Но госпожа Удача, показав свою ослепительную улыбку, повернулась ко мне спиной в тот момент, когда я на пару с Эльвой принялся отстреливать десантные капсулы. Да, здорово, что мне удалось сбить такое невообразимое количество спасательных капсул, но мне ужасно не повезло, что сквозь лазерную преграду прошли аж четыре штуки.
Эта неудача была неразделима с прошлыми успехами, но тем не менее аннулировала их: результат оставался неизменным - я мертв. Десантники убьют меня с вероятностью двадцать к одному. Глупо надеяться на эти пять процентов…
Я еще раз упросил Эльву "прокрутить" развернувшиеся в космосе события. Вот почти безостановочно строчит единственный лазер исполинского корабля, вот одна за другой в космосе на секунду вспыхивают маленькие звездочки. С каждой такой вспышкой летящих с огромной скоростью спасательных капсул становится на одну меньше.
А вот одна капсула из этого роя, воспользовавшись тем, что лазерный луч "лизнул" троих ее собратьев, находившихся рядом, увеличила скорость и пронеслась в мертвую зону зенитки. Не пытаясь притормозить, капсула мигнула ярко-синим и вонзилась в обшивку "Эльвы", заставив ее содрогнуться. Впрочем, спасательные капсулы явно не были рассчитаны на таран стены космического города - от удара она раскололась и взорвалась.
Но вслед за ней в корпус "Эльвы" вонзилась еще одна капсула - и с тем же успехом. Разве что, расколовшись от удара, словно спелый арбуз, она не взорвалась. Я даже увидел, как из нее вытряхнулись объемистые скафандры десантников, которые, покувыркавшись в безвоздушном пространстве, унеслись в открытый космос. Я искренне надеялся, что десантники погибли от удара - вряд ли их скафандры оборудованы ранцевыми двигателями, а смерти в полном сознании посреди черного океана не пожелаешь и врагу.
Третьей капсуле повезло больше. Ей удалось пробить обшивку и ворваться внутрь корабля, где, как сообщила Эльва, она успешно остановилась - столкновение с бортом замедлило ее скорость, не причинив при этом существенного вреда. Судьба четвертой прорвавшейся капсулы оказалась схожа с судьбой первых двух - ее расплющило об обшивку.
Эльва принялась прокручивать ролик с камер наблюдения, где таранная капсула, дымясь и почему-то плавясь, раскрыла сразу три люка, из которых стали выбираться громоздкие фигуры. Я не успел их толком разглядеть: камеры в этот момент отключились - Эльва сказала, что их заблокировала система, вшитая в скафандр командира десантников.
В общем, повод для грусти у меня был, но отчаиваться я не собирался.
- Эльва, а как они меня найдут в таком огромном корабле?
- Сканеры, сэр.
- А их можно обмануть?
- Да, сэр. Хороший боевой доспех экранирует тепло и шумы, издаваемые организмом, разумеется, при условии полной неподвижности тела.
- Что за шумы?
- Дыхание, стук сердца… Однако в вашем случае на доспех рассчитывать не приходится.
- Почему это?
- Система сторожек, оставленная в ходе прошлого визита корсаров, все еще продолжает функционировать - они передают десантникам информацию о вашем местоположении, и их вряд ли способен обмануть боевой доспех.
- У нас же есть зенитка… она сможет до них дотянуться?
- Да, капитан, но для этого нужно развернуть "Сердце Эльвы", чтобы та часть корабля, на которой установлена зенитка, была обращена к сторожкам.
Я пожал плечами:
- Ну так разворачивай!
- Капитан, вынуждена предупредить, что для выполнения этой операции потребуется три целых две десятых процента энергии, оставшейся в накопителе.
- В аккумуляторе?
- Да, сэр.
- Почему так много? Ты же сказала, что там энергии на несколько лет!
- Я такого не говорила, сэр. Дело в том, что форсажные двигатели потребляют энергию в намного большем объеме, чем даже зенитка. Напомню, что по вашему приказу форсажные двигатели были задействованы в бою против десантных капсул.
Я изо всех сил помассировал виски - но никакого другого выхода не придумал.
- Бог с ним, сейчас я борюсь за свою жизнь - так что, давай, поворачивай корабль и взрывай сторожки.
- Сэр, мне запрещено пользоваться оружием, я могу его только наводить.
- Сколько у нас примерно времени до того, как сюда войдут десантники?
- Судя по скорости, с которой они продвигаются, а продвигаются они напрямик сквозь стены, у вас менее часа.
- Ну так давай, начинай разворачивать корабль, а я пока переоденусь в скафандр… или как он там называется.
- САУ-12, сэр.
- Да, да, - кивнул я, поворачиваясь к роботу, замершему навытяжку. - Банка, давай скафандр.
- Скафандр, сэр? - донесся металлический голос из глубин стального чрева.
- Боевой доспех.
Банка на гусеницах, размахивая стеблями-манипуляторами, указала мне на стоящий в вертикальном положении скафандр и произнесла, не меняя интонации:
- Вот он, мой капитан.
Я и без него видел стоящий рядом поблескивающий скафандр, но хотел убедиться, что это действительно он, а не еще один робот.
Боевой доспех впечатлял и ужасал. Он казался живым, огромным и одновременно изящным, от него веяло несокрушимой мощью, надежностью и… тихим ужасом. На черном нагруднике - от массивных наплечников до гофрированного в виде кубиков пресса живота - опускались два ряда фонарей, горевших кроваво-алым светом, на черных с белыми полосами наплечниках поблескивали серебристые не то руны, не то знаки отличия. На правом наплечнике была прикреплена небольшая установка с короткой и толстой, в два пальца, антенной. На ее конце ритмично мигал красный светодиод.
Шлем казался головой монстра - огромная носовая часть его выступала вперед и вниз, придавая шлему сходство с черепом: небольшой козырек у переносицы, под которой располагался аналог носовой перегородки, делящий черную дыру на две части, а под этим… Под этим находился чудовищный "рот" - две вертикально заглубленные параллельные линии, соединенные множеством рифленых полос.
Эту картину завершали визоры в форме глазниц, закрытых бликующими желтоватыми пластинами, сквозь которые я должен буду смотреть на мир. Теменная часть была выполнена в виде прямоугольника с множеством дырочек, видимо, играющих роль вентиляции. Хорошо, что хоть рогов нет.
- Это у всех такие скафандры или ты для меня расстаралась? - спросил я у Эльвы.
- Боевой доспех САУ-12 стандартен, - ответила она. - Однако прошлый капитан приказал изменить форму шлема, а вы, сэр, захотели иметь точно такой доспех, как у него.
- Но на картине он был без шлема, откуда мне было знать, что тут такое страшилище?
- Хотите переплавить, сэр?
- Ладно, нет времени. Да и… вполне симпатичное страшилище - а первое впечатление не в счет. Как его надеть?
- Боевые доспехи не надевают, сэр, в них входят… Сэр, корабль повернулся к первой сторожке, вы будете уничтожать?
- Да, конечно.
Я подошел к монитору и схватил появившийся в воздухе прозрачный шар. В центре висящего в космосе аппарата, отдалено похожего на спутник, какие я привык видеть по телевизору, замерцал зеленый треугольник, и я сжал шар.
Луч лазера протянулся к аппарату и исчез раньше, чем я успел сообразить, что это было, а на месте сторожки остались мелкие обломки, быстро разлетающиеся во все стороны.
Эльва вновь начала разворачивать корабль, а я вернулся к скафандру:
- Ну и как в него входить?
- Положите руку на шлем, капитан.
Я пожал плечами, слегка удивившись такой просьбе, но выполнил ее. И сразу возникло ощущение, что шершавый холодный металл узнал меня и принял за своего хозяина. С сухим щелчком лицевая часть шлема откинулась вверх, словно забрало, испугав меня до полусмерти, а через секунду между двумя рядами фонарей возникла ровная трещина, и нагрудник раскрылся, словно разрезанный скальпелем панцирь краба. То же самое произошло и с поножами.
Я тупо смотрел на вывернутый наизнанку скафандр, на несколько секунд лишившись дара речи.
- Что за хрень? - выдавил я наконец.
- Сэр, - отозвалась Эльва, - прислонитесь спиной к доспеху.
Я кивнул и, настороженно осматривая мягкую на вид обивку скафандра, стал медленно к нему приближаться. Не углядев ничего опасного, повернулся к скафандру спиной и просунул ноги в голенища, которые остались не раскрытыми. Немного постояв, я осторожно просунул руки в дыры под наплечниками. Рукава, как ни странно, были просторны настолько, что я без труда попал пальцами в стальные перчатки.
Послышался щелчок, меня стиснуло со всех сторон, я дернулся, пытаясь освободиться, но безрезультатно. Поножи захлопнулись и тут же сдавили мышцы ног, одновременно грудь обхватили плиты нагрудника. Материал обивки, который доселе был мягким, сдавил меня так, что я не мог даже вдохнуть. Из глаз брызнули слезы - сверху, едва не оглушив меня, с глухим лязганьем упал тяжелый шлем. Перед глазами возникло и пропало радужное сияние, а в следующую секунду пульты и мониторы у стены стали четче, объемней. Я еще успел подумать, что это действие адреналина, перед смертью вбрасываемого организмом в кровь, но… Вдруг отпустило.
Невыносимое давление прекратилось так же внезапно, как и началось, оставив вместо себя ощущение невероятной легкости, свободы и полета. Я задышал полной грудью, вертя головой без малейших усилий, попеременно глядя то на обстановку в зале, то на робота. Меня немного пугали столбики цифр и какие-то постоянно меняющиеся диаграммы на периферии поля зрения, которые, стоило обратить на них внимание, оказывались прямо перед глазами. Что они означают, я понять не мог, лишь догадался, что это и есть чужой язык…