- Желаете добровольно принять участие в операции, или у вас просто мозги потекли? - поинтересовался капитан.
- Добровольцем, сэр. - Корин замер, вытянув руки по швам, глядя прямо перед собой, с застывшим, словно маска, лицом.
- Мне как, санитаров вызвать, или вы объясните мотивы?
- Все веселее, чем киснуть без дела в этой мышеловке, - Корин пожал плечами.
- Ну и?..
- Уж очень хочется узнать, что это за план такой, - насмешливо скривил лицо Корин.
- Узнаете, раз вызвались пойти, - кивнул капитан, - план очень даже неплох. - Он повернулся к остальным десантникам: - Ну, кто еще?
И оглядел с ног до головы каждого, кто стоял в этой длинной, безмолвной шеренге.
Сержант Кроувви прокашлялся и сделал еще один шаг вперед.
- Значит, двое из пятидесяти! - капитан усмехнулся. - Что ж, неплохо. Но мне-то нужна дюжина. Ну, кто еще готов сложить голову во славу нашего Флота?.. Неужели таких нет? Разойдись!
Капралы отрывистыми, лающими голосами разнесли команду вдоль шеренги, и строй пехотинцев пришел в движение.
- А вы двое - за мной, - капитан кивком указал в сторону воздушного шлюза.
На борту командирского корабля он посвятил их в свой замысел.
Все это впечатляло. Но теперь Корин знал точно - план неосуществим.
Папа постоянно находился в разъездах. Папы вечно не было дома, а стоило ему появиться, как он тут же исчезал в своей комнате.
- Сколько раз я ему втолковывала, что ты не разрешаешь ходить через наш двор, - надрывалась мама, - и с тобой, и с ним говорила, а ты хоть бы слово вымолвил.
- Велика важность, - промямлил отец.
- Да, это важно! Я не хочу, чтобы старый заморыш околачивался у нас во дворе, да еще без разрешения! Я обращалась к адвокату! И знаешь, что он сказал? Старик добился, чтобы городской совет подтвердил его "право на свободный проход"! Но ты-то можешь хоть пальцем пошевелить, чтобы остановить его? Хотя, куда тебе!
А папа к тому времени уже пробирался к себе в комнату. Он постоянно там отсиживался.
Спору нет, затея дурацкая, но Корин знал об этом уже в тот момент, когда шагнул из строя, хотя о самом плане не имел ни малейшего представления. Он подозревал, что план неосуществим, а если даже и есть шансы на успех, то все участники рейда неминуемо погибнут. И вот теперь, узнав детали предстоящей операции, Корин окончательно в этом убедился.
И все-таки игра стоила свеч. По крайней мере, появилась возможность покончить с этой дьявольской неопределенностью - убеждал он себя. Да, хотя бы это.
И в самом деле - чего проще? Выбрать самый крупный корабль из халианской армады, потом найти фрегат, расположенный поближе, завладеть им, и, используя находящиеся на борту орудия и торпеды, подбить основной корабль. В последнее время поползли слухи, что у халиан задействованы крупные корабли. Значит, дредноуты Флота смогут ворваться в образовавшуюся брешь, расправляясь попутно со всякой мелюзгой, а отбитый у противника фрегат обеспечит им проходной коридор, расстреливая подряд всех халиан, оказавшихся рядом. Этот фрегат изрядно потреплет вражескую эскадру, пока эти твари догадаются наконец, что происходит, и сотрут его в порошок.
Вот в чем весь фокус: незаметно подобраться к борту халианского фрегата, не дав себя обнаружить - ни глазами, ни приборами, и захватить корабль, действуя достаточно быстро, не оставив противнику времени вызвать подмогу. Что он навряд ли станет делать. Учитывая представления халиан о сотрудничестве, можно смело предположить, что каждый экипаж предпочтет сам позаботиться о своих собственных непрошеных гостях.
В глубине души Корин считал, что капитан слегка переоценивает их шансы на возвращение.
Но, странное дело, его это нисколько не удручало. Более того, он пребывал в прекрасном расположении духа.
- Вынеси мусор, Кори, - приказала ему мама, - не откладывай все на потом, как твой отец.
Он послушно выбросил мусор, но, вернувшись, услышал:
- А про корзину в ванной забыл? Ну-ка сделай все как следует!
Как он ненавидел очищать эту корзину! Дарлен доверху забивала ее кусками марли со следами косметики, клоками волос и черт знает еще какой дрянью.
Он делал это, скрепя сердце, но после обеда мать снова выскакивала из комнаты с воплем:
- А мыть я буду за тебя? Ну-ка живо бери шланг и марш во двор!
Дело происходило в ноябре, на улице в этот час темно и холодно, и он возвращался в дом с посиневшими руками.
Не считая длинных рядов сидений, судно было оголено до каркаса, и казалось, что также оголены были нервы десантников. Они сидели, пристегнутые ремнями, в тягостном молчании. Корабль качнуло, и Корин понял: пошли на абордаж. Весь обратившись в слух, он напряженно ждал. Вот раздался оглушительный треск - это их втулка с электромагнитом впилась в борт халианского фрегата. А вдруг обшивка не железная?
Но на этот случай электромагнит снабдили огромными сверлами. Длинные жала со скрежетом поворачивались, все глубже вонзаясь в обшивку пиратского корабля.
- Подготовиться к взрыву!
- Есть!
Валиус не мешкая приступил к делу, когда в борту барракуды появилась дыра с рваными краями, напоминающая цветок ириса. Он запрыгнул туда и стал лепить по кругу пластик на корпус халианского фрегата - это был отформованный заряд, достаточно мощный, чтобы проделать пробоину в корпусе космического корабля, неся смерть тем, кто окажется в продырявленном отсеке в момент взрыва…
Сверху пластик начал уже испаряться.
- Без паники, - предупредил капитан. - Ниже он свое орудие опустить не сможет, а мы уже перешли на автономное воздухоснабжение.
Все, само собой, уже обрядились в скафандры и дышали сжатым воздухом из баллонов. И к тому времени, когда пираты придут в себя, десантники уже проникнут внутрь.
Корпус барракуды вибрировал еще какое-то время, но вскоре рев насоса стих - теперь воздух перекачан из корабля в накопительные цистерны.
Валиус пятился, на ходу разматывая проволоку, подсоединенную к круглому заряду.
- Подрывай! - скомандовал ему капитан.
Что Валиус и сделал, выведя из строя систему искусственной гравитации на фрегате.
Корин. Вполне подходящее для мужчины имя. Отец убеждал его в этом. Имя позаимствовали у Шекспира, так в его пьесе звали не то пастуха, не то еще кого-то. Но вот незадача - в той же школе училась девочка по имени Корнелия, но все звали ее просто Кори, это имечко прилепилось и к нему.
А в результате однажды он возвратился домой с синяком под глазом, все еще дрожа от возмущения, и мать, завидев его, опять стала метать громы и молнии:
- Угадай, кто нам только что звонил? Твоя учительница! Она рассказала, что на игровой площадке ты только и делаешь, что задираешься! Только посмей еще раз что-нибудь натворить!
Тогда его прорвало:
- Мама, он ведь первый меня ударил!
- Не смей повышать на меня голос! - Шлеп! Оплеуха пришлась как раз по больному месту - куда ему до этого стукнули кулаком, а мать все не унималась: - Тебя всегда бьют ни с того ни с сего. Я знаю тип людей вроде тебя, такие сами напрашиваются на взбучку.
- Да они дразнились. Называли меня Кори.
- Ну и что здесь такого? Прекрасное имя.
- Да нет же! Это девчоночье имя. А я хочу мужское, Почему вы меня не назвали как мальчика?
- Как ты смеешь так с матерью разговаривать!
Мать размахнулась для новой затрещины, но он увернулся.
- Ах ты маленькое чудовище! Ты еще будешь от наказания увиливать! - На сей раз она вцепилась ему в плечо и так заехала по уху, что в голове зазвенело, а удары продолжали сыпаться градом.
Они почувствовали, как их корабль содрогнулся от взрыва, увидели дыру, зияющую в том месте, где была прилеплена взрывчатка, и стелющийся по краям туман - это воздух вырывался из фрегата наружу.
- Вперед! - рявкнул в наушниках голос капитана, и Корин юркнул через открывшуюся пробоину внутрь халианского фрегата, нажимая на курок, паля во все стороны разлетающимся конусом очередей. Трое товарищей запрыгнули следом, и пламя, вырывающееся из их автоматов, слилось с его огневым шквалом. Неважно, что пули могут продырявить обшивку. Утечка воздуха - тоже не беда. Скафандры спасут. Сейчас важно только одно: перебить побольше халиан…
Пока они в этом преуспели. Стрельба оказалась излишней. Три мертвых хорька болтались, застряв в сетках подвесных коек, - они едва успели проснуться - лишь один сжимал в руке оружие. Изо рта и из носа у них выскакивали маленькие красные шарики. А один хорек словно надул огромный, налитый кровью пузырь. Возникший после взрыва перепад давления сделал свое дело.
Корин перезаряжал оружие и, глядя на подвешенные мертвые тела, думал: "С этими возиться не пришлось".
И снова ребята дразнили его на игровой площадке девчачьим имечком, но он не осмеливался ввязываться в драку, опасаясь материнского гнева. Его младшая сестренка Снуки все подслушала и стала распевать оскорбительный стишок дома.
- Проснись, проснись, милашка Кори. Проснись, ну сколько можно спать.
- Заткнись, - огрызнулся он.
- Это почему она должна молчать? - в комнату влетела разъяренная мать. - Не командуй здесь, Корин. Пусть поет все, что захочет. Не трогай ее!
И снова ему пришлось проглотить обиду, а немного погодя, когда песенка изрядно поднадоела матери, она выпроводила обоих на улицу, поиграть в кэтч. Сестра его не подняла вовремя перчатку, мячик с размаху угодил ей в щеку, и у Корина все похолодело внутри при мысли о предстоящей жестокой расправе - сейчас Снуки, истошно вопя, вбежит в дом, и ему несдобровать. Если только не удастся поднять настроение сестре.