- Скорее всего, Познавший Кровь уже бродит по руинам склепа Максимилиана и принюхивается. Он пытается определить, кто посмел уничтожить его детей, а когда определит, то непременно пустится в погоню. - Голос Андрея превратился в едва слышимый шепот.
Настала моя очередь бледнеть больше обычного. Оправившись от минутного шока, я тихо возопил:
- Это что же получается? Он за мной охотиться будет?!
Андрей скорбно кивнул. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
Но я не успел как следует испугаться, как вампир толкнул меня в бок и громко заржал:
- Ха‑ха, ну ты и трус! Да я ж пошутил, Серега! Успокойся‑покури, как говорится. - После бурных оваций самому себе Андрей объяснил: - Познавший Кровь обязательно нашел бы человека или демона, ответственного за террористический акт. Он убил бы и всех исполнителей, но в разборки вампиров он никогда не вмешивается! Мы ж долбим друг друга веками, и ни разу Познавший Кровь не встревал в наши междоусобицы. Да и зачем ему это, когда итак забот полон рот. Вернее, зубов, вот он и бродит по миру, кусает всех подряд, и чхать ему хотелось на что‑то еще.
- А вдруг именно в этот раз он все‑таки решит наказать зарвавшихся вампиров? - все еще в страхе предположил я.
- Брось, брат, он не будет вмешиваться. Максимум, появится перед Старейшинами и погрозит кулаком, а таких как мы с тобой исполнителей он и вовсе не замечает. Куда нам до него? Это ведь что клопы и тираннозавр…
Андрей по этому вопросу был настроен оптимистично. Мне же, увидевшему сон, некоторым образом ставший явью, пришлось глубоко задуматься о Познавшем Кровь. Он догадывался о моих планах. Ей‑богу, догадывался. Наверняка знать он, конечно же, не мог, но догадывался, что я стану уничтожать вампиров, именно вампиров, а не людей. Он догадывался, что я смогу сбить установившийся баланс Света и Тьмы в пользу первого. Хотя смогу ли я?
Носатый, пока я думал, что‑то приказал телохранителю, и из динамиков, вмонтированных в немецкую тачку повсюду, полилась депрессивная, медленная музыка. На фоне обреченно играла гитара, низкочастотный бас, казалось, витал вокруг.
- Зацени, дружище! - оскалился вампир. - Песенка про тебя и меня!
Я стал прислушиваться внимательней, и вскоре раздались слова певца:
Исследователь жизни
Идет в чужом пространстве.
За черными очками
Глаза его открыты.
Я узнал голос. Это пел солист группы "Агата Кристи" Глеб Самойлов. Когда‑то в юности я был поклонником этой группы, но потом отдал предпочтение более агрессивным направлениям музыки, таким как хаус, драм‑н‑басс, брейкбит всех мастей. Все более уходил в дебри The Crystal Method, Prodigy, Panacea и прочих. Но именно этой песни, мотив которой раздавался из динамиков, я никогда не слышал.
Песня отчего‑то мне сразу понравилась. Наверное, своей демонической таинственностью или же напряженным голосом Самойлова - не знаю. И слова… Ведь они так подходят под описание вампира!
Я вздрогнул, опять вспомнив о Познавшем Кровь. Не про него ли были первые строки? Не он ли является тем самым исследователем жизни? Исследует жизнь на предмет смерти, пытается понять, можно ли жизнь сделать смертью, а если можно, то насколько сильно. И наоборот, сможет ли когда‑нибудь смерть стать жизнью. Он бродит по миру, по чуждому ему миру, ведь родина Познавшего - Преисподняя. Он хочет скрестить жизнь и смерть и посмотреть, что из этого получится. Он нагоняет ужас на смертных своим бледным каменным лицом, совершенно непрозрачными очками и длинным черным плащом с красным оборотом.
О, черт, я так живо вспомнил Вампира, что захотелось выйти из машины и немного подышать морозным воздухом. Приоткрыв окно, я слушал далее.
Фонарик освещает
Таинственные знаки,
Труба провозглашает
Его ритмичный шаг.
Не знаю, правда, зачем вампиру фонарик. Все отродья Тьмы прекрасно в ней видят и без подручных средств, однако образ фонарика может нести какой‑то скрытый смысл. Не знаю, правда, какой… И знаки. Что это за знаки такие? Не египетские же иероглифы решил прочесть Познавший. Наверное, он пытается разгадать смысл жизни, вернее, способ преодолеть жизнь. Или смерть.
Блин, по‑моему, я начинаю сходить с ума. Хоть бы Андрей попросил сделать потише…
Не отбрасывая тень,
Мы по сумеркам плывем.
Не отбрасывая тень,
Мы на облаке живем.
И кивают, и кивают,
Не отбрасывая тень,
Очень важно головами
Наши тоненькие шеи.
- Нравится? - поинтересовался Андрей. - "Агата Кристи"! Моя любимая группа, между прочим. После Rammstein, конечно!
Он дико засмеялся, и мне на миг показалось, что его лицо превратилось в беспощадный лик Познавшего Кровь. Он впился в меня невероятно тяжелым, тяжелее вселенной огненным взглядом и оскалил бесконечный ряд зубов.
Определенно, я начинал чувствовать себя нехорошо. Что‑то происходило с моим сознанием, что‑то пыталось вторгнуться в него извне, но для чего? Давление в черепе возросло настолько, что я даже застонал от боли. Но Андрей, казалось, не заметил, как меня скрутила судорога.
Или предпочел не заметить.
А музыка тем временем подошла к апогею, к кульминационному моменту. И Глеб признался:
Пляшет небо под ногами,
Пахнет небо сапогами.
Мы идем, летим, плывем,
Наше имя - Легион!
- Остановите машину! - прохрипел я.
Еще до полной остановки BMW я открыл дверь и кубарем покатился по снегу. Врезавшись в фонарный столб, я охнул и встал на четвереньки. Я едва ли мог думать, и продолжал стоять, тяжело хрипеть и кое‑как дышать. Воздух отказывался проходить в легкие, как не старался я сделать вдох. Как будто вокруг был не воздух, а ледяная вода!
Где‑то в стороне из открытой двери ревела музыка "Агаты Кристи". В ход пошли ударные, которые отражались в каждой косточке моего тела, в каждой клеточке мозга.
Спазмы желудка становились все чаще, тело ломало от болезненных судорог. Не уверен, но, кажется, я пальцами проткнул обледеневший асфальт тротуара и сжал руки в кулаки. Уже не хрип, а бурлящее клокотание вырывалось из глотки, пока наконец я не вывернулся наизнанку. Подперев лбом лед, я исторг из себя огромное количество крови, именно крови - красной, теплой, пахнущей железом и приторной на вкус. Но на этом дело не кончилось, и новый спазм желудка выбросил еще одну порцию крови, а потом еще и еще… …еще и еще…
Летят, летят по небу
Косматые кометы,
Кометые косматы,
Цветные города…
Меня рвало кровавыми потоками, но я никак не мог остановиться. Промелькнула и исчезла мысль, что и за всю жизнь я не смог бы выпить столько крови, такое ее количество просто не могло поместиться внутри меня, будь я даже совершенно полый внутри, будь я сплошной желудок с глоткой наверху. Я стоял на коленях посреди настоящей кровавой реки, устье которой находилось где‑то внутри меня. И лицо, и руки, и одежда - я целиком и полностью окрасился в кровавый цвет, но не мог остановиться, а лишь наблюдал, как снег и лед плавятся от теплой жидкости…
Исследователь жизни
Плевать хотел на это,
Закинулся бумагой -
И сам себе звезда…
- О, Дьявол! Серега, что с тобой!
Не отбрасывая тень,
Мы по сумеркам плывем.
Не отбрасывая тень,
Мы на облаке живем…
Рядом бегал не находивший себе места Андрей. Сквозь шум в ушах и рев музыки я слышал его причитания, но он кричал будто через каменную стену. Я и рад был ответить что‑нибудь, но не мог даже простонать, потому что кровь лилась и лилась из моего рта, а два фонтана били из ноздрей.
Издалека донеслись какие‑то возгласы. Это люди, уже проснувшиеся после холодной декабрьской ночи и торопящиеся по своим делам, в ужасе разбегались от непонятного и потому страшного зрелища живого кровавого фонтана.
И кивают, и кивают,
Не отбрасывая тень,
Очень важно головами
Наши тоненькие шеи…
Рядом остановились еще два черных автомобиля. Подбежал Макс, поскользнулся в потоке и упал рядом со мной:
- Ты чего, Серега!
Стекло одного автомобиля опустилось, и две пары глаз, принадлежащих Топору и Шокеру, в полном недоумении, смешанном с отвращением и ужасом, наблюдали за происходящим.
А я не мог остановиться и все изрыгал и изрыгал очередные литры крови. Мое горло полыхало от боли, в ушах царила такая какофония, что они могли в любую минуту лопнуть. В алых потоках я видел свое отражение, как когда‑то увидел его в свиной крови. Я заметил, что даже из глаз и ушей моих сочатся тоненькие струйки крови и по обрызганному лицо впадают в общий бурлящий поток.
Но вдруг мое отражение резко переменилось, и теперь на меня смотрел от самый пылающий взгляд Познавшего. Он скалился в яростной ухмылке и говорил:
- Мы еще встретимся с тобой, вампир! Мы еще встретимся!
Пляшет небо под ногами,
Пахнет небо сапогами.
Мы идем, летим, плывем,
Наше имя - Легион!..
Когда я уже был готов потерять сознание, спазмы прекратились. Я бессильно упал в красную лужу и издал протяжный, полный нескончаемых мук стон.
- Быстрее, тащите его в машину! - командовал Андрей. - Х…лей встали, живо!!
Кто‑то поднял меня и перекинул через плечо. Я попытался понять, кто это был, но смог лишь немного приподнять голову и увидеть, как из‑за поворота с мигалками на большой скорости вылетела машина "скорой помощи", а за ней спешили несколько милицейских автомобилей.