Та медленно подняла руку, приняла бокал - и так же медленно перевернула его, вылил на пол рубиновую жидкость. Тусцелла отскочил с ругательствами. Кто-то у него за спиной, не вы-. держав, захохотал. Стервятник рывком обернулся.
- Заткнитесь, псы, а не то я вам вобью зубы в глотку!
Но кто-то другой все равно продолжал смеяться. Взгляд Тусцеллы заметался в поисках наглеца…
Смеялась графиня Лигейя.
Бандит оскалился.
- Рад, что вам так весело, моя дорогая. Не поделитесь ли, что вас так порадовало?
Они впервые услышали ее голос - суховатый, чуть надтреснутый голос пожилой, полной достоинства женщины:
- Я думаю о том, что сделает с тобой мой сын, когда узнает об этом!
- Твой сын?! - Тусцелла разразился хохотом.- Это который же? Святоша митрианец? Или этот слизняк Пронтий? Или…
Лигейя покачала головой.
- Мой сын, Тусцелла. И ты знаешь, о ком я говорю.
Рыжеволосый побледнел, отступая на шаг. С уверенностью, которой отнюдь не ощущал, возразил:
- Грациан ничего не сделает. Он не станет рисковать жизнью любимой матушки - а ты все же в наших руках, не забывай! И мы можем быть не так вежливы, как ты привыкла у себя во дворце!
Задумчиво, словно давая добрый совет, графиня отозвалась, сочувственно качая головой:
- Но ты не сможешь держать меня тут вечно. Меня видели слишком многие - похищение не удастся скрыть. Стоит Лаварро узнать - он сотрет твой притон с лица земли. Тебе не выстоять против всей коршенской армии. А если надеешься прикрываться мною, как щитом… Напрасно. Лаварро с готовностью пожертвует мною - чтобы потом отомстить втройне за оскорбление. Никто не станет вести с тобой переговоры только ради спасения моей жизни!
- А вот тут вы ошибаетесь, графиня! - Тон Тусцеллы был исполнен злорадства.- Один человек на это пойдет. И с радостью. Потому что с моей помощью сможет наконец заставить графа Лаварро отречься от трона - в свою пользу! Со мной граф, может, и не стал бы торговаться, но вот дружку моему отказать никак не сможет! - Он вызывающе посмотрел на Лигейю.- Не верите, что это получится?
Несколько мгновений женщина словно взвешивала про себя сказанное - затем опустила голову.
- Так, значит, Грациан был прав… В семье, действительно, есть предатель! И кто же готов купить себе корону такой ценой?
- А вот это…- Тусцелла не скрывал торжества,- Вы узнаете в свое время, графиня!
- Зачем же тянуть? Будем считать, этим ожерельем я заплатила достаточно, чтобы узнать его имя…
Стервятник мерзко захихикал, оглянулся на своих товарищей.
- Ну что же, большой беды не будет, если я уже сейчас поведаю, кто будет нашим следующим правителем. Клянусь Небом, графиня, вы будете удивлены…
* * *
…Они очнулись в клетке. С трех сторон - сплошная каменная стена без окон, с четвертой - решетка, железные прутья в палец толщиной. Напротив, лениво укачивая, словно младенца на коленях, меч в ножнах, уселся стражник, толстый, бритый наголо парень, обвешанный золотом.
Похоже, неистощимый поток ругательств, которыми осыпал его киммериец, приводил охранника в истинное восхищение: тот пару раз даже принимался цокать языком и кивал, словно брал на заметку какое-то особо удачное выражение.
Конан мог бы продолжать так бесконечно долго - одновременно пытаясь незаметно ослабить узел, стянувший руки за спиной… пока что, увы, безрезультатно, как вдруг Палома окликнула его неожиданно сладким голосом:
- Сигерд, любимый муж мой!
Он уже повернулся было, чтобы в красках выразить все, что думает по поводу этой проклятой игры, которая может стоить им обоим жизни - но наткнулся на выразительный взгляд наемницы - и осекся. Та явно что-то задумала.
- Что, Сьохиль?
- Сигерд, мы оба скоро умрем. Это правда? - Она повернулась к стражнику. Тот похотливо ухмыльнулся.
- Ну, ты-то еще поживешь немного, красотка. Это я тебе обещаю!
- Но мужа вы убьете! - Бандит выразительно пожал плечами: мол, что проку спрашивать очевидные вещи.- Так позволь нам с ним попрощаться!
- Чего-о? Руки не развяжу, и не проси!
- Нет, нет, добрый господин,- испуганно залепетала женщина- Просто позволь - пусть муж хоть поцелует меня… на прощание!
Кром! Что она задумала?
Стражник, как видно, задался тем же вопросом, но не заподозрил в этой безобидной просьбе ничего, кроме глупой бабьей сентиментальности - а потому великодушно дозволил:
- Ну, ладно. Потешьтесь напоследок, так и быть.
- Поцелуй меня, Сигерд, любимый! Совершенно ошалевший от такого поворота,
Конан, связанный, подкатился к наемнице. Та тоже подползла навстречу - и повернулась так, чтобы стражнику было не разглядеть ее лица.
Их губы встретились. Но вместо поцелуя Палома яростно прошептала:
- Живее! Зубами - слева из воротника!
Вот оно что! Конан тут же вспомнил их давний разговор с наемницей о том, где удобнее прятать оружие. Сам-то он был яростным противником всех этих штучек. Честный меч, честный нож - только это достойно мужчины! Но, возможно, зря он тогда осуждал Палому!..
Ухмыляясь, северянин нагнул голову, делая вид, будто целует ее в шею - и осторожно извлек за рукоять тонкое лезвие.
Терция! Оружие наемных убийц. Гибкое, точно ивовый лист, смертоносное, как бритва!
- Ближе мне к рукам!
Стараясь, чтобы со стороны их действия выглядели, как невинная любовная игра, Конан ухитрился передать терцию прямо в руки наемнице.
Как она сумеет справиться - со связанными запястьями! - он не мог понять… но, судя по всему, в Бельверусской тайной службе Палома прошла неплохую школу! Всего через несколько мгновений ее серые глаза вспыхнули победным блеском.
Готово!
Неожиданно она приподнялась на полу.
- Эй, господин стражник! Тот заухмылялся.
- Что, муженек-то мало на что способен? Ну, так и быть, давай я тебе помогу!
Палома оскалилась в ответ.
- Ты добрый человек. Иди сюда, ко мне! Тот с сожалением помотал головой.
- И рад бы, красавица, да ключ от вашей клетки только у Стервятника. Не доверяет он нам почему-то…- и паскудно захохотал, пожирая ее глазами.
Наемница с сожалением вздохнула.
- Жаль. Тогда придется справиться и так…
- Ты о чем это? - Бритый удивленно скривился: как видно, что-то в голосе пленницы насторожило его. Но осознать собственную тревогу он не успел…
Резкий взмах руки. Свист лезвия.
И терция, точно пройдя меж прутьев решетки, вонзилась прямо ему в горло.
Захлебываясь кровью, бандит упал.
Не тратя времени на разговоры, наемница извлекла вторую терцию откуда-то из рукава, ловким движением разрезала путы на ногах - затем освободила Конана.
- Теперь придется ждать, пока кто-нибудь явится за нами. Жаль, у этого ублюдка не оказалось ключа!
Но северянин только ухмыльнулся в ответ.
- Всю жизнь ненавидел ждать! Может, у тебя найдется шпилька?
Обрадованная, Палома со смехом захлопала в ладоши!
- Вот почему люблю иметь дело с ворами!
- Это я заметил,- пробурчал киммериец, принимая медную проволочку.- И они тебя любят… почему-то.
Палома вмиг посерьезнела, виноватым голосом произнесла:
- Ты прав. Это моя вина. По моей глупости мы оба могли лишиться жизни. Прости.
Конан лишь махнул рукой - извиняться будем, когда выберемся на волю. Пока рано болтать!
…На то, чтобы разделаться с замком, ушло всего несколько мгновений. Но теперь оставалось самое сложное.
Статуэтка косальского божка.
И графиня Лигейя.