На его ладони лежала еще одна горошина.
- Держи, кому говорю. Здесь программа полета для вашего… хм… челнока.
- Откуда ты знал, что…
- Оттуда! Конспираторы хреновы. Задача: выйти на внешнюю орбиту, достичь точки L5, высадиться на хаб и запросить помощь. Выполнять!
Егор сжал кулак с кристаллом. Сказка становилась былью, но совсем не так, как ему мечталось.
Что может быть лучше полета на прямоточе над просторами родной планеты? Когда ты и корабль - одно целое, когда гудят компрессоры, нагнетая в камеры сгорания забортную атмосферу, и ревет, вырываясь из сопла, раскаленная струя, когда чем выше - тем стремительнее, там, наверху, много топлива, и приходится снимать ногу с педали газа, чтобы не вылететь в аборт, - за пределы атмосферы, на смертельную эллиптическую орбиту, а сбросив скорость, плавной глиссадой пройтись над бесконечными цепями экваториальных дюн, над вершинами диких хребтов, над гигантскими морями и мелкими озерами…
Егор был пилот, что называется, от Бога. Ему и в голову не могло прийти, что посади любого, выросшего в гравитационном колодце Земли, за штурвал прямоточного метан-кислородного летательного аппарата, и этот любой - еще на взлете не удержит управления и "съедет", разметав обломки прямоточа вперемежку с частями собственного тела по ледяным полям. Или разобъется о свинцовую поверхность метанового океана. Егор родился и вырос на Титане, и оранжевое небо - родное небо - манило его с детства, туда, вверх, где уже различимы и Властелин Колец, и сами кольца, и Энцелад, и Япет, и сверкающий алмаз Гипериона, но еще не видны звезды.
Егор мечтал о звездах. И вот мечта осуществлялась.
Но теперь все не так. Переделанный в космический челнок прямоточ прет в небо свечой, пилот в ложементе - только статист. Перегрузка превращает пятнадцать килограммов веса пилота в тридцать. Риск велик. Выдержит ли герметик кабины космический ваккум? Термак переделан в скафандр самым примитивным образом - многочисленные обручи охватывают руки, ноги, туловище, и неизвестно, как при разгерметизации поведет себя шлем. Два года кропотливой работы их инженерно-пилотной группы, но кто сказал, что где-то не закрался дефект, где-то - неточный расчет?
А корабль уже пробивает тропопаузу, входит в зону ветров, проходит верхнюю ионосферу, и вихревые токи, соскальзывая со сверхпроводящих защитных плит носа, голубыми змеями окутывают фонарь кабины…
Еще вверх. Небо больше не оранжевое - оно иссиня-фиолетовое, и добрую треть занимает желтое пятно Властелина Колец, и двигатель ревет победно - в верхних слоях очень много метана, а затем небо становится угольно-черным, и там, где заканчивается царство Властелина, рассыпаются разноцветные огни звезд.
Двигатель обрывает пение, вибрация корпуса исчезает - тишина, как удар по голове, и наступает невесомость. Ты падаешь, падаешь в неизведанную пропасть, хотя по-прежнему остаешься надежно пристегнут к ложементу. Егор тренировался в свободном падении. Но к невесомости невозможно привыкнуть. Где верх, где низ? Оранжевая поверхность Титана плывет вверху, а космос, наоборот, там, под ногами.
Виток, звонко щелкает клапан переключения подачи топлива, и в соплах вспыхивает уже гидразин: программа коррекции орбиты в экваториальную плоскость, короткое ощущение вернувшегося веса, и снова падение в никуда. Еще виток, еще - корабль прицеливается, корабль скоро оторвется от планеты и устремится по ее орбите в точку встречи - точку Лагранжа L5. Его цель - станция-хаб, космический заправщик супертанкеров жидкого газа, идущих с Земли.
Снова перегрузка, снова тяжесть - в права вступает уже притяжение Батюшки Сатурна, и нет сил любоваться воплощенной мечтой. Слишком многое поставлено на кон, и совсем ничего не зависит от пилота, способного сейчас только читать сообщения программы. Тяжесть нарастает, делается нестерпимой, - корабль чертит пологую дугу, потому что два километра в секунду - это медленно, это очень медленно, на такой скорости полет продлится не одни сутки, а этих суток у оставшихся там, под покровом атмосферы нет. Поэтому - разгон под углом сорок пять градусов к орбите, долгий многчасовой разгон, а затем такое же долгое торможение, тот же разгон, но со знаком минус, и Егор весит уже свои земные девяносто килограммов, и в голове крутится одна и та же мысль: понятно, отчего старшие с детских лет гоняют младших на тренажерах и центрифугах, заставляют приседать с жуткого вида штангами и отжимать их же лежа…
Хронометр бесстрастно отсчитывает время, бортовые системы ведут себя штатно, и на девятом часу полета компьютер оживает: механическим голосом сообщает о входе в зону L5. Снова невесомость инерционного движения, лишь изредка просверкивает пламя боковых маневровых сопел, а звездное небо с хорошо различимым серпом Гипериона вздрагивает. Корабль делает коррекции, пытаясь обнаружить в тысячах и тысячах кубических километрах пустоты цель. На экране радара множество точек, но что из них хаб, а что - астероиды, пойманные в ловушку частного решения задачи трех тел? Программа имеет на этот случай ход конем: в пространство устремляется "мэйдэй", сигнал бедствия.
Текут минуты, тягучие медленные минуты, и в тесноте кабины возникает новый голос - на сей раз совершенно человеческий:
- Внимание. Говорит станция "Титан-Главная". Принимаю управление на себя. Не отключайте пеленг. Как поняли, прием.
- Понял, спасибо. - Егор не узнает своего голоса.
Зато узнает голос "Главного". Вахта на станции длится пять лет, и за эти пять лет можно наизусть выучить и изображения экипажа, и имена. Голос командира станции.
Боковой двигатель отрабатывает коротким импульсом, и одна искра света из всего вороха занимает место посреди экрана и начинает увеличиваться в размерах.
Хаб оказывается огромной сферой, из которой длинным языком высовывается платформа, по торцам которой в магнитных барабанах-захватах внушительно торчат танкеры. Обе поверхности платформы усеяны какими-то сооружениями - то ли ангарами, то ли оранжереями. Стыковочного узла на челноке не предусмотрено, но он и не нужен: ведомый чужой волей, корабль приближается к сфере, та на миг превращается в отвесную стену, и в этой стене раздвигаются лепестки диафрагмы. Челнок медленно - сантиметры в секунды - заплывает внутрь, срабатывает магнитный захват, диафрагма так же бесшумно смыкается, и в шлюзе начинает клубиться туман - подача воздуха.
Хронометр отсчитывает еще двадцать минут, шлюзование окончено, и уже другой голос, женский, кажется, это бортинженер первой категории, разрешает разгерметизацию кабины и выход.
- Следуйте по зеленому светящемуся пунктиру, - говорит голос.
Похоже, здесь есть тяжесть, соображает Егор. Запоздало доходит - станция вращается вокруг своей оси, центробежная сила есть. К счастью, тяжесть невелика - совсем как дома. Земной свой вес он вряд ли смог бы тащить.
Светляки указателей вспыхивают при его приближении и гаснут за спиной. Коридор приводит к лифтовой, в кабинке лифта под ногами загорается надпись "низ", наверху - "верх". А может быть, наоборот? Конечно, лифт идет или от центра сферы, или к центру. В центре, по идее, снова невесомость…
И не по идее, а да, невесомость. Он выплывает из кабины и получает указание закрепиться за трос. Трос сам приходит в движение, тянет к середине занимающего внушительный зал сфероида. Рубка управления.
И она пуста. Вокруг подковообразного пульта, усеянного незнакомыми приборами, кнопками, мониторами, установлено несколько кресел, одно - внутри самой "подковы". И никого.
- Присаживайтесь, Егор! - Голос заставляет вздрогнуть.
Вот только никого не было, а вот в кресле внутри "подковы" - человек. Да, это Петр Николаевич, вахтовый командир Базы. Егор понимает, что ни разу не слышал его фамилии, да и сам командир редко возникал в передачах со станции. И еще Егор понимает, что перед ним не человек.
Голограмма. Да, голограмма - невидимые глазу лазеры подсвечивают невидимую же в обычном свете аэрозоль, распыляемую, наверное, прямо из-под кресла. Егор совершает пируэт, устраивает тело в кресле и только после этого отпускает страховку, вцепляется обеими руками в подлокотники.
- А где… все? - Дурацкий вопрос, но ничего путного на ум не идет.
- На станции нет людей, - мягко произносит "Петр Николаевич". - И не было последние пятнадцать лет.
Егор переваривает сказанное, а "командир", предвещая вопрос, продолжает:
- С вами, Егор, говорит искусственный интеллект. Я и есть "Титан-Главная". Могу поменять визуальное представление, если вам более комфортно общаться, например, с лицом противоположного пола и сходного возраста.
Егор мотает головой - нет уж, хватит и одного видемния. Сейчас он прекрасно наблюдает легкую полупрозрачность "командира" - пульт просвечивает сквозь его спину вполне отчетливо.
- Насколько мне известно, у вас проблемы, - так же негромко продолжает призрак. - Прошу вставить кристалл в ридер. В поручне кресла, у вас под правой рукой.
Егор совершенно машинально достает коробку со злополучным подарком конкурентов, так же машинально обнаруживает под рукой слот, вставляет кристалл.
ИИ, вернее, его отображение, на мгновение прикрывает глаза.
- Остроумно, - выносит приговор он. - Но примитивно.
- А вам… - "Вам" дается несколько с трудом, общаться с разумной машиной Егор не приучен. - Вам не вредно?
Лицо "Петра Николаевича" озаряет скупая улыбка. Призрак качает головой.