* * *
Разумеется, появление хвостатой звезды не осталось незамеченным в Новгороде и по всей Руси. Не один только Харузин умел читать небесные планиды. Толки о комете уже велись. Так уж сложилось, что перетолковывали и обсуждали различные астрономические проблемы люди, от науки совершенно далекие и в обычное время не способные отличить Сатурн от Юпитера. Таковых, разумеется, большинство.
- Ничего удивительного! - фыркала Наташа. - У нас так всегда. Как какой-нибудь взрыв в метро или авария самолета, так сразу все гардеробщицы, парикмахерши и пенсионерки начинают высказывать свое мнение. Иногда кажется, поставь во главе армии пару бабусь из очереди в сберкассу - и любую войну можно выиграть в считанные дни.
- Это иллюзия, - сказал ей Вадим Вершков.
Он произнес эти слова с убийственной серьезностью, так что Наталья покосилась на него, не вполне понимая: смеется он, что ли?
Вершков ощущал себя немного обиженным. Одним загранкомандировка по выявлению злокозненной ведьмы и розыску алхимической книги… А другие сидят в Новгороде и присматривают за домами и семействами.
Естественно, когда обсуждали - кому ехать в Англию и Испанию по поручению тайного Ордена Святой Марии Белого Меча - Вершков не слишком огорчался, что ему назначено было остаться в Новгороде и защищать женщин и детей, будё возникнет такая необходимость. Он еще не успел привыкнуть к тому, что теперь у него есть настоящий дом, и живут в этом доме добрая жена Настасья (которая, согласно Священному Писанию, дороже жемчугов и золота) и две маленькие дочки, Анна четырех лет и трехлетняя Елизавета. Младший брат Настасьи, Севастьян, то уезжал, то приезжал и гостил по целым месяцам. Вершков не сходился с ним слишком близко - да и не такой был характер у Севастьяна, чтобы кого-то подпускать к себе ближе, чем это требуется, - но в общем и целом с шурином, можно сказать, дружил.
И все-таки, когда "приключенцы" вернулись, переполненные рассказами о своих заграничных похождениях, Вершков ощутил укол зависти. И Наталья просто расцвела - любит бывший "темный эльф" разные жестокие сказки. Ничего не поделаешь - природа. Может быть, пребывание в шкуре ролевого персонажа по имени Гвэрлум наложило на нрав Наташи Фирсовой неизгладимый отпечаток? Во всяком случае, эта роль в свое время превосходно соответствовала ее психологическому складу: Гвэрлум любила чувствовать себя изгоем, одинокой и непонятой. И время от времени эта потребность в ней оживала.
- Что именно - иллюзия? - переспросила Гвэрлум на всякий случай.
- Что армия с пенсионерками во главе может выиграть сражения, - сказал Вершков. - А вот мародеры из старушек великолепные. Если бы мне пришлось организовывать обыск в доме какого-нибудь тайного агента газеты "Искра", я выпустил бы на него нескольких старушенций. Они лучше такс - всюду всунут длинный острый нос, учуют лисицу в ее норе, выгонят ее наружу, под пули охотника - и ухом не поведут.
- Мы говорили о комете, - напомнила Наталья нервно. - Ты думаешь, она сулит какие-то беды?
- Это не я, это старушки так думают, - напомнил Вадим. - Ну и еще наш Эльвэнильдо, он же преподобный брат Сергий. Он же, по совместительству, будущая старушка.
- Какой ты злой, Вадик, - вздохнула Наталья. - Я все-таки мать. Я тревожусь за Ванечку.
- Ванечку, равно как и моих девиц, угораздило родиться накануне учреждения опричнины, - сказал Вадим. - Это объективная реальность, которая скоро будет дана нам в ощущениях.
- Что? - не поняла Гвэрлум.
- Ленинское определение материи. "Объективная реальность, данная нам в ощущениях".
- Боже, сколько хлама у нас в головах! - театрально вздохнула Наталья. - А самого главного мы с тобой вспомнить не можем: когда будет великий разгром Новгорода. И в честь чего он произойдет.
- До разгрома еще какие-то беды предстоят, - вздохнул Вадим. - И комета эта…
- Ну вот хоть ты-то об этом не горюй! - воскликнула Наташа. - Далась вам всем комета! Просто небесное тело. Объект. Летит себе и ни о чем таком не ведает. Она же не виновата, что у нее хвост. У какой-нибудь мартышки тоже хвост, и никто не говорит, что повстречать мартышку - дурная примета.
- В Новгороде сложно повстречать мартышку, - заметил Вадим.
- А вот и нет! - победоносно заявила Наташа. - Иной раз как глянешь кругом - сплошь мартышки…
- "А жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, - сказал Вадим, - такая пустая и глупая шутка…" Тебе никогда не казалось, что Лермонтов был темным эльфом?
- Хватит дразнить меня! - обиделась наконец Гвэрлум. - Может быть, он и был темным эльфом. Что мы вообще знаем о Лермонтове, кроме того, что его пристрелили на Кавказе из-за какой-то нелепой фразы, сказанной не вовремя?
- Ну… Еще у Лермонтова была бабушка. У темных эльфов бывают бабушки?
- Бывают, - вздохнула Гвэрлум. - Поверь мне. И иногда им очень этих бабушек не хватает. Пусть даже рассуждают о кометах. Лишь бы пекли печенье и говорили: "Наташенька, надень рукавички… Наташенька, завяжи шарфик…" Я становлюсь сентиментальной! Старею, наверное.
Она, конечно, кокетничала. Гвэрлум еще далеко было до старости. Хотя невероятно юной быть уже перестала. У нее впереди - лет десять женского расцвета, когда формы тела утратят юношескую угловатость, а во взгляде появится спокойная уверенность в себе и своих силах.
Парадоксальность ситуации, в которой оказались "пришельцы из будущего", заключалась в том, что они представляли себе эпоху Иоанна Грозного в самых общих чертах. Казалось бы, к ним можно было бы отнести пословицу: "Кто предупрежден - тот вооружен". Но… они были предупреждены и не вооружены.
Когда случится эпидемия в Новгороде, которая называется "мором" и упоминается в учебнике истории только вскользь? Когда ожидать жуткого разгула опричнины? Когда царь окончательно утратит рассудок и начнет рубить головы боярам, собственноручно убивать людей прямо на улицах? Когда произойдет, например, чудовищный разгром немецкой слободы на Москве?
Ничего этого они не знали. И жили, пожалуй, хуже, чем прочие новгородцы. Те по крайней мере не ведали об испытаниях, которые в течение ближайших десятилетий должны обрушиться на их головы. А трое питерских уроженцев имели о предстоящем кошмаре самое смутное, неконкретное и расплывчатое, но все же весьма реальное представление.
- Может, удрать нам из Новгорода? - рассуждала Наташа, рассеянно посматривая, как Ваня возится на полу с деревянными чушечками, тщательно оструганными и отполированными.
Сейчас чушечки изображали собой лошадок, а вчера они же представляли дерущихся мужичков.
Ваня служил живой иллюстрацией к довольно парадоксальной, но в целом совершенно верной аксиоме детской педагогики: маленькие дети тяготеют к абстрактному, потому что абстракция позволяет им лучше применять фантазию. Ничем не замутненную, не искаженную никакой излишней конкретикой.
- Ты хоть понимаешь, что такое - удрать? - спросил ее Вадим.
- А что тут понимать? - Гвэрлум пожала плечами. - Собрать пожитки, погрузить их на телегу… и в путь. На юг, в Крым. Там тепло, там яблоки.
- Там татары, - напомнил Вадим.
- О Боже! - воскликнула Наталья. - Что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, пока нам оттяпают башку?
- Во-первых, совершенно не обязательно. Мы все-таки не бояре, - возразил Вадим.
- Мы торговые люди, - заявила Наталья. - Состоятельные. Иван Грозный любил грабануть состоятельных. Как, впрочем, и все правители.
- Во-вторых, ты странно рассуждаешь, Гвэрлум, - продолжал Вадим, пропустив ее последнее замечание мимо ушей. - Бежать. Ну вот как можно бежать? Положим, барахло ты с собой заберешь. А дом?
- Продать! - сказала она решительно и огляделась по сторонам с неожиданной тоской. До чего жаль стало ей расставаться с этими теплыми, светлыми стенами! Столько хорошего произошло в этих стенах! А главное - они всегда служили ей надежным укрытием от житейских бурь, какие бы страшные испытания ни ожидали снаружи. Продать этот дом, обитель Флора и Лавра? Да никогда! Представить себе, что здесь будет жить кто-то чужой? Лучше даже и не думать!
- Ага! - сказал Вадим, заметив, как тень набежала на ее лицо. - Вот и я так думаю. Глебовский дом продать - все равно что предать Настасью, ее родителей, ни в чем не повинных, оклеветанных… А Севастьяну я что скажу? Как объясню свое намерение? Он хоть и отказался от дома в Новгороде в пользу сестры, но все же духовно он - наследник. Он, а не я. И с чего это я вдруг стану распоряжаться?
- И потом, - сдалась Наталья, - ведь все связи здесь. Связи на телегу не погрузишь.
- В общем, так решаем, - подытожил Вадим, - сидим на месте и ждем. Как только предвестники очередной бури надвинутся, мы во всяком случае будем знать: стороной эту грозу не пронесет. Тогда и удерем. А после все равно ведь вернемся…
- Кто знает, - неожиданно произнесла Наталья, - может, эта самая комета и предвещает очередную бурю…
- Ну знаешь! - возмутился Вадим. - Я от тебя такого не ожидал! Суеверная бабуля!