коробки. Правда, уже без еды, но зато чисто вымытые.
Николаич тихонько спрашивает:
- Получается так, что что-то не так, а? Самое бы то триумфом медицины насладиться, а Вы что-то задумались?
- Не лечится герпес за ночь. Не бывает такого.
- А почки? Нет у вас таких таблеток? Чтоб за ночь?
- Раньше не было. Сейчас - не знаю.
- Посмотрите тогда. Плоховато мне сейчас что-то.
- Ясно, что смогу сделаю. Но может, стоит вам лечь в больничку? Я б договорился.
- Тогда послезавтра. Завтра - операция будет, нельзя мне выпадать.
- И это ясно. Сейчас потолкую с Надеждой - прикину, чем помочь пока можно.
Николаич кивает.
Всякие серьезные разговоры надо проводить после завтрака. На сытый желудок злости меньше и получается
конструктивнее.
Наконец мы с Надеждой свет Николаевной наедине. Деликатная Дарья свинтила куда-то. Мужиков я прямо попросил не
соваться на первый этаж. Просто так не соваться.
Ну, вообще-то начать можно только одним способом - начать!
Кто-то великий сказал.
Лезу в холодную воду неприятного разговора с неизвестным финалом.
Кобура с ПМ все еще у медсестры - насколько знаю, Николаич не дал снять, а то была такая попытка со стороны
Михайлова. Несколько утешает, что кабур не на животе, а спихнут в 'штабное положение' - аж куда-то на спину.
Вообще-то я договорился с Андреем и Николаичем, что если начнется ор или тем более стрельба - они вмешаются. Но то,
как Надя влепила сразу несколько пуль в нужные места, показывает, что если она начнет палить по мне - Николаич уже
не поспеет. И Андрей с его коленками - тоже...
Перед тем как идти - спрашиваю Андрея:
- С чего была такая усмешка при виде этого раненого деятеля?
- Я его по Чечне помню. Работал на ичкерийских бандитов совершенно откровенно, правозащечник чертов.
Достаточно известная сволочь, хотя конечно по заслугам перед Ичкерийской республикой в подметки не годится
Березовскому, лорду Жабе или Кавалеву, рыцарю Чести со Звездой.
- Последнее - это о чем?
- Кавалев за заслуги перед Ичкерией стал кавалером Большой звезды ордена "Рыцарь Чести" Чеченской Республики
Ичкерия - получил орден в 1997 году. Это как в 1942 году кого бы в Москве наградили Железным Крестом с дубовыми
листьями.
- Не знал.
- Надьку не надо прессовать. Заслужил покойный за свои штучки не такое даже обхождение. Я бы его грохнул, да
долго думал как да что... А он на нее как раз нарвался.
- А тебе он чем насолил?
- Лично мне? Да пустяк. Гарантировал лично своим честным словом безопасность четверых наших мальчишек раненых.
Оставили их с санинструктором в 'мирном' селе. Через день, когда мы в село вернулись - по нам влупили, сгорела БМП.
Потом мы нашли и оставленных раненых - их помясничили с усердием и изобретательностью. И полумертвых облили
бензином. И сожгли. Дружок мой там был.
Мы откатились и отработали по селу. Потом приехала охрененная комиссия - как мы посмели по 'мирному селу'
стрелять... А этот - укатил в Гаагу рассказывать о зверстве российской имперской военщины...
Мда...
- Надежда Николаевна! Должен признаться, что покойный и его дружки мне не пришлись по вкусу. Но стрельба в
медпункте - это перебор по - любому. Рядом были люди, в том числе и патрули - вам достаточно было заорать и этого
деятеля катали бы ногами по двору полчаса, если не больше. Поэтому я бы вас попросил либо внятно объяснить, что там
произошло, либо - если объяснений вам давать по каким-либо причинам неохота - я буду настаивать на переводе вас в
Кронштадт.
- Вас не устраивает моя профессиональная деятельность?
- Ну, с этой точки зрения у меня никаких претензий нет. Просто по ряду причин я теперь не люблю работать с
людьми, мотивы поведения которых мне не понятны.
- То есть вы не верите в официально признанную версию произошедшего? - Надежда как-то хмуро улыбается.
- Да как вам сказать... Есть конечно такой анекдотец, когда богобоязненная мамаша спрашивает дочку, что та
будет делать, встретившись с насильником и когда дочка отвечает, что спустит с насильника штаны, а себе высоко
задерет юбку - мамаша приходит в ужас. А дочка резонно спрашивает: 'Но мама, кто будет бежать быстрее - я с
задранным подолом или он - в спущенных штанах?'
Надежда реагирует на анекдот такой мимикой, что я быстро понимаю, что хватил через край и шуточки сейчас
крайне неуместны.
- Ну, а говоря серьезно - меня очень смущает то, что вы повели себя демонстративно. Вы не защищались - вы
карали. Обдуманно, с предельной жестокостью.
Я бы даже сказал - с женской жестокостью, которая мужскую, как правило, превосходит в разы. В отличие от
остальных я прекрасно понимаю еще и то, что если б он на вас напал - вы бы справились с этой гнилью и без оружия.
Ну, или сделали бы в нем одну - две дыры.
Если у вас были с ним старые счеты - то инъекцией - или максимум двумя - вы спокойно уложили бы его. Он ведь
сам пришел, ему какая-то медпомощь была нужна, принял бы уколы еще и с благодарностью. Вы грамотный специалист - и в
условиях отсутствия патанатомического и судебномедицинского контроля могли бы сделать все, совершенно не афишируя.
Даже его приятели бы не вякнули, повода бы не было. А тут...
- Вы настаиваете на объяснениях?
- Нет. Если вы не хотите - не говорите. Но тогда работать вам придется в Кронштадте. Или - если охотничья
команда меня в этом не поддержит - а я вполне допускаю такой вариант - тогда я переберусь в Кронштадт.
- Даже вот так?
- Да. Так.
Дом бабки Арины как ни странно - тоже произвел впечатление незнакомого. Во всяком случае, на Виктора. Ирка же
наоборот сориентировалась в момент. Пахло в доме больше керосином и скоро стало ясно, почему. Мало того, что
попередвинута была вся мебель, словно тут слоны танцевали, так еще впридачу какой - то дурень из бабкиных
родственников уронил керосиновую лампу - стекло разбилось вдрызг, а из перевернутого резервуара вытек и впитался в
пол остаток керосина. Было керосина немного, но вонять невыразимо керосин умеет и в малых дозах.
Обругав бестолковых Арининых родичей, Ирка сбегала в сарай и притащила коротенькую лестницу. Витя и не знал,
что его супруга знает бабкины тайнички. Оказалось - знает.
Скоро она притащила три запасные стекла для той лампы, которая валялась на полу, связку запасных фитилей и
отдельно - пакет из пожелтевшей бумаги. Оказалось к той жестяной штуковине, бывшей повседневной лампой для Арины,
имелась и добавка - ни разу не пользованная лампа - со стеклянным голубоватым резервуаром, и латунной головкой.
Фитилей к ней (а они были шире других) оказалось всего пяток, зато 'шестилинейные'.
И ламповых стекол - всего два. Бабка, оказывается, берегла эту лампу 'на праздник'. Но так ни разу и не
попользовала.
- Толку-то. Керосину - то нет. Да и этот вытек.
- Да должен быть керосин. Пошли!
Керосин и вправду нашелся - в мятом десятилитровом бидоне и здорово ржавой канистре. Была еще одна - но она
стояла открыто и ее видно прибрали к рукам. А эти - спрятаны за дровами и остались незамеченными.
Виктор наклонился, поднять жестяной резервуар с головкой, и заметил на полу какие-то блики. Присмотревшись, он
понял, что это играет свет из окошка, неплотно забитого досками - на мельчайших металлических шариках. И было таких
шариков много.
- Что за фигня? - удивился Виктор и потыкал тонкой щепочкой в один из шариков. Тот послушно перекатился в
сторону, наткнулся на другой такой же и слился с ним. Пихаемые Витей шарики послушно и как-то радостно сливались
друг с другом, как оттаявшие части жидкого Терминатора.
- Тут ртути до фигища на полу - безрадостно проинформировал Витя свою подругу.
Та подошла, посмотрела, потом почему-то стала осматривать стену напротив.
- Ты чего?
- У Арины тут термометр висел обалденный, ртутный, ртуть в такой спирали была. Начала того века, 'городской'
как она его называла. Ага, вот на полу осколки. Разбили, черти полосатые...
- Да плевать, откуда ртуть. Ноги надо уносить, отравимся.
- Брось, токо начали. Давай, я ее соберу в банку, сколько удастся - а там останется мало - разберемся.
Виктор открыл окно, посбивав доски, стало светлее. Пока Ирка корячилась на полу, сгребая капли, Виктор
старательно вспоминал, что он о ртути помнит. Помнил он мало - что если ртуть выпить, то ничего не будет, а вот пары
- ядовиты. Вот насколько ядовиты и какие признаки - этого он не помнил.
- О чем задумался?
- Оборону тут держать сложно. И кто угодно в дом залезет. Хоть через веранду, хоть через дверь, хоть через
сарай или подпол...
- Сортир забыл. Через выгребную яму - тоже можно. Но, во-первых, тут немноголюдно и раньше было, а во-вторых,
оружия у нас на табун медведей хватит. Кстати - подпол надо проверить - у Арины там еще банки были. С соседского
дома 17 трехлитровок. Да литровок два десятка - Аринины если есть - и вполне нам на тушенку хватит. О, вспомнила - у