Загадочным образом проваливаются во времени члены питерского клуба реконструкторов и попадают в XVI век, во времена опричнины и Ивана Грозного.
Начинается война с Ливонским орденом, в которую вступают и силы Извечного Зла, - а людям еще нужно научиться выживать в этом новом мире, или попытаться отыскать путь домой...
Содержание:
Глава первая. Горят ли рукописи? 1
Глава вторая. Англичанин и магическая книга 4
Глава третья. Последний ландмаршал 9
Глава четвертая. Поручение 14
Глава пятая. Соледад Милагроса 20
Глава шестая. По дороге в Феллин 23
Глава седьмая. Похищение 28
Глава восьмая. Евдокия 33
Глава девятая. Королевский гороскоп 40
Глава десятая. Голодранцы под замком Вайсенштейн 43
Глава одиннадцатая. Превращение баржи 45
Глава двенадцатая. Ауто-да-фе 51
Заключение 55
Глоссарий 56
Дарья Иволгина
Проклятая книга
Глава первая. Горят ли рукописи?
В ремя было круглым. Время начиналось ранней осенью, когда первая седина чуть трогала листья, и внезапно в душе расцветало странное чувство: в нем было и щемящее сожаление по ушедшему лету, и таинственный восторг перед надвигающейся парчовой роскошью осени. Начало времени называлось "бабьим летом", и оно бывало молодым или старым, в зависимости от наступления этих волшебных скоротечных дней.
Затем, неуклонно двигаясь к Покрову, время наливалось зрелым золотом. К наступлению злых осенних ветров, обнажающих ветви и стучащих ставнями, в доме делалось все уютнее, все больше хотелось затвориться там и не высовываться - зарыться в теплую нору на всю зиму.
И просидеть там до мокрой затяжной весны…
- Странно, - сказала Наталья Фирсова, теперь Флорова, - я даже не помню, сколько мне лет!
- Ничего удивительного, - отозвался ее старый друг Вадим Вершков. - Женщина не должна помнить такие вещи.
- Все куртуазничаешь! - Она вздохнула и приблизила к лицу полированное зеркало, в котором могла разглядеть себя лишь смутно, как сквозь дымку.
Давно ушли те времена, когда к ее услугам были косметические салоны града Питера. Впрочем, Наталья никогда их не посещала. Ну что это такое - "Салон красоты "Афродита"", размещенный в какой-то подозрительной подворотне, в полуподвальном помещении! Какая там может быть "Афродита"? Разве что из тех, что с известной целью бродит по улице. Так думала Наташа Фирсова, студентка филологического факультета, она же - темный эльф, и скептически поджимала губы. Она была молода и не нуждалась ни в каких ухищрениях, чтобы выглядеть привлекательной.
К тому же, ни один салон не понимает, что такое "темный эльф" и как он (то есть, в нашем случае - она) должен выглядеть.
Сколько же лет прошло с тех пор, как Наталью с двумя друзьями (по слухам, почти весь полигон, несколько команд ролевиков, выехавших на природу помахать мечами и побыть воинами, целительницами, преданными женами и суровыми правителями!) забросило в хмурые времена Иоанна Грозного? Уже и дети начали подрастать…
Детей было трое. Один - у Натальи. Мальчик. Назвали его Иваном - Ванечкой, но дома именовали домашним прозвищем "Забелка", потому что удался он у Натальи-галки беленьким, как сметана. Дитенок родился хилый; поначалу думали, что не выживет.
Наталья даже поверить не могла, что такое спокойно обсуждается! Как это - не выживет? Нет, она, конечно, слышала разные ужасные вещи про детей, которые умирают во младенчестве и при родах. Рассказывали ей подруги (любительницы смаковать жуткие истории про выкидыши, бесчувствие врачей и прочие гинекологические страсти), например, как крестили в роддоме новорожденных. Пришел батюшка - простой и старенький. Вынесли ему пять кульков, перевязанных бантами разного цвета. Размотали кульки, обнаружили там дрыгающихся младенцев. Только начал крестить - один ребеночек посинел и давай помирать. Потащили младенца в реанимацию. Прочих покрестили, но батюшка не уходит, ждет. Чего ждет?
Посидел-посидел, встал, прокрался к реанимации. Там мамаша бегает, лицо белое, по щекам скачут пятна, с ног падают тапочки. Увидела священника, дико заморгала - что за странное явление!
- Ну что, докрещивать-то будем? - спросил батюшка невозмутимо.
- Будем, - пролепетала мамаша.
- Вот и хорошо, - спокойно сказал батюшка, - а то как помрет - и отпевать нельзя будет…
Этот случай Наталья не раз потом вспоминала. Поначалу - как свидетельство бесчувствия служителя Церкви. Мало того, что врачи так относятся - так еще и поп подлил масла в огонь! Никакой деликатности, никакого такта! Женщина и без того на взводе, а он - "помрет, помрет…"
Впоследствии, прожив с Флором не один год, Наталья начала менять свое мнение. Близнецы, Флор и Лавр, дети новгородского разбойника, а ныне - один купец, другой монах, - приютили "приключенцев", попавших из неуютного, ядерного века в век железный, век кровавый, но почему-то куда более уютный. Если бы не близнецы, плохо бы пришлось ребятам. Во всяком случае, куда более тяжко.
Наталья обвенчалась с Флором через два года после начала их знакомства. Сперва ей требовалось убедиться в том, что после всех приключений - в жизни женщины, в принципе, совершенно лишних! - она не беременна от какого-нибудь ненужного человека. Вроде палача, который ее изнасиловал, когда она находилась в застенке по ложному обвинению в колдовстве. И не больна какой-нибудь гадостью.
Но все обошлось, раны - и телесные, и душевные - зажили, и Наталья Фирсова сделалась Флоровой. А затем на свет появился Иоанн Забелка, мальчик Ванечка - государь-батюшка в локоть длиною, плаксивый и диатезный.
Вспомнился тот попик в роддоме, так спокойно и трезво относившийся к возможной смерти младенца. Совсем иначе подумала о нем Наталья. И все равно, ужасной несправедливостью ей все это казалось. Столько трудов - девять месяцев носи во чреве, когда тебя тошнит и никак не лечь поудобнее, чтобы заснуть послаще! Потом рожай - не очень-то это приятное занятие, хотя (как оказалось) вовсе не такое кошмарное, как живописали "опытные приятельницы". И все напрасно? Нет уж!
Наталья не спала ночами. Пыталась кормить грудью. Это получалось у нее плохо, молока не было. Мальчишка заходился ревом днем и ночью. Но пока не помирал - и на том спасибо.
К счастью, спустя две недели после Натальи родила Настасья Вершкова-Глебова.
Настасья, дочь боярская, была полной противоположностью "темному эльфу". Во-первых и в-главных, она была "местная". То есть родилась и выросла при Иоанне Грозном. Ее родители погибли, неправедно обвиненные в изготовлении фальшивых монет, и Настасья осталась на попечении брата-подростка, который счел за лучшее выдать ее замуж. После всех перенесенных ими испытаний мальчик - глава семьи Глебовых - не стал противиться желаниям сестры и отдал ее за того, кого она сама полюбила всей душой. За Вадима Вершкова.
Вадим был давним приятелем Натальи и одно время даже пытался за ней ухаживать. Но как обыкновенному, пусть даже очень привлекательному и начитанному молодому человеку, завоевать сердце "темного эльфа", никем не понятого, израненного, страдающего и, в принципе, неприспособленного для жизни среди людей? Правильный ответ: никак. То-то же. Никак.
И Вадим смирился. Они стали "просто друзьями", о чем никогда не пожалели. И когда в жизнь Вадима вошла Настасья, ему не пришлось переживать тяжелых минут расставания с ненужной женщиной - ради той, единственной.
Это был брак по любви. В приданое Настасье достался большой дом. Ее брат Севастьян жил пока там же. Он собирался вскоре отправиться к царю на Москву и поступить на военную службу, поэтому и решил новгородские хоромы оставить зятю с сестрой. Севастьяну оставалось всего несколько лет до возраста юношеского, когда он сможет взять в руки оружие и занять свое место в рядах воинства государева.
Настасья родила дочку - Анну. Этот младенец, розовый и толстый, не плакал и не жаловался, он непрерывно улыбался беззубым ртом и иногда забавно чмокал. Молока у Вершковой-Глебовой было через край, поэтому она решила помочь Наталье. Ваня сразу начал спать по ночам и сделался более пухленьким.
В этих заботах проходили дни. А время все вертелось по кругу, и когда вернулась осень, Наталья вдруг обнаружила, что Ванечка уже кушает кашку с ложечки, и что-то впервые звякнуло о край посуды… Зуб! Начали резаться зубки!
Через осень Настасья подарила мужу вторую дочь - Елизавету. Вторая девочка была точной копией первой. Вадим Вершков приобрел важный и вместе с тем несколько растерянный вид, что ужасно забавляло его друзей. Они уверяли, что это - характерное выражение лица отца нескольких дочерей.
- Погоди, когда их будет семь, - сказал Сергей Харузин, "лесной эльф", "побратим" Наташи Фирсовой. - Тогда ты сможешь играть с ними в увлекательную игру "семь разумных дев".
- Ну тебя! - отмахивался Вадим. - Что за комиссия, Создатель!