- Хорошо, спрошу о другом. Где твой возлюбленный, Феникс?
- Он покинул меня.
- Почему?
- Не нарушай правил, сейчас мой черед спрашивать, - оборвала его Бронвэг. - Итак, Конан, где твоя родина?
- Я из Киммерии, моя родная страна находится далеко на севере, и там много высоких гор, а ледник царапает небеса.
- О! - проговорила Бронвэг. - Должно быть, там красиво.
- Везде, где я побывал, встречается красота, а я обошел почти всю Хайборию, - сказал Конан. - Итак, где твой возлюбленный?
- Я не знаю… - И вдруг она заплакала. - Больше ста лет назад я потеряла его, Конан! Он ушел, и я не могу найти его, потому что магия нашей любви держит меня взаперти в моем саду.
- Не самое худшее место для жизни, можешь мне поверить, красавица, - утешил ее варвар. - Я побывал за пределами твоего сада и могу уверенно сказать, что почти везде гораздо хуже. Здесь нет ни пьяных рож, ни глупых правителей, ни развратных колдуний - разве что ты сама такова, в чем я сомневаюсь, - ни демонов, ни воров, ни грубых стражников, ни…
- Довольно! - вскрикнула Бронвэг. - Твои слова причиняют мне боль. Я и не думала о том, как ужасно живут люди за оградой моего сада.
- Знаешь, Бронвэг, если задуматься, то все не так уж и ужасно, - признал Конан. - Разнообразие и все такое. Скучать не приходится. Но здесь в любом случае изумительно красиво. И если у тебя нет недостатка в еде и питье…
- У меня ни в чем нет недостатка, даже в обществе, - сказала Бронвэг. - Я разговариваю с птицами и рыбами, в моем саду живут змеи с женскими головами - они любят поболтать и попеть со мной на закате…
Конан не любил змей, даже таких, у которых были женские головы, однако говорить об этом прекрасной Бронвэг не счел нужным: в конце концов, у хозяйки зачарованного сада собственные представления о том, что для нее лучше.
- Но я тоскую по моему возлюбленному! - продолжала она. И, искоса глянув на Конана, добавила: - Скажи, ты не встречал его в городе?
- Нет, - Конан покачал головой.
Во всяком случае, эта женщина его не домогалась. Если и имелось что-то, что Конан ненавидел, пожалуй, даже больше, чем колдунов и демонов, так это чародейки, которым непременно хотелось затащить киммерийца в постель, а после использовать в собственных целях, как правило - отвратительных.
Но Бронвэг, похоже, думала только о Фениксе.
- Как же вышло, что он оставил тебя? - спросил Конан.
Слезы медленно потекли по ее лицу, но, добравшись до середины щеки, они закипали и испарялись.
- Он улетел… Он сказал мне, что должен наполнить мир красотой и светом… Мои подруги-змеи разыскивали его повсюду. Они сказали мне ужасную вещь! Он принял облик человека и наполнил мир своими потомками. Он изменил мне!
- Если ты готова его простить, то он, думается мне, возвратится в твои объятия, - попробовал утешить Бронвэг ее собеседник-варвар.
- Я простила его, уже давно простила. То, что он сделал, было преступлением не по отношению ко мне, но по отношению к нему самому! Как ты не понимаешь? Прежде все было так просто. Он сжигал сам себя на волшебном костре и затем возрождался вновь: мне оставалось лишь ухаживать за золотым яйцом, которое обнаруживалось на пепелище, а затем ждать, пока вырастет птенец. Я видела, как он начинает узнавать меня, как он вспоминает о том, что я была ему и матерью, и возлюбленной, как он мужает… И затем наступал чудесный миг нашей свадьбы - мы возобновляли брак, и наступали столетия блаженства!
Но, уйдя от меня и связав себя с земными женщинами, он растратил естество Феникса. Его потомки - каждый из них - несет в себе несколько капель волшебной крови; однако каким образом произойдет возрождение Феникса на сей раз? Как это будет возможно? Они должны собраться в одном месте, они должны сгореть в один и тот же день, чтобы высвободилась чистая энергия чудесной птицы и возникло новое яйцо, зародыш новой жизни Феникса…
- Может быть, это уже происходит сейчас, - сказал Конан.
Бронвэг склонила голову набок.
- Что ты имеешь в виду?
- Мы ведь не знаем, как выглядят потомки Феникса, - пояснил Конан. - Не исключено, что судьба привела их в Аграпур, и скоро начнутся события, предшествующие появлению золотого яйца.
- Это было бы слишком прекрасно… - Бронвэг вздохнула, и еще несколько слезинок вскипело на ее золотых щеках. - Я боюсь, - призналась она. - Я чувствую приближение этого времени и испытываю сильный страх. Кто будет ухаживать за яйцом, кто убережет птенца, пока тот беспомощен?
- Ну, вряд ли я возьму на себя эту роль, - усмехнулся варвар. - Все-таки я не птичница, знаешь ли. Я воин.
- О, я сразу поняла, что ты воин! - похвасталась Бронвэг с какой-то совершенно детской гордостью. - Я научилась распознавать воинов. У них всегда есть оружие, у них гордый блистающий взор, и они могучи, горды…
- И еще у них, как правило, отвратительный характер, они раздражительны, вспыльчивы, пьяницы и драчуны, - добавил Конан. И поспешно улыбнулся своей собеседнице, чтобы та не успела испугаться: - Я не таков, Бронвэг. Думаю, не которую утонченность и даже изысканность мне добавляет то обстоятельство, что изредка я промышляю не грабежами, а воровством и обманом. Это очень оттачивает манеры, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Судя по выражению прекрасного лица Бронвэг, она не поняла ни слова из сказанного варваром. Конан вернулся к прежней теме:
- Если ты обещаешь хорошенько вознаградить меня, то я попытаюсь отыскать золотое яйцо с маленьким Фениксом внутри и принесу его тебе.
Глаза Бронвэг заискрились.
- То, что ты говоришь, является верхом моих мечтаний! Но неужели ты сумеешь сделать это?
Конан пожал плечами.
- Почему бы и нет? Не существует невозможного, особенно за деньги.
- Деньги? Но что такое деньги? Я могу дать тебе драгоценных камней и золота, все, что ты захочешь. Выберешь сам.
- А, - сказал Конан, - ну тогда можешь на меня рассчитывать…
* * *
Часть этой истории Конан рассказал Саламару - самое основное.
- Так, по-твоему, все эти сгоревшие люди были потомками Феникса? - переспросил удивленный гирканец.
- Именно. Иного объяснения всем этим возгораниям быть не может. Теперь ты понимаешь, что я…
- Я понимаю, - медленно начал Саламар, - что ты заставил меня переодеться женщиной и отправил собирать для тебя сведения, в которых сам ты не нуждался! Ты ведь и без моей разведки прекрасно все знал, не так ли?
- Может быть, - невозмутимо отозвался Конан, - но я ведь должен был во всем окончательно убедиться. Общее между всеми погибшими одно: они были потомками Феникса. Кстати, это обстоятельство проясняет и наше с тобой чудесное спасение из огня пожара в тюрьме. Помнишь, когда мы бежали сквозь пламя, нас даже не обожгло?
- Кого как, - проворчал Саламар, но в глубине души он не мог не признать правоту киммерийца. Поведение огня еще тогда показалось Саламару не вполне естественным. Бежавшие узники находились прямо посреди пожара и все-таки практически не пострадали. И то же самое касалось и стражников.
- Погиб только старик, который сидел с нами в подземелье, - добавил Конан. - Помнишь, он отказался уйти?
- Но ведь его тело не загорелось.
- Откуда нам знать? Вероятно, там был еще один Феникс… а старик вспыхнул потом.
- Ну, разве что… - нехотя кивнул Саламар.
- У меня есть еще одно предположение, - сказал Конан. - Возможно, старик и есть Феникс… В таком случае, он загорится последним.
- А у меня есть вывод из всего, что ты мне наговорил, - Саламар вздохнул. - Если все в твоей истории сойдется, то золотое яйцо мы обнаружим на том самом месте, где находилась сгоревшая тюрьма. Так что имеет смысл поспешить, покуда искомое не выкопали из-под пепла другие, более расторопные люди. Когда имеешь дело с мародерами, ни за что поручиться нельзя. Такая уж это публика.
Конан сказал:
- А ты не дурак.
И задумался.
Пока киммериец размышлял, Саламар покончил наконец со своим куском гусятины и снова налил себе вина.
- Но как мы отправимся туда? - спросил Конан. - Нас ведь ищут. Забыл?
- Такое забыть непросто, - вздохнул Саламар. - Я даже готов снова переодеться женщиной, лишь бы не попасть в руки к аграпурской страже. Как вспомню, к чему меня приговорили… бр-р! Мороз по коже дерет.
- Да, однорукому воровать неловко, - признал Конан.
- Самое обидное заключается в том, что я на сей раз ничего не украл! - с горечью произнес Саламар. - Я утащил только тот амулет, который…
- Да, да, помню. Можешь не повторять. Но утащить золотое яйцо просто необходимо. Я обещал Бронвэг, да и вообще… Как представлю себе, что какой-нибудь пройдоха завладеет этим предметом, а после, когда на свет появится Феникс, будет содержать волшебную птицу у себя в клетке…
- Скорее, продаст ее какому-нибудь богатею, - вставил Саламар.
- Да, а тот посадит ее в клетку, - упрямо стоял на своем Конан. - В любом случае, это неприятно. Птица должна летать в поднебесье. Не для того сгорели все потомки Феникса, чтобы их возрожденный предок протомился пятьсот лет за решеткой.
- Может быть, это научит его не бросать возлюбленную ради сомнительного удовольствия "повидать мир", - сказал Саламар.
- Ну, мало ли какие поступки совершают люди ради сомнительных удовольствий, - заметил Конан.
В конце концов они решили, что на пепелище тюрьмы пойдет карлик Тульпис, а Конан отправится с ним в образе чернокожего слуги. Киммериец разделся до пояса, вымазался сажей и пошел будить Тульписа, который почивал сном праведника в своих комнатах.