел…
Я разрывал мелкие могилы одну за другой. Вытаскивал засыпанные мертвые тела, складывал в общий ряд. Доктор сидел на своем чемоданчике, соединив руки замком, длинная цепочка свисала с его руки до грунта. Помогать не стал - молча следил за моей работой. Длинная тень от его ног из-за низкого солнца уходила прямо в горизонт.
Лютера в этих могилах не оказалось.
Я подтащил к ряду последнее застывшее насмерть тело без шлема, уложил в ряд, с хрустом разогнулся. Огляделся. Пустынно.
- Похоже, - произнес я, глядя на застывшие тела, - в этот раз что-то пошло не так.
- Знаешь кого-то из них? - коротко спросил доктор.
Я только вздохнул, оглядываясь. Ветер нес обрывки пластиковой ткани и катил невесомые колбы для воды мимо брошенных навесов. Безлюдно.
- А ведь здесь много людей жили когда-то, - пробормотал я, опираясь на лопату. - И я здесь жил.
- И где теперь они? - быстро и напряженно спросил доктор.
- Ушли, наверное, - буркнул я. - Не знаю.
- Кто их убил? - спросил доктор, сгорбившийся на чемодане. - Табуларассеры?
То, как он это спросил… То, что он вообще это сказал - "убил", я понял, что он не только не из этого полушария - он вообще не с этой планеты.
- Никто их не убивал, - буркнул я, думая об участии брата в этом деле.
- Что? - удивился он. - Они сами в могилы легли, что ли?
- Вроде того…
Доктор мне явно не поверил. Помолчав, он добавил:
- Нужно сообщить их родным.
- Они скоро узнают, - ответил я. - Их заберут, когда "Бродячий анатомический цирк Барсума" сюда доберется. А нам надо ехать дальше.
- А их так оставим?
- Падальщиков у нас тут еще нет.
Пока мы удалялись от Толокана, пока я, сидя спиной к ведущему пескоход доктору, видел в туманной тихой буре у горизонта шпили моей крепости, я все размышлял, что же делает Лютер среди этих людей, зачем он это делает и чем это все может закончиться.
Мать меня никогда не простит.
Мы четыре дня следовали по цепочке могил за их караваном, от одного брошенного лагеря до другого, разрывая одинокие могилы, чтобы убедиться, что моего брата там нет.
- Ты понимаешь, что они делают? - спросил доктор однажды. Он пристально посмотрел на меня. Он явно хотел, чтобы я слушал внимательно и ждал ответов. - Они же закапывают людей заживо.
Ну да. Именно так они и поступали. Вывозили решившихся на инициацию в Дичь посреди долины кратера Эллада, рыли яму в осколочном грунте, сажали туда человека в одном скине и оставляли выживать. И конечно же такая инициация оставляла после себя трупы.
- Они уничтожают Сирот, - добавил доктор. - Сколько лагерей мы уже проехали? Шесть?
Я скривился: он явно ничего не понимал. Спросил сам:
- А ты чего на самом деле за ними гонишься? Только честно.
Он на мгновение заткнулся, потом сказал:
- Я просто доктор. Я только везу лекарства.
Он точно не с Марса, этот доктор.
- Ладно. Там посмотрим, какие у тебя лекарства, - буркнул я.
Мы следовали за Лютером, а он оставлял за собой пустые поселения и стойбища. Похоже, все либо шли за ним, либо бежали прочь. Или ложились в могилы.
Было ясно, что я должен его остановить, иначе тут просто не останется людей и страна Сирот, которую я создал, исчезнет.
А потом в ледяном закате машина доктора затарахтела, закашлялась, перевалившись через каменистый бархан, и сдохла после короткой агонии.
Я забрал свой рюкзак, лопату и слез с пескохода.
- Ты куда? - удивился доктор.
- Не можешь ехать - иди, - ответил я ему расхожей максимой. Доктор неохотно слез с заглохшего пескохода со своим цельнометаллическим чемоданчиком наперевес и пошел за мной.
- Ты хоть знаешь, куда идти? - спросил он, недовольный, шагая по глади кратерной пустыни.
- Я знаю, куда они направляются, - ответил я, не оборачиваясь. Это его подбодрило.