Брюс так никогда и не узнал, что нападавшие на него были рыцарями-карателями. Однако как минимум в одном граф оказался прав – их командор был немцем.
А вот Микеланджело Тамбурини, получив отчет о происшедшем, был в ярости, но выплеснуть ее было не на кого: все виновные погибли. По здравом размышлении генерал иезуитов пришел к выводу, что заполучить книгу сейчас не получится. Дальнейшие экспедиции в далекую Россию были надолго приостановлены, и лишь после того как Российская империя превратилась в Союз Советских Социалистических Республик, иезуиты возобновили попытки.
Глава 7
Жуткое что-то! Багровая, красная,
Солнца закатным лучом освещенная,
В груду развалин живых превращенная,
Все еще вижу ее я вчерашнею –
Гордой красавицей, розовой башнею…В. А. Гиляровский
Москва, наше время
Андрей Кириллович замолчал и посмотрел на часы.
– О, Антон, нам уже пора обедать. Приглашаю вас пройти в столовую.
Антон встал и следом за хозяином прошел в столовую. Здесь в центре стоял большой стол, накрытый на две персоны. К удивлению Грибова, обед не претендовал на роскошь и состоял из жареной картошки, тушенной с черносливом говядины и нескольких солений: огурчиков, помидорчиков и, разумеется, грибов. Посреди стола стоял классический запотевший графин. Рядом с графином – тарелка с тонко нарезанным бородинским. Грибов заметил за Андреем Кирилловичем небольшую претензию на снобизм и ожидал каких-нибудь устриц и фуа-гра. Несомненно, снобизм присутствовал, но в несколько извращенной форме, против которой Антон, впрочем, не возражал.
– Прошу, присаживайтесь, и приступим к обеду, – гостеприимно предложил хозяин. – Как видите, обед достаточно скромен, но уверяю, его вкус безупречен. Убедитесь сами, Антон.
Аромат, исходящий от блюд, несмотря на кажущуюся непритязательность, вызвал у Грибова просто невероятное слюноотделение. Смесь бесподобных запахов могла дать фору ароматам самых изысканных блюд.
Грибов, не дожидаясь повторных приглашений, сел за стол и посмотрел на Андрея Кирилловича. Тот, заметив взгляд, плавно помахал рукой из стороны в сторону, словно дирижер, и улыбнулся.
– Надеюсь, Антон, вы не откажетесь выпить со мной. Причем я позволю предложить, в отличие от профессора Преображенского из "Собачьего сердца", закуски именно холодные, но с обязательным последующим употреблением блюд горячих. Я не согласен с профессором, что уважающие себя люди оперируют только горячими закусками. Горячие – это великолепно, но холодные также весьма неплохи, и забывать про них совершенно непростительно.
Грибов конечно же не отказался, и хозяин разлил водку по небольшим рюмкам. Чокнувшись, выпили ее залпом. Антон выбрал в качестве закуски маринованные грузди, а затем, направляемый жестом Андрея Кирилловича, тут же отправил в рот порцию картошки с мясом. Во рту возникло знакомое давным-давно сочетание вкусов, которого Антон не променял бы ни на устриц, ни на фуа-гра.
Андрей Кириллович сделал довольный вздох и спросил:
– Не возражаете, Антон, если мы совместим обед с беседой о наших проблемах?
– Пожалуй, нет, – ответил Грибов, с аппетитом хрустя соленым огурцом. – Испортить аппетит, вызванный такими блюдами, не сможет даже ядерная война.
– А именно так и должно быть. Надо стараться получить максимум удовольствий, которые не запрещает вам ваш личный кодекс чести. И тем более если вдруг нагрянет ядерная война.
Андрей Кириллович тоже протянул руку с вилкой за огурцом и, щурясь от удовольствия, похрустел им. Дожевав, продолжил рассказ:
– Вот такая вот российская история книги. Не менее интересна и европейская. И она тоже чудесным образом связалась с Россией. Бруно, точнее его труды, гораздо сильнее связан с Россией, чем это широко известно. Значительная часть его работ хранится в Российской государственной библиотеке. А приобретены эти работы были Авраамом Сергеевичем Норовым, кстати, мастер-масоном ложи "Елизаветы к Добродетели". И это, вероятно, единственные труды Бруно, которые сохранились. Странно, не правда ли?
– Я не настолько знаком с историей, но получается, что этот Норов тоже искал Черную книгу?
– Трудно сказать, но если сопоставить факты, то можно это предположить. Хотя Авраам Сергеевич был ученым, путешественником, полиглотом, дружил с Пушкиным. Так что, может, просто интересовался трудами Бруно. Эпоха Возрождения тогда была в моде. Но бог с ним, с Бруно. Итак, Черная книга оказалась в России.
Антон отложил вилку с ножом и вытер губы салфеткой.
– Вы, Андрей Кириллович, хотите сказать, что магия переехала, если можно так выразиться, в Россию?
Андрей Кириллович, уже разделавшийся со своей порцией картофеля с мясом, всплеснул руками.
– Да нет, конечно. Магия хорошо разъехалась по всему свету. Переехала в Россию история Черной книги. Да и то не вся. Кстати, еще небольшой экскурс в историю пергамента: книга не совсем черная. Особо дорогие сорта пергамента окрашивали в разные цвета и писали не просто чернилам, а серебром или золотом. Такова и Черная книга. Скорей всего, она написана серебром на пурпурном пергаменте, который со временем еще больше потемнел.
– А кто-то видел эту книгу?
– Из существующих магов – никто. Да, похоже, после создания книги никому из магов она в руки не попадала, а кому попадала, того уж нет. В начале семнадцатого века была презабавная история, которая сильно напугала всех магов. Точнее, не история, а находка. И напугала не тогда, а вот не так давно, в начале прошлого века. Слышали, Антон, что-нибудь о рукописи Войнича?
Антон был вынужден признаться в своем невежестве в отношении библиографических раритетов.
– Король Священной Римской Империи, проживавший, на удивление, в Праге, приобрел где-то загадочную рукопись, которую маги сочли за копию Черной книги. Рукопись была написана на неизвестном языке и, судя по картинкам, относилась к чему-то то ли магическому, то ли астрологическому, то ли медицинскому. Тогдашние маги предположили, что это копия Черной книги, сделанная Роджером Бэконом. Ее перехватили иезуиты, и она затерялась у них в архивах на пару сотен лет. В начале прошлого века Вильфрид Войнич, кстати, муж автора "Овода" Этель Войнич, обнаруживает эту рукопись в архиве иезуитов и покупает ее. К слову, эта рукопись и сейчас осталась головоломкой для ученых. И когда Войнич опубликовал ее фотографии, маги были в панике. Дело в том, что книга представляет собой серьезную опасность для магов. Есть достаточно обоснованные предположения, что любой открывший ее маг – погибнет. Неясна степень опасности, но ее наличие известно точно. И то, что ее копии представляют такую же опасность, как и оригинал. И представьте себе, Антон, Черную книгу или ее копии выпускают массовым тиражом. Нам тогда пришлось бы опасаться даже открыть глаза: а вдруг… Как выяснилось чуть позже, рукопись не имела никакого отношения ни к Роджеру Бэкону, ни к Черной книге.
Слушая мага, Грибов потихоньку насытился и сидел, сложив руки на столе.
– Странно все это, Андрей Кириллович! Вы маги с вековым опытом – и не можете отобрать книгу у каких-то любителей.
– Хм, собственно, поэтому я и пригласил вас, Антон, к общению. Ведь без вас нам и не отобрать ее. Точнее, не без вас, а без такого, как вы. Без, так сказать, немага. А у нас под рукой есть вы. Так чего же от добра добра искать? – Андрей Кириллович с улыбкой посмотрел на Антона.
– А зачем вам немаг-то?
– Все просто: старик был хитер и наложил на книгу заклятие – любой маг, взявший ее в руки, погибнет. А немагу не будет ничего.
– И что с ним случается? Вы хотите сказать, что никто из ваших не сможет справиться с заклятием, которому уж скоро тыща лет? – издевательским тоном поинтересовался Антон.
Андрей Кириллович встал из-за стола и подошел к бару.
– Антон, вы что предпочитаете в качестве дижестива?
– Дижестива? Это то, что подают после обеда? – Антон знал, что такое дижестив, но его немного покоробило некоторое умничанье Андрея Кирилловича.
– Совершенно верно, Антон. – Тот усмехнулся, прочтя в глазах Антона легкое возмущение и догадавшись о его причине. – Поверьте, я не пытался казаться излишне умным. Просто понятие дижестива хорошо описывает круг напитков, – подначил Антона маг.
– Ага, я знаю, что такое дижестив. И мне не слабо́ понять, о чем речь. А вот вам точно слабо со стариковскими заклятиями справиться. – Антону попала, что называется, вожжа под хвост.
Маг повернулся к Антону и криво ухмыльнулся.
– Хе! Конечно, слабо! Во-первых, штурмовать крепость всегда тяжелее, чем защищать. Во-вторых, достоверно известная нам попытка была предпринята магом, а по совместительству инквизитором и иезуитом. Он попытался вытянуть книгу из памяти Джордано Бруно и скончался, что называется, не отходя от кассы. Хотя был вроде бы сильным магом. Про остальные попытки – только легенды. Эта книга затерялась довольно давно, и последний раз, до наших друзей-программистов, ее держал в руках, как я говорил, Яков Брюс. – Андрей Кириллович поставил на стол бокалы и посмотрел на Антона. – Тем не менее, немного перефразируя моего литературного коллегу, напиток какой страны предпочитаете в это время дня?
Теперь усмехнулся уже Антон.
– Не боитесь поминать такого коллегу? Ведь Воланд и обидеться может, что сравниваете его самого с обычным магом?
– О, отнюдь. Даже если он не просто литературный персонаж, то не должен отличаться мелочностью. Но, дабы не разводить споры о напитках и литературных персонажах, предложу вам все же сделать выбор.